Алька. Вольные хлеба - Алек Владимирович Рейн
– Надежда Георгиевна, надо ужать смету до миллиона четырёхсот. Какие куски работ мы сможем выкинуть при сохранении функциональности?
Георгиевна полистала смету, подумала и ответила:
– Плитку на полах. Плитка недешева, да и работы плиточные тоже. Оставим просто бетонную стяжку, но имей в виду – полы пылить будут. Народу много в помещениях будет проходить?
– Толпы студентов, это же мастерские.
– Два раза в год красить нужно будет.
– И сколько это будет в цене?
– Миллион шестьсот.
– А если ещё двести резануть?
– Тогда без нас, тут и так на всём уже сэкономили.
– Хорошо, договорились – миллион шестьсот.
Я позвонил Сашке, сказал, что нам надо встретиться для конкретного разговора по ремонту. Встречались опять в деканате. Саня пришёл с новым заведующим тринадцатой кафедрой – Валерий Степановичем. С Гаврилюком мы были давно знакомы, он в мою бытность в МВТУ был доцентом секции сварки АМ 13. Сели за стол. Я начал разговор:
– Картина такая: весь ремонт, если производить его самыми дешёвыми материалами, обойдётся в два миллиона четыреста. Нас устроит офис в сто сорок метров. При существующей стоимости аренды в тысячу рублей, чтобы отбить эти деньги, мы должны здесь семнадцать лет просидеть.
Тележников быстро произнёс:
– Это невозможно. Ректор сказал: любая аренда – не более десяти лет.
– Вот именно. И для нас это тоже невозможно. Слишком большой срок, очевидно, что и для вас, и для нас актуальность сотрудничества потеряет смысл. Но мы тогда заведомо теряем изрядные деньги. Поэтому мы можем предложить вариант ремонта без укрытия полов плиткой. Остановиться на стадии растворной стяжки.
– Поподробнее, что это значит?
– Сань, не тормози. Вспомни свою деятельность в качестве начальника растворно-бетонного узла при строительстве молокозавода в деревне Лыткино. По имеющимся полам зальём бетонную стяжку – и привет, в бюджет всё равно не уложимся. Но, считай, сделаем подарок родному училищу, где наша не пропадала?
– А как занятия вести?
– С песнями. Полы-то будут, не очень приглядные. Мы под сдачу в подарок их покрасим, так что занятия проводить будете на ура. Но в последующем надо будет красить два раза в год, то есть перед каждым семестром. Ну а когда деньги в училище появятся, во время летних каникул плитку уложите или какое-нибудь другое новомодное покрытие, например ламинат.
– А если не красить, чего будет?
– Как краска сотрётся, пылить будут.
Тележников обратился к Гаврилюку:
– Валерий Степанович, твоё мнение?
– Александр Григорьевич, а какие у нас ещё есть варианты?
– В ближайшее время никаких.
– Тогда, я думаю, надо соглашаться, у нас хоть что-то будет. А там, глядишь, уговорим Алека Владимировича полы нам в порядок привести.
– Нет-нет-нет. Сметная стоимость ремонта на двести тысяч превышает сумму, которая отбивается десятилетней арендой. А все мы знаем, что ни один ремонт в смету не укладывается, наверняка вылезем и за эту сумму. Так что только один вариант – ремонт по предлагаемому эскизу с полами в виде растворной стяжки.
– Ну что, Александр Григорьевич, соглашаемся. – Гаврилюк поглядел на Тележникова. – А куда нам деваться, Валерий Степанович? Очереди из желающих нам ремонт произвести у нас не наблюдается.
Мы ударили по рукам, осталось только согласовать место и размеры нашего будущего офиса. Я думал, что это момент формальный и согласование не займёт много времени, но это оказалось не так. Поглядев на эскиз, Гаврилюк сказал:
– О, вот эту комнату я себе запланировал под кабинет, а здесь я секретаря посажу.
Я ответил:
– Валерий Степанович, в помещение, которое вы себе под кабинет запланировали, я уже бухгалтерию разместил, а в комнате секретаря у меня практически все дилеры должны находится.
– Ужмётесь чуть-чуть, Алек Владимирович, куда вам столько?
– У нас народу – тридцать человек, мы и сюда-то с трудом влезем.
– Далась, Алик, тебе эта комнатёнка, тут всего метров пятнадцать. Ну, хорошо, секретарю моему в зале только письменный столик поставишь, договорились.
– Нет. Комнатёнка, кстати, двадцать метров. А столик секретаря – это значит, что здесь полкафедры за день пять раз пройдёт, а у меня тут люди работать будут. Так что или всё, или разбегаемся.
Саша, увидев, что наша сделка может не состояться, обратился к Гаврилюку:
– Валерий Степанович, да бог с ним, с этим кабинетом, вы же видите – он ничего нам не отдаст. Ну и ладно, пусть подавится, нехай богатеет нашим добром. Отдадим ему всё, что он просит, жадине.
– А мне где сидеть прикажете? В коридоре?
– Да сидите себе, где сидели.
– Вы же сами сказали, что после ремонта нам всем придётся в этот корпус переезжать.
– Ну, что ж поделаешь, не получается. Переедете, когда у него аренда закончится.
– То есть через десять лет?
– Значит, через десять лет.
Я тоже вставил свои двадцать копеек:
– Десять лет плюс время проведения ремонта. Срок договора аренды начнётся с первого дня после окончания ремонта.
Сашка отреагировал:
– Вот он, звериный оскал капитализма, на ходу подмётки рвут. Ни в чём не уступят родной школе.
– Вам не уступишь, как же. Ещё работать не начали, а вы уже нас, трудяг, на двести тысяч накрыли.
– Ну, ладно, давайте заканчивать, мне ещё надо к ректору успеть доложить, доложить о наших договорённостях. Вы когда ремонт начнёте?
– А как ректор тебе даст добро, подпишем договорчик, тут же проплатим аванс строителям, они начнут, как смогут. Какое-то время займёт рабочий проект, но они могут готовить помещения, сносить ненужные перегородки. А как проект будет готов, завезут материалы, строительный мусор вывезут, начнут ремонт. План помещений Павлов с Валерием Степановичем согласовали.
– А сроки?
– Год, не меньше.
– Чего так долго?
– Фирма небольшая – сроки большие – недорого. Фирма большая – всё, наоборот.
– Понятно. Давайте прощаться.
На другой день Саня сообщил, что ректор дал добро. Я подписал договор, Тележников завизировал его у ректора, и мы приступили. Курировал договор Павлов, заезжал иногда на Бауманскую, говорил мне, как идут работы.
***
У меня стали возникать какие-то напряги с частью ребят, началось с того, что ко мне обратился Серёга Кузинов:
– Алек, ты не подумай, что мы тебя в чём-то хотим обвинить или в чём-то подозреваем, но порядок есть порядок, хотим провести частичную ревизию, ты не против?
– Да какие могут быть возражения, конечно. А
