Викентий Вересаев - Пушкин в жизни
...Мы обнялись.
-- Мне отрадно повторить вам, что вы воскресили и тело, и душу мою!
Товарищ мой, в первый раз увидевший Пушкина и зорко в эти минуты наблюдавший его, был поражен удивлением при очевидности столь раздражительной чувствительности поэта, так тяжко заболевшего от отказа в удовлетворении его желания и так мгновенно воскресшего от верных, гармонировавших с его восприимчивою душою представлений . А. А. ИВАНОВСКИЙ (чиновник III Отделения) "А. С. Пушкин. 21 и 23 апр. 1828
г.". Рус. Стар., 1874, т. IX, стр. 394 -- 399.
Неужели вы думаете, что Пушкин и князь Вяземский, действительно, руководствовались желанием служить его величеству, как верные подданные, когда они просили позволения следовать за главной императорской квартирой? Нет, не было ничего подобного; они уже так заявили себя и так нравственно испорчены, что не могли питать столь благородного чувства. Поверьте мне, что в своей просьбе они не имели другой цели, как найти новое поприще для распространения своих безнравственных принципов, которые доставили бы им в скором времени множество последователей среди молодых офицеров. Вел. кн. КОНСТАНТИН ПАВЛОВИЧ -- ген. А. X. БЕНКЕНДОРФУ, 27 апр. 1828 г., из Варшавы.
Рус. Арх., 1884, II, 319 (фр.).
С 1826 года я довольно часто встречался с Пушкиным в Москве и Петербурге, куда он скоро потом переселился. Он легко знакомился, сближался, особенно с молодыми людьми, вел, по-видимому, самую рассеянную жизнь, танцовал на балах, волочился за женщинами, играл в карты, участвовал в пирах тогдашней молодежи, посещал разные слои общества. Среди всех светских развлечений он порой бывал мрачен; в нем было заметно какое-то грустное беспокойствие, какое-то неравенство духа; казалось, он чем-то томился, куда-то порывался. По многим признакам я мог убедиться, что покровительство и опека императора Николая Павловича тяготили его и душили.
Н. В. ПУТЯТА. Из записной книжки. Рус. Арх., 1899, II, 350.
Пушкин читал своего Годунова, еще немногим известного, у Алексея Перовского. В числе слушателей был и Крылов. По окончании чтения, -- я стоял тогда возле Крылова, -- Пушкин подходит к нему и, добродушно смеясь, говорит: -- "Признайтесь, Иван Андреевич, что моя трагедия вам не нравится и на глаза ваши нехороша". -- "Почему же нехороша? -- отвечает он. -- А вот что я вам расскажу: проповедник в проповеди своей восхвалял божий мир и говорил, что все так создано, что лучше созданным быть не может. После проповеди подходит к нему горбатый: не грешно ли вам, пеняет он ему, насмехаться надо мною и в присутствии моем уверять, что в божьем создании все хорошо и все прекрасно? Посмотрите на меня". -- "Так что же, -возражает проповедник, -- для горбатого и ты очень хорош". Пушкин расхохотался и обнял Крылова(1).
П. А. ВЯЗЕМСКИЙ. Полн. собр. соч., т. I, 184.
(1)В письме к А. И. Тургеневу от 17 мая 1828 г. ("А. С. Пушкин". Сборник Бартенева, т. II, 39) Вяземский сообщает о чтении Пушкиным своей трагедии, но это чтение происходило у гр. Лаваль, и в числе присутствовавших Вяземский не упоминает Крылова. Он пишет, что слушал трагедию "несколько раз". А так как в 20-х числах мая или в начале июня Вяземский уже уехал из Петербурга, то, очевидно, чтение у Перовского происходило раньше.
Апреля 24. 1828. Вторник, Виделся с Пушкиным -- Алекс. Серг., и был разговор весьма замечательный... Пушкин пересматривал со мною весь мой разбор(2) -- и со множеством мест согласился. "Чувствий -- у Баратынского, Языкова и Дельвига не найдете. Баратынский и Языков мои ученики -- я уж у них учиться не буду". (Вот голос самолюбия). Лакея сам Пушкин не защищает, это выражение пышет бурно -- правда, что дурно. Б. М. ФЕДОРОВ. Из дневника.
Русский Библиофил, 1911, № 5, стр. 34.
(2)Разбор четвертой и пятой глав "Онегина" напечатан в № 1 С.-Петербургского Зрителя за 1828 г. В описании сна Татьяны Федоров находил неудачным выражение "косматый лакей" (о медведе) и по поводу стихов: "пышет бурно, в ней тайный жар, ей душно, дурно", -- замечает: "Дурно! Особенно -пышет бурно".
Третьего дня провели мы вечер и ночь у Пушкина с Жуковским, Крыловым, Хомяковым, Мицкевичем, Плетневым и Николаем Мухановым. Мицкевич импровизировал на французской прозе и поразил нас, разумеется, не складом фраз своих, но силою, богатством и поэзией своих мыслей. Между прочим, он сравнивал мысли и чувства свои, которые нужно выражать ему на чужом языке, с младенцем, умершим во чреве матери, с пылающей лавой, кипящей под землей, не имея вулкана для своего извержения. Удивительное действие производит эта импровизация. Сам он был весь растревожен, и все мы слушали с трепетом и слезами.
Кн. П. А. ВЯЗЕМСКИЙ -- жене, 2 мая 1828 г., из Петербурга.
"Пушкин. 1834 год". Л., изд. Пушкинского общества, 1934, стр. 89.
Был я у Олениной, праздновали день рождения старушки. У них очень добрый дом. Мы с Пушкиным играли в кошку и мышку, то есть волочились за Зубовой-Щербатовой, сестрою покойницы Юсуповой, которая похожа на .кошку, и малюткой Олениной, которая мала и резва, как мышь. Кн. П. А. ВЯЗЕМСКИЙ -- жене, 3 мая 1828 г.
Лит.-худ. сборник Кр. Панорамы, 1929, ноябрь, стр. 49.
День 5 мая я окончил балом у наших Мещерских (дочь Карамзина, Ек. Ник-на, только что вышла замуж за кн. Мещерского). С девицей Олениной танцовал я по-пурри и хвалил ее кокетство... Пушкин думает и хочет дать думать ей и другим, что он в нее влюблен, и вследствие моего по-пурри играет ревнивого. Зато вчера на балу у Авдулиных совершенно отбил он меня у Закревской, но я не ревновал. Кн. П. А. ВЯЗЕМСКИЙ -- жене, 7 мая 1828 г. Лит.-худ. сб. Кр. Панорамы, 1929,
ноябрь, стр. 49.
Мая 6. 1828. Воскресенье. Ходил в Летнем Саду. Видел Пушкина, Плетнева и Вяземского. Пушкин взял под руку -- походите с нами, и я ходил в саду. Вы здесь гуляете в качестве чиновника, а не в качестве наблюдателя и поэта (на мне орден). "У меня нет детей, а все (......). Не присылайте ко мне вашего журнала" (Федоров в то время издавал журнал: "Новая детская Библиотека").
Б. М. ФЕДОРОВ. Из дневника. Русский Библиофил. 1911, № 5, стр. 34.
(1828 г.). Пушкин Озерова не любил... Из всего Озерова затвердил он одно полустишье: "я Бренского не вижу". Во время одной из своих молодых страстей, это было весною, он почти ежедневно встречался в Летнем Саду с тогдашним кумиром своим. Если же в саду ее не было, он кидался ко мне или к Плетневу и жалобным голосом восклицал:
Где Бренский?
Я Бренского не вижу!
Разумеется, с того времени и красавица пошла у нас под прозванием Бренской.
Кн. П. А. ВЯЗЕМСКИЙ. Полн. собр. соч., I, 58.
(По поводу стихотворений "Город пышный" и "Ты и вы", написанных к. А. А. Олениной). Несмотря на чувство, которое проглядывает в этих прелестных стихах, Пушкин никогда не говорил об Олениной с нежностью и однажды, рассуждав о маленьких ножках, сказал: "вот, напр., у ней вот какие маленькие ножки, да черт ли в них?" В другой раз, разговаривая со мною, он сказал: "Сегодня Крылов просил, чтобы я написал что-нибудь в ее альбом". -- "А вы что сказали?" -- спросила я. -- "А я сказал: ого!" В таком роде он часто выражался о предмете своих вздыханий.
А. П. КЕРН. Л. Майков, 252.
(По поводу стихотворения "Ты и вы."). Анна Алексеевна Оленина ошиблась, говоря Пушкину вы, и на другое воскресенье он привез эти стихи. А. А. ОЛЕНИНА. Заметка на собственноручной копии этого стихотворения. Рус.
Стар., 1890, т. 67, 398.
С тех пор, как я себя помню, я помню себя в доме Олениных...
У него я в первый раз видел Пушкина, влюбленного в дочь Оленина.
Гр. В. А. СОЛОГУБ. Из воспоминаний, Рус. Арх., 1865, стр. 738.
21-го ездил я с Мицкевичем вечером к Олениным в деревню в Приютино, верст за семнадцать. Там нашли мы и Пушкина с его любовными гримасами. Деревня довольно мила, особливо же для Петербурга: есть довольно движения в видах, возвышенная, вода, лес. Но зато комары делают из этого места сущий ад. Я никогда не видал подобного множества. Нельзя ни на минуту не махать руками поневоле пляшешь камаринскую. Я никак не мог бы прожить тут и день один. На другой я верно сошел бы с ума и проломил себе голову об стену. Мицкевич говорил, что это кровавый день. Пушкин был весь в прыщах и, осаждаемый комарами, нежно восклицал: сладко.
Кн. П. А. ВЯЗЕМСКИЙ -- жене, 21 мая 1828 г.
Лит.-худ. сб. Кр. Панорамы, 1929, ноябрь, стр. 49.
А. Н. Оленин был чрезвычайно общительный и гостеприимный человек. О количестве гостей, посещающих семейство Оленина, можно судить по тому, что на даче Алексея Николаевича, Приютино, за Пороховыми заводами, находилось 17 коров, а сливок никогда недоставало. Гостить у Олениных, особенно на даче, было очень привольно: для каждого отводилась особая комната, давалось все необходимое и затем объявляли: в 9 час. утра пьют чай, в 12 -- завтрак, в 4 часа обед, в 6 часов полудничают, в 9 -- вечерний чай; для этого все гости созывались ударом в колокол; в остальное время дня и ночи каждый мог заниматься чем угодно: гулять, ездить верхом, стрелять в лесу из ружей, пистолетов и из лука, причем Алексей Николаевич показывал, как нужно натягивать тетиву. Как на даче, так и в Петербурге игра в карты у Олениных никогда почти не устраивалась, разве в каком-нибудь исключительном случае: зато всегда, особенно при Алексее Николаевиче, велись очень оживленные разговоры. А. Н. Оленин никогда не просил гостей-художников рисовать, а литераторов читать свои произведения. Ф. Г. СОЛНЦЕВ. Моя жизнь и худ.-археол. труды.
