Все их деньги - Анна Теплицкая
Я увеличил скорость до двенадцати километров в час, нормальной скорости бега, утёрся уже мокрым полотенцем и глянул на часы – без пяти восемь. Нужно поторопиться, чтобы не пропустить завтрак: «Мы – единственная компания в России, в которой за все годы своего существования не поменялся совет акционеров». Пока что это правда – он не менялся, только вот Бёрн хочет продать свою долю и забыть лучших друзей как страшный сон. Если он не придёт на сегодняшнее мероприятие, как же я смогу сказать, что «нас было шестеро…», если на сцене стоят всего пять человек без этого д’Артаньяна?!
Строительство Башни будет, пожалуй, самым большим достижением за мою карьеру, если только карьерой можно назвать дело всей жизни. Кажется, вот он, тот самый момент, теперь я вижу свой потолок таким высоким, каким даже не представлял. Я всегда обожал своё детище, свою Компанию, но идея построить высочайшее сооружение захватила меня целиком. Как писал Жванецкий про Нью-Йорк: «уж больно сексуальный город, всё стоит, всё торчит…» Так и башенка моя, торчащая, аж возбуждает. Лихорадка зажгла и не отпускала: я чувствовал, что не способен остановиться, пока не увижу её на горизонте, сверкающую своими точно спроектированными боками.
Впереди ещё несколько лет строительства, и тут я не уверен, что подстёгивает меня больше, сама Башня или весь процесс её создания: пыль, инвестиции, переговоры, бесконечная работа. Пока моя фантазия существовала только на бумаге, но уже всем нам было очевидно: такие финансовые вливания влекут за собой грандиозные риски. Цифры не способны в полной мере описать масштабность идеи, но, по предварительным подсчётам, мы затратим на это порядка ста шестидесяти миллиардов рублей, а на самом деле ещё больше, ведь я был уверен, что сверху вылезет эдак …дцать, надо сплюнуть. Ещё никогда мы не вкладывали в проект так много, рискуя порвать штаны.
Я быстро принял душ и, проходя мимо Сашиной комнаты, опять негромко постучал. Тишина, спит значит… Поколение бездельников. Если бы я был такой в двадцать пять, ничего бы этого у меня не было. «Время было другое», – объяснил я сам себе.
На подходе к кухне до меня донеслись оживлённые звуки, я вошёл и поздоровался:
– Доброе утро, Гульнара.
– Доброе утро, Егор Анатольевич, – она изобразила, что рада меня видеть.
Я мог бы позволить себе выстроить здесь целый ряд персонала. Привести в этот дом поваров, уборщиц, прачек, секретарей, отчитывать их по мелочи каждое утро и каждый вечер, но всё же предпочитал относительную уединённость. В тишине думалось гораздо лучше. Своей немногословностью, граничащей с немотой, Гуля весьма и весьма подходила мне по темпераменту. Мой любимый друг Классик как-то сказал, что помощницу по дому нужно выбирать внимательнее, чем собственную жену, с этим я абсолютно согласен.
Я молча ел завтрак. С утра мне готовят овощные оладьи, реже – трёхминутное отварное яйцо с лососем, по вторникам – пшёнку с изюмом. Моя дочь не завтракает – она берёт капучино из кофейни по пути на работу. К слову, работаем мы в одном и том же здании на Тверской.
Торжественная речь воспроизводилась в голове: «Каждый из нас имеет особое мнение по любому вопросу, собственно, именно это и привело нас к ошеломительному успеху». Сюда прямо-таки просится шутка, например: «Каждый из нас имел особое мнение, но теперь все наконец-то поняли: главное мнение – моё» или «У каждого Абрама своя программа». Немного подумав, я решил оставить всё, как было.
– Гуль, мне должны были принести костюм для вечера.
Она испарилась и вернулась через несколько минут, в её руках была вешалка с шёлково-шерстяным пиджаком и брюками роскошного тёмно-синего оттенка. Костюм был именно тот, что я заказывал, а беспокойство из-за Бёрна нарастало: я привык быть в курсе того, где в любой момент находится каждый из нас.
Недолго думая, я набрал Бульда:
– Ты давно видел Диму?
– Несколько дней назад, а что?
Его ответ тоже не прибавил оптимизма. Бульд дружил с Дмитрием Бёрном больше тридцати лет и на данный момент стоял к нему ближе всех из партнёров.
– И не созванивались?
– Нет.
– Поссорились, что ли?
– Не сошлись по некоторым принципиальным вопросам, – уклончиво ответил Бульд.
Бесспорно, Бёрн был самым эксцентричным из всех нас – так исторически сложилось, а в последнее время творил вообще невесть что. Показателен случай на прошлой неделе.
У нас новая земля
