На санях - Борис Акунин
В-четвертых (и это главное) — кто твои предки. Одно дело — как у Совы или у Башки, и совсем другое — если «трудовая интеллигенция» или «рабочий и колхозница».
Каждый из этих параметров обязателен, но сам по себе недостаточен. А впрочем даже если все четыре в наличии, это еще не гарантия. Вон Мишка Фишер. У него фазер скрипач-лауреат, ездит по фестивалям, валютные командировочные, все дела, у Мишки аж два джинсовых костюма, кроссовки — охренеть, на метро вообще никогда не ездит, а говор — прямо МХАТ: «четверьх-наверьх». Но он — Фишер. Как в девятнадцатом веке их не допускали в высший свет, будь ты хоть миллионщик, так и теперь.
С другой стороны, в «команде» Совы не все такая уж белая кость, серебряная ложка во рту. Серый ни по одному параметру не проходит, и почему его там за своего держат — тайна неразгаданная. Фред Струцкий по всем признакам «мидл-класс». Батя у него всего лишь главред многотиражки, сам он третий год дотаскивает одни и те же вконец слинявшие «левисы», денег у него никогда нет, без стипухи сидит. У Баклажана, хоть он сын секретаря обкома, прикинут по высшему классу и всегда при бабосах, тоже большой дефект — он на самом деле Нурымжан Мирзабаев и немосквич, ему по-хорошему полагалось бы корешовать со своей «Азией».
Но тут вот какая штука. Кого Сова признал элитой, те и элита. А что он — крем де крем, это ни у кого сомнений не вызывает. Фазер у него — главный редактор газеты «Колхозная жизнь». Никто ее, само собой, не читает, не «Советский спорт» и не «Литературка», но это орган ЦК, и папаша — член Центральной ревизионной комиссии. На курсе родитель такого калибра только у Совы. Журфак ведь не МГИМО и не ИСАА, тут особенных мажоров нет. Бóльшая часть — вроде Струцкого, дети среднемелкой журналистской плотвы. А Сову декан увидит где-нибудь в коридоре — обязательно подойдет, спросит, как Иван Кононович, да как идет учеба. Учеба у Совы идет хреново, половину лекций он прогуливает, сессии еле сдает — но прогулы ему прощают, зачеты в конце концов обязательно ставят, и «трояки» натягивают. Ройялти есть ройялти.
Нет, не только в фазере дело, чего душой кривить. От Совы исходит… Победительность? Уверенность, что он на всё имеет право? Взгляд, выражение лица такие, словно он моментально тебя взвесил, измерил и счел себе не ровней, да и вообще — не заслуживающим августейшего внимания. Входит в аудиторию — на него смотрят. Появится в курилке — короткая тишина, а потом (не все конечно, но многие) начинают говорить так, чтоб Сова прислушался и, может быть, как-то откликнулся.
У Марка была внутренняя игра, даже не игра, а целая система, помогавшая понимать других людей: найти каждому знакомому литературный прототип. В прошлом году отчим научил, у них тогда еще были нормальные отношения. Отчим сказал: «Художественная литература затем и нужна, что она помогает понимать других людей. Потому что, пока читаешь хорошую книгу, ты — не ты, а другой человек. Пьер Безухов, или Алексей Турбин, или даже женщина, Анна Каренина. У настоящего писателя все герои, даже эпизодические, живые. Лучше всех в этом смысле Лев Толстой. Мой главный ресурс — «Война и мир», там 560 персонажей. И каждого прямо видишь. Даже какого-нибудь эпизодического полковника, который мелькает в первом томе. Помнишь? Немец, которому нравится звучное русское слово «наповал». Вот я когда вижу человека, мысленно начинаю его пришпиливать к какому-нибудь типажу Толстого. Не получается — беру других авторов. Бывает сначала ошибаюсь с диагнозом, но потом всегда нахожу более или менее точное соответствие. И тогда уже знаю, чего от данного субъекта можно ожидать, а чего нельзя». Хороший совет для того, кто, подобно Марку, всю жизнь читал книжки. В натуре помогает.
Взять «команду» Совы. Он и четверо френдов.
Лёха Головко по прозвищу Башка. Колоритный чел. Сын посла, но сам интернатский, потому что фазер вечно служил в каких-то африканских странах, где школы нет, так что не папин-мамин сынок. Здоровенный, румяный, щекастый, шумный, дурной на всю голову. Лакает ханку, как конь на водопое. Орет, ручищами размахивает, не может долго сидеть на месте. То сорит деньгами — когда предки прислали, то вообще сидит без копья. Середины не бывает. Такой Рогожин, только без инфернальности, без надлома. Ну, или Портос. Сова с ним дружит на равных, потому что они одного уровня и потому что Башка не метит в лидеры, ему на это наплевать. И, само собой, когда Башка при тугриках и гуляет, Сова этим пользуется.
С Фредом Струцким совсем другая петрушка, но тоже всё понятно. Марк сошелся с этим вихлястым, улыбчивым парнем еще на вступительных экзаменах. На первом курсе сначала Фред очень хотел дружить, старался быть приятным, хвалил отчимовы романы, расспрашивал про писательскую жизнь, но потом прилепился к Сове и отчалил. Классический прилипала, говорящая фамилия: «стрюцким» в прозе девятнадцатого века, у Достоевского например, называют мелких, пронырливых людишек. Оказывает Сове и Башке мелкие услуги, знает кучу анекдотов. Короче — Расплюев, Коровьев.
Баклажану объяснение и типаж Марк подобрал не сразу. Парень неочевидный. Молчит-молчит, а потом вдруг скажет что-нибудь ни к селу ни к городу, и узкие глаза насмешливо блеснут. Скорее всего Сова его привечает, потому что, в отличие от Башки, казах постоянно при капусте и, кажется, часто платит за всю компанию. Опять же — хоть и провинциальная, но аристократия. Мирзабаев не дурак и в случае чего может зубы показать. Один раз, на картошке, идиот Сапрыка при нем ляпнул что-то про тупых «кишмишей» с «бешбармаками», а Нурымжан ему спокойно так: «У нас в Казахстане кто херню несет, тому лошадиную говняшку в рот запихивают», и Сапрыка скис. Прототип Баклажану нашелся не в литературе, а в кино. В «Неоконченной пьесе» есть Герасим Кузьмич Петрин, который за всё башляет, помалкивает-помалкивает, уткнувшись в газету, и вдруг ни к селу ни к городу: «А вот в Сызрани девицей Терещук поймана ворона с голубыми глазами». И все на него ошеломленно пялятся. В чистом виде Баклажан, его стиль.
Вот на кой Сове нужен Сергей Щербак, Серый, опять повторим, хрен знает. Где Сова, там почти всегда рядом и Серый в своей стройотрядовской форме. В разговорах обычно не участвует, смолит термоядерный кубинский «Партагас», табачные
