Элегии в прозе - Александр Иванович Куприн
Но вот, наконец, и она, любимая ученица гениального артиста. Точно весной повеяло с приходом этого молодого, жизнерадостного существа. Она постигла тайну искусства. Под ее упругими пальцами рояль то поет, как нежный, чарующий голос, то бурно рокочет молодым, шумным весельем. Взрыв рукоплесканий и возгласы восторга прерывают эту юную чародейку. Ее сменяет юноша, бескровное лицо которого, окаймленное черными волосами, кажется еще бледнее, почти страдальческим. Робко, застенчиво входит он и становится на возвышение, чтобы дирижировать своим первым произведением. Он не успел закончить его: ему казалось унизительным заменять творчество ремесленной работой. То, что создано им, — пережито и перечувствовано: и этот пир Бальтасара, эта разнузданная оргия и ужас от роковых слов, начертанных огненными буквами. Все это он воплотил в ярких звуковых красках, но бессилен передать свой замысел, свое настроение этой равнодушной толпе. Беспомощно, как подстреленная птица, размахивает он руками, пытаясь воодушевить оркестр и хор, но вызывает только иронические взгляды и улыбки. Убитый, приниженный сходить он с своего эшафота, чтобы предоставить место другому.
Красивый, стройный, изящно одетый молодой человек самоуверенно становится на свое место и сразу овладевает вниманием и симпатиями окружающих. Его благоразумная, удобная для исполнителей музыка льется плавно, не поднимаясь до резкого звука даже в самых трагических местах. Пусть Бальтасаров пир напоминает скромную современную пирушку, пусть хор мудрецов, истолковывающих пророческие слова, вселяющие ужас в окружающих, звучит мелодраматично, банально, — что за беда! Он заранее уверен, что выйдет из этой залы триумфатором. Он постиг тайну успеха!
1902 г.
