Бог, которого не было. Белая книга - Алексей Р. Френкель
В общем, вот. «Бог, которого не было». Я дописал. Пора умирать. В смысле еще выпить и лечь спать. А когда я проснусь, я позвоню маме. Ей 83, и она очень ждет этот роман. Ну, может и еще кто-то ждет. Хотелось бы.
P. S. Пост был написан 29 августа 2022 года. Тогда ни я, ни пост не знали, что он будет предисловием к роману. Даже моя собака Белка не знала. Хотя нет, Белка наверняка знала — она все знает — но мне не сказала об этом.
29.08.2023
Светлой памяти моего папы — Френкеля Рафаила Шаевича, лучшего человека на Земле
Привет
Хотя какой тут, на хрен, привет — когда вы получите это сообщение, я буду уже мертв.
Не знаю, услышите ли вы меня вообще. Вы — это все, чей номер телефона есть в памяти моего айфона. Сто пять человек. Через четыре часа и сорок одну минуту я нажму на кнопку: разослать всем.
Бог знает, как я записан у вас в телефоне. И записан ли вообще. Так что, может быть, вы тупо получите голосовое сообщение от неизвестного абонента 8 925 170-73-10. Прослушайте его. Это не спам.
Мир — это кем-то рассказанная история. Я расскажу вам свою. Истории обладают магической силой. Услышанные — они начинают жить. Текст, который никто не прочитал, — его даже написанным считать нельзя. А Бог, в которого никто не верит, — его и Богом считать нельзя. Вот кто бы вообще узнал о тебе, если бы евреям не взбрело в голову написать Ветхий Завет? Ты — это Бог. Если ты, конечно, вообще есть.
Я пока есть, даже если я никак не записан в вашем телефоне. Но это ненадолго — я про себя, а не про список контактов.
Через четыре часа и сорок одну минуту меня убьют. Даже нет — уже через четыре часа и сорок минут.
Как вам начало? Похоже на паршивый голливудский триллер? Ну, во-первых, все это правда; а во-вторых, я очень хочу, чтобы вы дослушали мою историю до конца. Можете назвать это исповедью. Исповедь, записанная на диктофон.
Раз, два, три. Проверка. Всем привет. Это абонент номера 8 925 170-73-10, и сегодня мне исполнилось тридцать. Диктофон я включил в 19:19. Вы, может быть, подумаете, что я специально такое время выбрал, ну, симметричное. Но это не так. Это само так получилось. Сейчас на часах уже 19:20, через четыре часа и сорок минут мой день рождения закончится, и меня убьют. Ну а пока есть время — come on, перейдем эту реку вброд. Я расскажу вам о Боге, которого не было.
Интересно, как вы запишете меня в памяти своего телефона, когда прослушаете эту историю?
Любовь — хорошая причина, чтобы все испортить
Эта история началась, когда мне исполнилось двадцать и я был на десять лет счастливее, чем сейчас. А потом все пошло наперекосяк. Из-за любви. В конце концов, любовь — хорошая причина, чтобы все испортить. А может быть, это ты все испортил. Ты — это Бог. Ну, если ты, конечно, есть. А если ты есть, и ты, как нас уверяют, есть любовь, то один черт: все пошло наперекосяк из-за любви. Помнишь, у Янки? От вселенской любви только морды в крови. Это она про тебя. Ты — это Бог.
На часах 19:21, и стрелка с еврейским упорством продолжает наматывать круги по циферблату. Сотворенный тобой мир продолжает вращаться. Не бог весть какой мир, но вращаться он все-таки продолжает. Дюжина слонов со слоновьей грацией приплясывают на панцире гигантской черепахи; на плечах слонов лежит земная твердь, и все это нелепое сооружение продолжает вращаться. При этом и слоны и черепаха не обращают никакого внимания ни на меня, ни на часы, равнодушно отсчитывающие последние минуты моей жизни. Созданные тобой животные озабочены одним: как бы не сблевать. Вот уж действительно — не самый лучший из миров, если в основе основ его одно: не сблевать.
Интересно, а что будет через четыре часа и тридцать девять минут — когда меня убьют? Хотелось бы рок-н-ролла. Ну или твист — как в «Криминальном чтиве» у Тарантино. Ты, если ты, конечно, есть, объявишь: дамы и господа! Всемирно известный конкурс твиста, наш следующий участник — абонент номера 8 925 170-73-10.
И вот что еще важно. Я очень люблю своего папу. Но так ни разу не сказал ему об этом. Не успел. Говорю сейчас. Другой возможности у меня не будет. Осталось четыре часа и тридцать девять минут.
Падал теплый снег
Папа умер от сердечной недостаточности. Так сказал врач не успевшей к нему скорой помощи Костя Парфенов. И еще он сказал, что мы все когда-нибудь умрем. Врачи — они такие. Особенно врачи скорой помощи.
Но ведь это ты сделал так, что мы все когда-нибудь умрем. Ты — это Бог. Ты сотворил мир, где скорая помощь не успевает; а врач не успевшей скорой помощи должен что-то говорить детям, к чьим родителям в сотворенном тобой мире не успевает скорая помощь; а что может сказать врач не успевшей скорой помощи, кроме того, что мы все когда-нибудь умрем?
Сердечная недостаточность. Это у тебя недостаточность сердца. Если оно у тебя вообще есть.
Я смотрел на бабушку у гроба — ее лицо было еще более мертвым, чем лицо папы. Говорят, ты всевидящий — значит, ты это тоже видел. Но молчал. Молчала и бабушка. А через год у нее обнаружили рак.
Врач Костя Парфенов — мы с ним почти подружились после смерти папы и часто обменивались пластинками, — так вот, врач скорой помощи Костя Парфенов, который сказал, что все умрут; Костя Парфенов, истинной религией которого были Led Zeppelin, а во все остальное он не верил, — сказал мне, покачав головой: осталось только молиться. Молиться я не умел, но я молился — отчаянно, без всякой надежды, как молятся люди, точно знающие, что Бога нет.
Этому я как раз у бабушки научился. Не знаю, как это по-другому объяснить, но мы с бабушкой смотрели
