Однажды - Екатерина Евгеньева
— И все. Я очень люблю свою работу. Моя жизнь наполнена любовью. Утром я хожу на работу, которая дает мне деньги и удовлетворение, а вечера я провожу со своей семьей. Сын уже давно с нами не живет, а вот дочь — хвала Господу, гормональные всплески переходного возраста обошли её стороной! — каждый вечер рассказывает мне про свои успехи в школе и на занятиях по художественной гимнастике. Жизнь моя сейчас более размеренная, нежели в молодости или юности, но оттого не менее прекрасная. Я никуда не тороплюсь и просто наслаждаюсь моментом с ясным умом.
— Наслаждались моментом, говорите.
— Каждый жизненный период прекрасен по-своему.
— И вы никогда не хотели вернуть прошлое?
Человек ненадолго задумался.
— Да… в первый год брака был такой момент. Меня едва не накрыла депрессия. Я тогда переехал с женой в другой город, где надо было все начинать с нуля. А ведь у меня были друзья, с которыми я вырос на одной улице, работа в гараже у местных олигархов с первой нормальной зарплатой, корпус, наконец, университета, где я пропадал на занятиях и играл в пинг-понг во время перерыва! А потом все как-то само прошло. Я нашел новую работу, родились дети… Все как-то постепенно устаканилось.
Мужчина в сером плаще медленно затянул сигарету.
— Знаете, у меня есть своя точка зрения на этот счет. Живя прошлым, люди тешат себя иллюзиями, сформированными за счет чувства ностальгии и испытанных ранее эмоций, — он сделал еще одну затяжку, а затем продолжил. — И чем дольше это происходит, чем выше они возвышаются к облакам непонятных мне мечтаний… Тем больнее падают. Определенные моменты прошлого предоставляют нам возможности двигаться дальше, чтобы строить свое не менее удачное настоящее. Идеальный момент… он ведь никогда не наступит, согласитесь?
Человек молчал, уставившись задумчивым взглядом в холодный серый асфальт.
— Всего-то надо прислушаться к себе и творить, — продолжил свою мысль Мужчина. — Каждый пишет свою книгу жизни, и каждый сам выбирает жанр, её наполнение и свою роль исходя из заданных при рождении установок. Люди почему-то часто боятся заглянуть внутрь себя. Не устану повторять: люди — странные существа, испытывающие особую страсть и рвение к созданию себе проблем и поводов пострадать.
— Наверное, вы правы. Не знаю. Жаль, что не каждый способен выбраться из оков собственного сознания.
— Слишком коварное изобретение вселенной, — или Бога, как вам угодно, — которое подобно паразиту пожирает своего владельца, стоит человеку немного ослабить контроль и дать волю минимальным низменным потребностям.
— Несомненно, это очень интересный разговор, однако я не хотел бы углубляться в философию до такой степени.
— А вы верили в Бога?
— Я деист.
— Неплохо вы уходите от разговоров на религиозную тематику. Как жаль, что мы уже почти у моста.
Ощущая нарастающее напряжение, Мужчина в сером плаще одновременно с Человеком остановился в паре шагов от поворота. Страх, ужас, тревога, отвращение, ненависть и опустошение слетелись в единый водоворот, охвативший, казалось, все живое в радиусе нескольких километров.
Холодно и тихо, почти шепотом, Человек процедил:
— Мужчина… Почему вы говорили обо мне в прошедшем времени?
Но Мужчина не ответил. Он молча смотрел немного поодаль, где около моста, на пешеходном переходе, собралась толпа зевак, некоторые из которых рассматривали припаркованный у обочины автобус и его водителя, плачущего от испуга и бессилия.
Около автобуса лежало безжизненное тело. Кожные покровы его еще не посерели окончательно, но уже выдавали отсутствие жизни, а голубые стеклянные глаза смотрели куда-то сквозь толпу. Врачам оставалось лишь констатировать время смерти.
На дороге лежал Человек.
В неверии он попятился назад, желая убежать, но уперся спиной в невидимое, но твердо ощутимое нечто. Еще через минуту он почувствовал, как рассеивается тусклое подобие материи, оставшейся от его привычного тела.
— Мне жаль, — сказал Мужчина. — Жаль, что скоро все для тебя закончится в этом обличье, а все знания, что я тебе передал, не поместятся вместе с твоей душой в новом теле. Но каков тогда был бы смысл нашей жизни, если бы мы являлись в новый мир с какими-то знаниями, опытом и сформировавшимися взглядами? Где азарт? Где место для творчества?
Человек хотел было что-то возразить, но силы его уже почти растворились в холодном осеннем воздухе вместе с оболочкой. Он лишь слабо прошептал:
— Где азарт…
