Под навесами рынка Чайковского. Выбранные места из переписки со временем и пространством - Анатолий Гаврилов

– Как соседи?

– Обыватели всегда недовольны, им бы спать, жрать и прочее.

1987 год, дом отдыха театральных деятелей «Братцево», осень, вечер, двое сидят за столом, водка, селедка, говорят про театр, литературу, музыку. Центр окружности не принадлежит окружности. Окружность не принадлежит центру. Усилить ум. Жернова работают, а муки нет. Впрочем, ничего нового.

Работаю в музыкальной школе, преподаю флейту. Жена работает кем-то в каком-то департаменте, иногда является домой ночью, то смеется, то плачет, никак не может уснуть, просит поиграть ей на флейте, и я играю, и она засыпает. Жена храпит. Это мешает мне сосредоточиться на вопросах хрен знает каких, но это очень важно для всех.

Оттепель, туман. Мне всё равно. Играю на бирже. То быки, то медведи. Кто знает, тот понимает. А кто не знает – тому и не нужно. Ни слов, ни музыки. Только ставки. Отбросив всё остальное. Тут либо ты, либо тебя.

– Что вы можете сказать о восьмой симфонии…

– Я ненавижу музыку…

– А, скажем, это… как его… поэзия… философия… театр… кино…

– Оставьте меня в покое.

– А вы, собственно, кто?

– Никто.

– Вы еще живы?

– А вам-то какое дело? Я пока еще жив и предлагаю вам выпить со мной водки.

– Спасибо. На службе не пью.

– Выпьем, и я отвечу на все ваши вопросы.

– Даже не знаю.

– Тогда – оревуар.

Авторский вечер в большом зале консерватории имени Чайковского. Музыка друга юности, композитора N. Его жизнь ушла на борьбу за квартиру, на борьбу с тривиальностью, прочим. Его музыка всегда вызывала во мне отвращение. Я никогда не говорил ему об этом. После его музыки в большом зале консерватории имени Чайковского я сказал, что был потрясен, и обнял его. А потом было застолье в его новой квартире, и я провозглашал тосты в честь моего друга, а потом все разошлись, а мы прогулялись по зимней ночной Москве, а потом вернулись домой.

По дороге домой из библиотеки спросил у незнакомой девушки, как ей Хорхе Луис Борхес, она ответила: «Усраться и не жить».

Моя мать говорила, что я рожден для тюрьмы. Жизнь проходит в ожидании предсказания. Пьешь, боишься других, особенно себя.

О Швейк! А потом были шейк, буги-вуги и прочее. И жизнь продолжается, кто-то помог мне дойти домой и хотел войти ко мне, но мне никто не нужен, гудбай, мне не нужны ваши откровения, спокойной ночи.

Не берись за работу круто, входи в нее исподволь. Работай ровно – работа приступами, сгоряча портит и работу, и твой характер. Не работай до полной усталости. Посиди, полежи – и снова за работу. Не хвались своими удачами. В случае неудачи не горячись, посиди, полежи и еще круче возьмись за работу.

– Как прозвучала твоя музыка?

– Какая?

– Там что-то для флейты… фортепиано… что-то про море, песок, слезы… что-то на стихи какого-то японского поэта… этот, как его…

– Исикава Такубоку.

– Я там был!

– Где?

– Ну, это… как его…

– Понятно. Наверное, выпить хочешь?

– За кого ты меня принимаешь?

– Ну, ладно, выпьем за музыку, которая уже никому не нужна.

Они сидели, выпивали, о чем-то говорили. Один находил в прошлом рай, другой – ад.

Мнимая тишина. Мнимые цветы. Мнимые антибиотики. Мнимое мироздание. Мнимая жизнь. Главное – упорство в достижении мнимой цели. Ни слов, ни музыки. Сжата рожь, не поют соловьи. Море мерзнет, не море, а mori. Дни проходят торжественным маршем и падают за сараем.

Они молча прогуливаются, делая вид, что прогуливаются. Но есть признаки беспокойства. Это беспокоит прогуливающихся. Они делают вид, что их нет.

– Ты давно в этом городе?

– Давно.

– Как тебе город?

– Город как город.

– Тебя здесь били?

– Неоднократно.

Нужно что-то делать… нужно преодолеть… нужно сосредоточиться… нужно собраться… нужно преодолеть страх перед тьмой и выйти в уборную… она у забора… ну, давай… дальше уже невозможно.

Хочется жить так, чтобы исправить ошибки, в связи с чем купил ватрушку и съел ее.

– Чем занимаешься?

– Работаю на ударных. Когда-то работал в группе «Эндэнделиз крайс», потом группа распалась, а я до сих пор вечерами работаю на ударных.

– Где?

– Дома.

– Как соседи?

– Они в восторге.

Сейчас работаю над рассказом, который, думаю, не останется незамеченным, а начинается он так: «Светало».

Ночь, кухня, двое за столом. Давно не виделись. Один трезвенник, другой алкоголик. Спиртного нет и не будет. Трезвенник о чем-то говорит, но алкоголик его не слышит. Трезвенник идет в туалет, алкоголик уходит в поисках спиртного. Больше они никогда не виделись.

Зима, простужен, на улицу не выпускают. У меня много книг. Я много читаю, в основном русские народные сказки. Рядом в лесу живет одинокий волк. Иногда он приходит ко мне поесть и погреться, мы играем с ним в шахматы, а потом он снова уходит в лес.

Сочинение. Тема – нравственность. Изложение темы. Нравственность – это то, что… Многоточие, запятая, тире, точка, тире, спасите наши души, далее многоточие.

Архитектор сказал, что мой дом будет в стиле модерн. Я заплатил ему за проект. Появились прораб и строители. Я выплатил им аванс. А потом они все куда-то исчезли.

Оттепель. С рюкзаком за плечами. Месит снежное месиво. Движется в сторону рынка. Что-то купит на рынке. С кем-то поддаст. О чем-то поговорит. Не успел оглянуться – уже темно. Пожалуй, домой пора.

Музыка, сочинения, жизнь и позор, скромная жизнь, скромные аплодисменты.

У парадного уже стояли, духовой оркестр исполнял прелюдии Баха, прелюдии кончились, директор поздравил всех с первым сентября и сказал, что осенью всегда хочется чего-то необыкновенного, процитировал Пушкина, расстрелял оркестр и уединился, некоторое время он ничего не делал, а потом лег спать.

Чего-то хотелось: не то Конституции, не то севрюжины с хреном, не то кого-нибудь ободрать.

Салтыков-Щедрин

Ни людей, ни зверей, ни птиц, ни насекомых, только запах первого снега, дождя и пропан-бутана. Ожидается снег, ожидается приход человека, которого не хочется видеть.

Снег выпал ночью и лежит до сих пор. Ветер, скользко. Падений бояться не нужно. Всякие падения уже произошли… Куда-нибудь дойдем, впрочем, известно куда.

На патриотизм стали напирать. Видимо, проворовались.

Салтыков-Щедрин

Погода сегодня что и вчера. Видел у помойки борьбу кота