Акарат а Ра, или Исповедь военного летчика - Сергей Михайлович Крупенин
Через полчаса стояния под водой, побритый и вымытый, он выбрался из ванной. Удивительное свойство воды. Льет вроде снаружи, а внутреннее дрожание также унимает.
«Где же эта коза? Где ее носит?». Взгляд на часы стоящие на телевизоре. Не видать ничего. Ночью светились как сверхновая, аж орали 3.15, а сейчас тускло до невидимости. Нет, все же со временем в этом мире не все так просто. Циферблат электронных часов пришлось прикрывать рукой от солнечного света, чтобы увидеть цифры. 12.20. Опять накатывает раздражение. «Да знаю я, где тебя носит. В Интернет кафе за три улицы от дома. Последние деньги просаживаешь. Каждый день и ночь там сидишь. Что люди подумают?» Завертелись злые рудиментарные мысли. Вот вроде бы и чужие уже друг другу, а сердце щемит. Почему так все получилось? Боль в руке тут же проснулась. Опять кулаки. Агрессор чертов.
Подошел к зеркалу. Ну, получше, конечно. Под глазами–то еще плоховато, но не полный секонд–хенд – уже хорошо. Сзади что-то упало мягко. Оглянулся – небольшая, карманного формата книжка в необычной кожаной обложке. Таких ныне не выпускают давно. «Таки вывалилась. Откуда ты взялась?». Михаил поднял книгу. На ощупь обложка была как живая человеческая кожа. Мягкая и теплая, даже чуть влажная. Он потер ее пальцем. Ему показалось, она чуть заметно пульсирует. «Больше никогда не возьму в рот эту гадость» – родилась ответная мысль. Михаил открыл книгу. Листы бумаги были также необычными. Толще современной стандартной, используемой в книгопечатании бумаги раза в два, но более как бы мягкой при этом. И она была темно желтой, даже коричневатой, как у старинных книг. Он их видел в музеях под стеклом витрин. «Ну и дела!» проскочила мысль. «А в музее я вчера не был случайно?» встревожился рассудок, производя срочную ревизию ближайшего прошлого. Да нет, вроде бы? На первой странице очень красивым почерком и явно от руки было написано какое–то стихотворение. Буквы также стандартностью не страдали. Написанные зеленоватыми с оттенком позолоты чернилами как из его детства они, казалось, были в глубине бумаги, а не на ее поверхности. Михаил провел рукой по странице. Она была совершенно гладкой. Следов пера либо литер от печатного станка не ощущалось. Чудно как–то. А написано-то, что? В коридоре было темновато, и он неосознанно прошел в комнату к свету. Буквы слегка, но вполне заметно плавали в тексте в зависимости от перемены освещения. Мысль отказаться от спиртного навеки еще более утвердилась. Он начал читать:
«Знай, до начала творения был лишь высший, все собой заполняющий свет.
И не было свободного незаполненного пространства -
Лишь бесконечный, ровный свет все собой заливал.
И когда решил Он сотворить миры и создания, их населяющие,
Этим раскрыв совершенство Свое,
Что явилось причиной творения миров,
Сократил себя Он в точке центральной своей -
И сжался свет и удалился,
Оставив свободное, ничем незаполненное пространство.
И равномерным было сжатие света вокруг центральной точки
Так, что место пустое форму окружности приобрело,
Поскольку таковым было сокращение света.
И вот после сжатия этого в центре заполненного светом пространства
Образовалась круглая пустота, лишь тогда
Появилось место, где могут создания и творения существовать.
И вот протянулся от бесконечного света луч прямой,
Сверху вниз спустился внутрь пространства пустого того.
Протянулся, спускаясь по лучу, свет бесконечный вниз,
И в пространстве пустом том сотворил все совершенно миры.
Прежде этих миров был Бесконечный,
В совершенстве настолько прекрасном своем,
Что нет сил у созданий постичь совершенство Его -
Ведь не может созданный разум достигнуть Его.
Ведь нет Ему места, границы и времени.
И лучом спустился свет
К мирам, в черном пространстве пустом находящимся все.
И круг каждый от каждого мира и близкие к свету – важны,
Пока не находим мир материи наш в точке центральной,
Внутри всех окружностей в центре зияющей пустоты.
И так удален от Бесконечного – далее всех миров,
И потому материально так окончательно низок -
Ведь внутри окружностей всех находится он -
В самом центре зияющей пустоты…»
«Ерунда какая-то…» Он не додумал эту мысль потому, что все вокруг начало плавно с ускорением вращаться по часовой (опять часы будь они не ладны) стрелке и окружающие предметы становились прозрачными. «Во, блин, центрифуга …» Беззвучная вспышка яркого, но не резкого, даже приятного для света такой интенсивности и затем полная темнота и абсолютная тишина на фоне ритмичного звука. «Я умер? Но я мыслю. И я слышу какой-то стук. А, это мое сердце стучит. А тело где? На месте вроде, только легкое очень. Как на перегрузке ноль в самолете…»
Глава 1.
Днем ранее. Странный малый.
Утро не задалось. Как, впрочем, и многие предыдущие последнего полугодия. А последние полгода Михаил работал в бухгалтерской фирме замом. Как ему нарисовали при приеме (по протекции, кстати), его обязанности были широкими и носили творческое начало. Он с энтузиазмом взялся за дело и, обнаружив ряд системных недостатков в работе фирмы, начал их радостно исправлять. Это была первая ошибка дилетанта. Порой некая бессистемность и есть система, как и было в его случае. Руководство – пожилая, мудрая «лиса» напряглась. Но вида
