Алексей Смирнов - Дачное общество Ностальжи
ВОРОТНИКОВ (нервно хихикает). Страшно, однако! Ольга Павловна! Может, лучше, отправимся купаться? Луна, соловьи, сирень... райское время!
ПРИЩЕПА. Вы слышали, господа? Наш рыболов, оказывается, изрядный трус!
КАЛИОСТРО. Не смущайте его, сударыня, это вполне естественная реакция. Да и время - как совершенно точно, сам того не подозревая, подметил господин Востродовский, - истинно райское! Прошлое общедоступно и безразлично, будущее ужасно, и при одном прикосновении к нему хочется отдернуть руку. Вы живете в почти настоящем раю, господа, я заявляю это совершенно серьезно. И в самом деле - не предпочесть ли вам прогулку и купание?
ПРИЩЕПА (с жаром). Нет! Увольте! Пусть он тысячу тысяч раз рай, да только все здесь какое-то... какое-то... (Подбирает слова). Сонное... непотревоженное...
Слова ей не даются, внезапно П р и щ е п а закрывает лицо руками, плачет.
КАЛИОСТРО (помолчав). Ваши слезы понятны. Я, тем не менее, знавал многих, кто готов был душу дьяволу запродать - лишь бы очутиться среди вас, поселиться здесь навеки, в вашем саду с цветущими вишнями. Таких - несметное число, они спят и видят во сне вашу реку, ваши кружевные зонты, ваши беседки, плющ, мезонин... Но в вас живет - это не я говорю, так выразился, совсем по другому поводу и невпопад, некий незнакомый вам человек - в вас живет тоска по творческому труду, по настоящей, полнокровной жизни. И этот субъект оказался прав, хотя имел в виду нечто совсем иное. Прошу вас, успокойтесь. Сейчас вам станет намного легче.
П р и щ е п а, по виду которой ясно, что смысл слов К а л и о с т р о остался для нее во мраке, постепенно перестает всхлипывать. К а л и о с т р о резко встает и вместе с креслом вдвигается в общество, окружившее стол.
КАЛИОСТРО. Ну-с, не будем откладывать. Кого бы, господа, хотелось вам пригласить в нашу компанию? Я готов.
Некоторое время висит тишина, которую нарушает К у д о я р о в.
КУДОЯРОВ. Билла Гейтса.
КАЛИОСТРО (переигрывая с недопониманием). Прошу прощения? Это, что ли, тот самый... который... (делает вид, будто напряженно припоминает).
КУДОЯРОВ. Ну, этот.
КАЛИОСТРО. Он, насколько я помню, известен... м-м...
КУДОЯРОВ. Вот-вот. Что-то там у него такое.
КАЛИОСТРО. Отлично. Аркадия Степановна, извольте передать яблочко.
А р к а д и я С т е п а н о в н а вручает К а л и о с т р о яблочко, тот кладет его на фарфоровое блюдце и ставит на середину стола. Окружает блюдце подсвечниками, после чего только эта точка пространства остается ярко освещенной. Лиц собравшихся почти не видно, и даже далекие звуки стихают, уступая место сосредоточенному безмолвию. К а л и о с т р о приподнимается и ладонями начинает описывать круги над свечами, пламя дрожит, яблоко неподвижно.
КАЛИОСТРО (изменившимся, низким голосом). Именем Магистров и Адептов, повелеваю тебе, Билл Гейтс, покинуть мир живых и явиться сюда, пред очи Вечно Блаженных и Безнадежно Желанных, Навсегда Ушедших и Убоявшихся Грядущего.
Слышен шепот В л а ж н и к о в а.
ВЛАЖНИКОВ. О ком это он? Что это за мир живых?
МАНДАРЕЗОВ (толкает В л а ж н и к о в а ногой). Тише вы, право!
К а л и о с т р о призывает Билла Гейтса вторично, пассы становятся более энергичными, а яблоко начинает нехотя перекатываться с боку на бок, подобно неваляшке.
ВОСТРОДОВСКИЙ (прерывистым шепотом). Получается! . . Он здесь!
КАЛИОСТРО (с шипением). Я требую абсолютной тишины! Он спит! Если он проснется, то будет потерян для контакта.
ПРИЩЕПА (не выдерживает). Разве призраки спят?
К а л и о с т р о бросает в ее сторону гневный взгляд. Яблоко на мгновение замирает, потом вдруг начинает вращаться с возрастающей скоростью. К а л и о с т р о в третий раз повторяет свой призыв.
Слышится ритмичное постукивание. Воздух неподвижен, но пламя пригибается, словно под воздействием сквозняка. Мерный стук становится громче, мало-помалу достигая оглушительной степени.
КАЛИОСТРО (повелительно). Я слышу, ты пришел. Ответь!
СОННЫЙ ГОЛОС. Incredible... Fuck! What's the matter?
КУДОЯРОВ (вполголоса, возбужденно). Эх, не обучен языкам! Что он говорит?
КАЛИОСТРО. Ругается. Ничего не понимает. Считает, что видит сон. Так оно, впрочем, и есть.
КУДОЯРОВ (с дрожью в голосе). Спросите его, что будет! Скорее!
КАЛИОСТРО. Будет? К вам вернулось чувство будущего?
КУДОЯРОВ. Да! Ужасное ощущение! Не медлите же!
КАЛИОСТРО (полуоборачиваясь). Мнение прочих? ...
ХОР (нестройно, вразнобой). Мы тоже чувствуем! Это просто кошмар! Довольно, граф, мы сыты по горло!
КАЛИОСТРО (прежним тоном). Ты слышал вопрос. Мы требуем ответа.
ГОЛОС. Microsoft. Technical... (неразборчиво) ... all over the world. Money... the new empire... let me stay by you...
КУДОЯРОВ. Ну? (подается вперед).
КАЛИОСТРО. Не все понятно. Что-то о всемирной технике и о деньгах. Новая империя. И... он хочет остаться здесь. Просит оставить его с нами.
АРКАДИЯ СТЕПАНОВНА. Граф, но он же призрак! Объясните ему, не мучьте его! Призраки не живут среди живых.
КАЛИОСТРО. Право дело, господин Кудояров проявил большую понятливость, чем вы, Аркадия Степановна. Впрочем, разница невелика, вы все равно все забудете. Ведь ваше счастье - то, что снится людям в самых глубоких, никогда не вспоминаемых снах - состоит в незнании многого. Они нужны вам, чтобы вы жили, как живете, а вы им - чтобы они знали, чего желать после смерти...
ГОЛОС. I love you... Нow can I get there...
Доносится еле слышный, далекий, прерывистый звон. Г о л о с умолкает.
КАЛИОСТРО. Проклятье! Его разбудил телефон.
АРКАДИЯ СТЕПАНОВНА. Что такое?
КАЛИОСТРО. Телефон. Устройство для переговоров на расстоянии.
АРКАДИЯ СТЕПАНОВНА. Как странно это звучит. Мне жаль его, он так к нам рвался, а сам всего лишь призрак...
КУДОЯРОВ (сидит обмякший, раздавленный). Нет, хозяюшка, он не призрак. Призраки - это...
КАЛИОСТРО. Тс-с! . . Молчите! Иначе - неизбежное раздвоение личности и умопомешательство. И сами вы - вы тоже сейчас, сию секунду все позабудете. Я прав?
КУДОЯРОВ (после короткой паузы). Да-а... что это со мной было? Честно признаться, я ровным счетом ничего не понял с этим Гейтсом. Знаю только, что не хотел бы очутиться там, где он сейчас находится. Гиблое место.
КАЛИОСТРО. Мудрый вывод. Потому вам и не предусмотрено места в будущем. Что вы так глядите на меня? Пустяки, выкиньте из головы. Скажите лучше-ка вот что: не укрепились ли ваши силы? Каков теперь ваш аппетит, ваше общее самочувствие?
КУДОЯРОВ (прислушиваясь к себе, удивленно). Словно живой водицы испил! Великолепно!
ВЛАЖНИКОВ. Действительно - мне тоже хорошо, как никогда! Даже грудь перестала болеть. И воздух вроде бы посвежел.
АРКАДИЯ СТЕПАНОВНА (восторженно). А я словно на двадцать лет помолодела!
ВОРОТНИКОВ. Бог с вами, Аркадия Степановна, вам это совсем ни к чему.
АРКАДИЯ СТЕПАНОВНА. Когда же, наконец, вы станете серьезным человеком, Воротников!
КАЛИОСТРО. Достаточно? Или попросим кого-нибудь еще?
МАНДАРЕЗОВ (с сомнением). Я бы с удовольствием пообщался с действующим президентом России.
КАЛИОСТРО. Это очень необычно звучит, милостивый государь. Вы уверены, что в этом государстве будет введен президентский пост?
МАНДАРЕЗОВ (чуть раздраженно). Он же в будущем! Разумеется, уверен. Только не спрашивайте, почему.
КАЛИОСТРО. Успокойтесь, не буду спрашивать. Мне известно, что ваше представление о будущем более ясное, чем у самих проживающих в этом будущем. Они же, в свою очередь, сильнее в вопросах прошедшего, хотя и в нем, если разобраться, смыслят мало - как и вы. Различия формальны. Что здешние, что тамошние - все живут лишь сегодняшним днем.
ПРИЩЕПА (после внутренней борьбы). Я приношу вам свои извинения граф, но предпочту, пожалуй, купание. Мне больше не хочется сеансов.
ВОРОТНИКОВ (подхватывает). Правильно, Ольга Павловна, вы умница! Я с вами всей душой. Все хорошо в меру. (Встает из-за стола). Возьмем лодочку и по лунной дорожке, под музыку ночи, под плеск весел...
КАЛИОСТРО. Ваш обед простынет.
ВОРОТНИКОВ (озабоченно и туповато глядит себе в тарелки). А-а, не хочется что-то. Ольга Павловна, я жду вас на улице. (Закуривает папиросу и быстро выходит).
ВОСТРОДОВСКИЙ. Если примете в компанию - я с вами.
Грузно поднимается, тяжелыми шагами уходит следом.
КАЛИОСТРО (разводит руками). Что ж, господа... Господин Мандарезов, если вы настаиваете...
МАНДАРЕЗОВ. Да нет, с какой такой стати? (Тоже поднимается, берет гитару). Я, как все.
Сразу вместе покидают свои места В л а ж н и к о в, К у д о я р о в и А р к а д и я С т е п а н о в н а. Видно, что никто из них так же не прикоснулся к еде. Молчаливыми тенями друг за дружкой растворяются в ночи.
К а л и о с т р о звонко бьет в ладоши, свет мгновенно гаснет. В темноте раздается еще один хлопок, и тут же зажигается яркий свет. К а л и о с т р о стоит посреди уютной залы; ему рукоплещут кавалеры и дамы, рассевшиеся вокруг. Это совершенно другая компания.
