Виталий Рапопорт - Ирландский чай на опохмелку

-- Телевидение у вас боевое. Каналов много, даже информация попадается. Ну, да ладно, давай побеседуем, а то я все в бегах.

Разговор поначалу вертелся вокруг московских и вообще российских родственников, немалое число которых успело покинуть этот грешный свет. Когда Борис спросил, что послужило причиной недавних финансовых потрясений, связанных с девальвацией рубля, Сергей поморщился: На кой хрен тебе эти дрязги? Ведь ты, как я знаю, по роду своей деятельности с Россией не связан. Ты кто -- психотерапевт?

-- Не совсем, но близко. Я психолог.

-- Тем более. Америку эти бури в стакане воды всерьез не коснутся. У вас свои дела.

-- У меня все равно имеется интерес к России. Как-никак я там родился.

-- Спасать ее не собираешься?

-- Н-н-нет, да у меня и средств для этого не найдется.

-- Это утешительно. Нынче россияне, тамошние и здешние, в большинстве вспоминают про родину, она же отчизна, когда у нее можно что-нибудь спереть.

-- Сергей, какие у тебя основания подозревать меня в корыстных побуждениях?

-- Никаких, и ты меня прости великодушно. Это у меня разлитие желчи. В который раз мы разбили лоб об стену косности, безразличия, невежества. Тойнби давно подметил, что России никак не удается стать европейской страной в культурном смысле. Импортирует западную технологию и методы, это правда, но только для того, чтобы оградить, сохранить в неприкосновенности свою культурную, как он говорит зелотскую, староверческую замкнутость, обособленность.

-- Тойнби? Ты Тойнби читаешь?

-- Удивительно, не правда ли? По-твоему, мы все в России пальцем деланные, до Тойнби не доросли.

-- Ты снова обвиняешь.

-- Это у меня сегодня такое настроение. Общий ответ на твой вопрос пессимистический. Рано или поздно это должно было случиться. В декабре 91 года Ельцин дал своим подручным задание: любой ценой достичь быстрых результатов, произвести впечатление на народ, и в первую голову на Запад. Он дал им картбланш: делайте что хотите, сократите рабочий день, пусть наживаются, но чтоб успехи были. Пост экономического руководителя сначала предложили Явлинскому, который было согласился, потом пошел на попятный. Понял, видимо, что Ельцин и его молодцы будут дышать в ухо, надоедать ценными указаниями. В это именно время Бурбулис, тогдашний серый кардинал при Ельцине, представил ему Гайдара, с которым пришли западные советники -Сакс и Аслунд. Мне не доставляет удовольствия говорить про этих персонажей, но, кажется, придется. Ихний экономический блицкриг стоял на двух китах: одновременной и немедленной либерализации цен и приватизации госсобственности. Всякая видимость продуманного подхода, постепенности, организованности, которые хоть както присутствовали в прежних планах, 500 дней, 400 дней и т. п., была отброшена, напрочь забыта. Молниеносный перепрыг в светлое капиталистическое будущее осуществляли большевики и дети большевиков. Ихние папаши и дедушки упражнялись в сталинское время. Теперь Гайдар и прочие упитанные мальчики препарировали родную страну как холодные вивисекторы, которым разрешили ставить эксперименты на живых людях.. Тебе, юноша, не скучно? А то бросим эти материи...

-- Нет, нет, мне интересно и, как это по-русски? познавательно. Насчет Джеффри Сакса. В Америке он иногда мелькает на телеэкране, но я, честно сказать, плохо понимаю его концепцию. Какой-то он ускользающий, и всегда кто-то другой виноват.

-- Похоже на Сакса. Забавно, что ты его не понимаешь. Вся карьера этого деятеля построена на популяризации, на разжевывании. Сакс из новой породы экономистов, которые становятся знаменитыми, не написав фундаментальных работ, не создав школы. У них другие достоинства. Но по порядку. С твоего разрешения я загляну в свои бумаги, чтобы, упаси Господь, не переврать фактов. Итак, Джеффри Сакс, родился в 54 году, все ученые степени от Гарварда: бакалавр в 1976-ом, магистр в 78-ом, доктор в 80-м. Оставлен в Гарварде, стал доцентом в 82-ом, полным профессором в 83-ем, в 29 лет.

-- Очень быстро.

-- Молниеносно, если учесть, что он к тому времени ничего не совершил.

-- В чем же причина?

-- В Америке блата нет, только связи и покровительство. Всех деталей не знаю, но двух благодетелей могу упомянуть. Один Лоуренс Саммерс, профессор Гарварда, нынче замминистра финансов, второй Джордж Сорос. Сакс выделялся среди экономических снобов из Ivy League: прическа под битлов, способности популяризатора, по каковой причине его можно было выпускать на телевидение, еще он производил впечатление человека, которому близки интересы и заботы простых людей. Профессорство было что-то вроде аванса, а в 1984 году ему поручили первую реформаторскую миссию, в Боливии. Публика, американская и российская, мало что знает про этот эпизод, а стоило бы, особенно русским. Боливия одна из беднейших стран мира, банановая республика, единственный ресурс -- залежи олова. Туда, кстати направился в свое время для разжигания революции Че Гевара, где и погиб. В 70-х годах международные банки надавали правительству огромные деньги в долг, в соответствии с тогдашней финансовой теорией, что страна обанкротиться не может. Между тем спрос на олово упал, инфляция достигла 1600 процентов. Появляется Джеффри Сакс со своим планом реконструкции экономики, необъявленная цель которого состоит в том, чтобы выручить бедные международные банки. Сакс предложил банкам малость поубавить свои требования, и тем пришлось согласиться: с худой овцы хоть шерсти клок. Но главные блага свалились на боливийцев: режим суровой экономики, продажа национализированных компаний, драконовское сокращение социальных программ, массовые увольнения шахтеров... в результате рационализации добычи олова. Положение из хаотического превратилось в отчаянное. Но... понемногу массовая безработица пошла на убыль, Боливия начала платить по своим векселям. Подоплека этого экономического чуда была агрономическая: боливийцы стали в массовых количествах выращивать коку, сырье для кокаина. Я забыл упомянуть, что за несколько лет до реформ Сакса к власти, при содействии ЦРУ, пришли новые люди. Старая хунта ориентировалась на олово, новая -- на торговлю наркотиками.

-- Господи, неужели это правда?

-- Боюсь, что так оно и было. Этот хирургический переворот газеты того времени называли кокаиновым, это я смутно припоминаю. Но на твоем месте я бы не спешил обрушивать праведный гнев на бедного Сакса.

-- Понимаю твою иронию.

-- Никакой иронии. Следует каждому воздать должное. Саксу, как молодцам из мафии, поручили взыскать с безнадежных неплательщиков, и он с своей задачей справился. Теперь нечего проливать крокодиловы слезы, что должники при этом испытали неудобства. Раньше нужно было думать. Ты Винера когда-нибудь читал?

-- Честно говоря, нет. Я знаю, кто он такой, но...

-- Не оправдывайся. У каждой эпохи свои кумиры. Винер в Кибернетике и обществе предупреждал против узкой, технократической постановки целей в социальных областях. Для иллюстрации этой опасности он взял эпизод из какого-то забытого романа. Бедная семья, дети больны, нет денег на еду, нечем платить за квартиру, словом, как говорил Толя Зверев, ни выпить, ни закусить. Мать семейства в отчаянии: Господи, я бы все на свете отдала, чтобы не смотреть на мучения детей! Только бы добыть немного денег! Немедленно раздается стук в дверь, вошедший протягивает ей пакет с деньгами, десять тысяч. Это компенсация от страховой компании: старший сын погиб при взрыве в шахте. Такие дела. Сакс -- машина с гарвардским дипломом. Если ему сказать, что он приложил руку к вспыхнувшей в то время эпидемии крака в Америке, он возмутится: в его букварях такое следствие не описано. Не знаю. Он, наверно, тоже Винера не читал...

-- Признаю свою вину.

-- Ты тут при чем? Но вернемся к Саксу. После сокрушительного успеха в Боливии его послали взыскивать с поляков. Хотя никто раньше не совершал перехода от государственного социализма к рыночному хозяйству, Сакс и здесь не подкачал. Польша была кругом должна мировым финансовым организациям, настолько, что не могла даже выплачивать проценты по займам. Поэтому правительство не посмело ослушаться ихнего эмиссара. Шоковая терапия сработала безотказно, с упором на шок. Конвертируемая валюта, либерализация цен, приватизация государственой собственности, немедленное закрытие нерентабельных предприятий -- все эти благодати свалились на Польшу одним махом. Квартплата, цены на предметы первой необходимости взмыли к небесам, социальные услуги, вроде детсадов и ясель, прекратились. Жизнь во многих местах стала рассыпаться, безработица достигла сорока процентов. Началась массовая эмиграция -- в страны Западной Европы, в Америку.

-- Здешние русские семьи теперь часто имеют польскую домрабу или няню. Они нелегалы и горбячат за гроши.

-- Спасибо товарищу Саксу. Конечно, реформаторы в Польше рапортовали про большие успехи, однако поляки, по глупости, думали иначе. На выборах 92-го года компартия набрала больше всего голосов. Поляки, столько раз бунтовавшие против коммунистического режима, решили, что режим Джеффри Сакса еще хуже. Он, однако, к тому времени уже был в Москве. На этом можно остановиться, потому что в России он проводил ту же политику и исход был нисколько не хуже.