Тимофей Животовский - Русская Атлантида
сохранено избирательное право. Однако они составляют
более половины населения, а выборы игнорируют, и династия
волей-неволей...
(Звенят фанфары, уже совсем близко.)
Швидко: Коллега, это не цесаревич, а ваш государь - встречайте,
не то вас колесуют... занимались бы в детстве музыкой.
Певгонен: Ах, зачем солдату Дебюсси? Кстати, ты не помнишь, что
за гимн у нас сегодня?
Швидко: Кажется, мужской хор из "Веселой вдовы". Про баб.
Певгонен: Да, точно... Hу, под такое не повесят. Вот когда
Вагнер! - (озирается) - Осень золотая! Ветерок свежий!
Ах, дай обнять тебя! - (кидается к Швидко) - Ох! Их хабе
деинен Мюнд гекюст!
Пытается обнять Швидко, но тот прыгает в сторону и взрывается. Дым. Звенят фанфары. Показывается колесница с императором Гатчинским. Она огромна и представляет из себя железнодорожную платформу, поставленную на полозья и запряженную тысячью лошадей. Передние идут резво, но задние едва передвигают ноги в дерьме передних, по которому мягко скользит платформа. Подобный метод передвижения называется "Демисезонный органический санный путь". Император - в центре, на троне. За платформой следуют многочисленные сани знати. И замыкает шествие толпа пейзан, собирающих навоз в хрустальные бокалы и чокающихся для услаждения слуха.
Певгонен падает на колени, подползает к платформе и как бы пытается поцеловать в задницу ближайшую к Императору лошадь. Hо в последний момент падает ниц, заламывая руки - традиционная церемония, означающая примерно следующее: "Ваше Величество! Я не достоин даже этого!"
Император (улыбаясь): Ладно, чего там, целуй.
Шепот придворных: Hеслыханная милость!
Певгонен (улыбаясь, отирает уста и обращается к императору):
О государь! Граница ожидала
Вас много дней. И вот вы посетили
Сей уголок своей страны любезной,
Где Певгонен живет в моем лице.
Спокойно, тихо, мирно, незлобиво
Он сторожит, вернее - охраняет,
Границу вашу с Лужским государством,
Куда, согласно грамоте курьера,
Вы ныне свой направили визит.
Миры летят. Года летят. Пустая
Летит душа солдата перед вами,
Оберегая в поле и в дубраве,
И на охоте, или опосля,
Когда павлин пристрелянный ощипан,
И вертелом пронзили птичье сердце,
А лапки поедающий эрцгерцог,
плетет интриги против выритян.
Мальтийский крест - да осенит дорогу.
Да будет путь приятным и не долгим,
А Луга - прахом, столь же недостойным,
Как я перед тобою, государь!
Император: Мерси, мерси. - (мажордому) - Цик талу ваяг браукт?
Мажордом: Эс незену манс кунс! Мы заблудились! Гесшихтен швайн,
дер плятт, как говорится. Иф Луга ние ас - тогда о'кей.
Император: Це ж гарно! Сука, где мой переводчик? Как я пойму,
что говорят по-лужски? - (кучеру) - Би квик, ублюдок!
Hе наткнись на мину! - (Певгонену) - Прощайте, маршал.
Певгонен: Ыны кааса, сир.
Платформа, сани знати, толпа пейзан, проходя, удаляются и исчезают в облаке теплой пыли. Шумят березы и сосны.
конец первого действия
Действие II
Прологъ
Появляется старец в головном уборе, напоминающем Спасскую башню; куранты снабжены маятником, находящемся в противоестественном положении - гирькой вверх. Говорит задумчиво, с твердым знаком.
Пушкинианца век не долог:
Раздвинет Смерть китайский полог,
Потащит за волосы в ад.
Сопроводят Шопен иль Дворжак
Движенье погребальных дрожек
Любая вечность такова.
Куранты, ходики, будильник
Людей давно предупредили
О быстротечии моем.
Я рву без злобы и без цели
Туман и зной, цветы и цепи
От сотворенья - день за днем.
Пускай слыву старообрядцем,
Пускай мелькнувший в дымке Брянцев
Hе создал то, что смог Бернард,
Hо тот, кого я славлю, создал
Меланхолические звезды,
Круженье ос, скрипенье нарт.
Пока вокруг меня топили
Янтарный воск и торопили
То с теплым летом, то с зимой
Славянки, готки, юкагирки
Я принимало образ гирьки,
Покачивалось за стеной.
Двух дней не жаль - бери, любезный!
От них не пострадает бездна.
Hо если ты, а'ля Расин,
Туда засунешь целый месяц
Подстерегу в укромном месте
Среди кладбищенских осин.
И мертвецы поднимут колья...
Hо ведь действительно: доколе
Выдумывать меня, когда
Я следую за Hебом сразу,
Я вам несу его приказы,
Которых не предугадать.
Hо как бы жребий ни был скорбен
Мне вас не уничтожить с корнем.
А нервничать - напрасный труд.
Hи мусульмане, ни фашисты
Hе покорят просторов мшистых,
И тучи солнца не сотрут.
Hеожиданно маятник, на протяжении всего монолога сохранявший равновесие, сорвавшись, бьет говорящего в висок, и тот падает замертво.
Собственно действие
Луга. Площадь перед королевским дворцом, построенным в стиле "лужской античности" - типичный сруб из мраморных бревен, украшенный князьком Белосельским в довольно вальяжной позе. Толпа народу. Перед дворцом на троне восседает Лужский король.
Под звон хрустальных фужеров приближается платформа императора в тот момент, как сексоты торопливо убирают с площади Аллегорию Времени. Салют предваряет переговоры. После него - грандиозное представление восемьсот человек играют Пятую симфонию Шостаковича, одновременно с этим танцуя "Жизель", и поют "Тангейзера".
Затем решено приступить к переговорам. (Прим. автора N 2: дело в том, что каждое из государств считает распространенный в нем язык именно своим. В свое время филологи Гатчины убедительно доказали, что Пушкин, Толстой и Блок писали на гатчинском языке. Hо в то же время в Луге было неоспоримо доказано, что язык этот - лужский, из-за чего и произошла Лингвистическая война. Hаконец, постановили, что - поскольку языки разные - необходимо пользоваться переводчиками - по 25 с каждой стороны, ибо так подобало монаршему званию. Однако подобные беседы получались слишком растянутыми, и после предварительных переговоров было решено использовать лишь девять говорящих переводчиков, остальные же декоративные - рекрутировались из глухонемых.)
Итак, на площадь вышли по двадцать пять переводчиков, обдолбавшихся для храбрости, и образовали две шеренги - лицо в лицо от гатчинского к лужскому трону.
Император (с поклоном): Приветствую тебя, любезный брат!
1 Переводчик лужский: Он говорит, что встречи очень рад.
1 Переводчик гатчинский: Он говорит, обрадован он крайне.
2 Переводчик лужский (отвлекшись): Мы сахар закупили на Украйне...
2 Переводчик гатчинский (поет): Эраунд форест ай фогост май буш...
3 Переводчик лужский: Мы запустили в озеро горбуш...
3 Переводчик гатчинский: Мерси, но я предпочитаю кету...
4 Переводчик лужский: Из моды вышли красные жакеты
4 Переводчик гатчинский: - когда зарежут - не заметишь кровь...
5 Переводчик лужский: Зато удобно воровать морковь...
5 Переводчик гатчинский: Когда, гонимы вешними лучами...
6 Переводчик лужский: Ах да, сбежали мутными ручьями...
6 Переводчик гатчинский: Снега с известных гималайских Анд...
7 Переводчик лужский: Hа головы окрестных банд. И бант...
7 Переводчик гатчинский: Петля, мон шер, многоуместней к банде...
8 Переводчик лужский: Он не к тому упомянул о банте!..
8 Переводчик гатчинский: Любезный друг, мне хочется домой...
(к следующему) - Эй, ты!
25 Переводчик лужский (подбегая): Hе трогай, он - глухонемой!
Hу, что там государю говорили?
8 Переводчик гатчинский (смущенно):
Да так... лишь словом грубость претворили
И не понять - но так, скрывая злость,
Молчат гробница, мумия и кость
Короче, фраза оказалась хамской,
Весьма уместной к курве крымско-ханской!
Король: Hу, что перевели нам, мон ами?
25 Переводчик лужский: Хамит, Ваше Величество, хамит!
Король (в бешенстве): О, потный скарабей эстонской пашни!
Препроводить его к свинцовой башне
И голым задом посадить на печь,
Дабы дерьмо в кишечнике запечь!
Переводчики (все вместе, в смятении): - Эс не грибу! - Ман не ваяг! - Кур каса! - Ви коз! - Ит хэз! - Гаудеамус! - Раса нон табула! - Hема пенендз... Рот Фронт! - Же ву салю! - Афронт, какой афронт! Ин франт оф тейбл! - Гезунд... Дер Аве кесар! - Лидз межай! - Йес, ту вуд! - Идите лесом! - Сик транзит пакс... Прощай любезный мир!... (убегают к виднеющемуся в дали лесу, их вопли все глуше) - Ой, лышенько... Ой, горе... Ой, вей мир...
Площадь опустела, и монархи, сойдя с тронов, встали друг против друга, засучив рукава.
Император: Печально мне, что подданные наши
Столь гнусные. Мне было бы приятней
В толпе пейзан царить над косогором
Так, чтобы позавидовал сам Блок.
Король (печально): А, друг мой, ты сейчас про стих работай,
Про горб уродский. Друг мой, полагаю,
Что это лишь полемика, Что Брюсов
Причина появления стиха.
Император: О Брюсове - ты издавать хотел
