Александр Найденов - Вперед и с песней !
Амалия Павловна, поднимается с пола, уходит в свой отгороженный угол, оттуда начинает раздаваться стук пишущей машинки. Скоро он прекращается. Амалия Павловна с тетрадкой возвращается к печке и опять откупоривает дыру.
Лёнька, знаешь, пока ты в зоне сидел - я тут сочиняла стихи. Снова нашло. На, возьми - почитаешь. (Просовывает в дырку тетрадку) Свечку зажги. Не ворчи, не ослепнешь. И в кого ты только у нас? Дед был профессиональный писатель, я хоть не такая, но тоже - поэт. Витька - не пишет, но зато все время молчит - философ. А ты-то в кого?.. (Слушает) Нет, в роддоме не спутали. Читай, не ленись. Про нас там с твоим отцом. Похожим ты стаешь на него...
Амалия Павловна поднимается с пола, начинает звать кошек, начинает кормить.
Кыс-кыс-кыс!.. Мурзик, не твоя чашка! Не лезь, рыжий! Не лезь, а то хвастану! Кто к нам приехал, маленькие? К нам дядя Лёня приехал... Мухтарка, Мухтарка, ко мне! Иди ко мне, маленький! Иди, иди... За дядю Лёню тарелочку...
В другой день.
...Здравствуйте! Здравствуйте, Светочка! Спасибо. Я посмотрела. Передачу-то. Мне понравилось. Книжку зашли вернуть?.. Прочитали? Как она вам? Ничего?.. Спасибо. Приятно слышать... Я ее носила на днях профессору в институт. Так он знаете так... Не хвалит, в общем. Не хвалит. Сострадания, говорит, не нашел к людям в этих рассказах. Сострадания. Взял, расстроил меня. В целом, говорит, хорошо - только сострадания нету. Идея, мол, прослеживается, правильная идея в рассказах - про справедливое общество и так далее (а какие в тридцатые года еще рассказы писать?),- люди за это общество гибнут - это как бы само собой, им сострадания нету... Я с ним не стала спорить. Зачем? О чем мне спорить с профессором?.. А вам понравилось, значит? Очень приятно слышать. Знакомые позвонили мне. Несколько человек. Смотрят передачу-то. Видели, говорят...
Светочка, вы вот на телевиденье - можно с вами поговорить? Вы ведь больше нас, старух, знаете. Можно?.. Вы садитесь, я вас угощу чаем...
Светочка, вот дело какое... Хочу совета спросить...
Сын-то мой младший, Лёня - я вам про него говорила. Вскользь, да, да вскользь. Сын-то - он, значит, здесь был. Когда вы передачу снимали. Здесь он, сидел в подвале... Где же ему еще: он же в бегах? Только в подвале и все. Может, дадите совет, куда нам обратиться с Лёней? Помощи чтобы нам...
Он ведь у меня добрый, только закрутило его. Безотцовщиной рос. А тут дружки всякие. Влип он за три рубля...
С другом они вдвоем остановили здесь во дворе пацана, года на три младше их возрастом - и отобрали у него три рубля. Им обоим по семнадцать лет было - и пожалуйста: первый срок! Потом вышел. Пить стал. Научился в тюрьме. Приторговывать начал лекарствами. Всякими, и которыми без рецепта было нельзя. Это теперь они свободно в любой аптеке. А тогда: спекуляция, да еще при отягчающих обстоятельствах. И опять загремел. Вышел. Женился. Нашел себе женщину. Я плохого про нее не скажу. Тоже ведь - каждый хочет своего счастья... Жили они вместе, несколько лет жили...
Однажды он пошел к другу. Тот ему говорит: Давай, говорит, Лёня, пойдем, продадим ружье. Чтобы, значит, водки попить. Ну, и пошли. Подходят возле магазина к таксисту. Спрашивают, надо, мол, ружье? Мой дурак-то ружье под пиджаком держит. Таксист им: нет, мол, не надо, а сам отъехал немного и милиционеру про них. Мой-то еще увидел: Нинка идет в магазин, жена его, значит. Говорит, хотел ее окрикнуть, да не стал что-то, а тут налетели милиционеры и повязали их.
Ружье-то так себе ружье, оно не стреляет даже. В нем этого... как его? бойка вроде нет. Еще с демидовский времен такой... ну, как бы... обрез. Экспертиза проверяла потом: вроде, оружие - не оружие, а так себе что-то. Но написали в заключении, что если приделать боек, то может оно и стрельнет.
Умные-то люди говорили моему: ты, дескать, Лёня, беги, где-нибудь спрячься. Мой-то: нет, мол - и все! Мне, мол, надоело сидеть за три рубля. Буду, мол, на все следственные действия ходить. Неужели из-за этого куска ржавчины посадят? Я и держал-то его в руках всего пятнадцать минут. И начал ходить. (А он, значит, по подписке о невыезде был). Потом следователь ему говорит: на, говорит, Леонид, распишись. Мой читает заключение и глазам, говорит, не верит: следователь на него "накопал" нарушений закона по трем статьям: там и хранение огнестрельного оружия и бандитизм, и еще что-то. В общей сложности - восемь лет. Но бандитизмом-то ведь даже не пахло! Уж что-что, но только не бандитизм! Следователь ему говорит: распишись. Мой-то: сейчас, мол, выйду, подумаю, покурю в коридоре - и тогда распишусь. Вышел и не вернулся. Сбежал.
Купили они с Нинкой домик в городе Полевском: это пятьдесят километров отсюда. Живут. Милиция их время от времени ищет. Придут ко мне сюда, спросят: имеете ли вы сведения о месте нахождения вашего сына. Я им: "Да что вы! Если б только я знала! Я бы первая вам тогда!" Четыре года прошло - они все ходят и ходят. Думаю: наверное мой еще что-нибудь натворил - ведь не может быть, чтобы из-за ржавого ружья так долго искали. Что им, заняться больше нечем, милиции? За это время Советский Союз распался, в городе орудуют банды всякие: Уралмашевская преступная группировка, "синие", "центровые"... Убивают друг друга десятками, из пистолетов, из автоматов, из пулеметов стреляют, бомбы взрывают на улице. А они ко мне все ходят и ходят. Спрашиваю у Лёньки. Он мне говорит: "Мама, клянусь! Из-за ружья только - больше ничего!"
Я уж сообразила потом. Милиции ведь тоже надо изображать, что они что-то делают. Охота ли им связываться с бандитами? А вот такие, как мой Лёнька - для них самое то! Поймают такого, посадят - и галочку можно ставить в отчетность, что преступность искоренил.
Однажды приходит переодетый милиционер, в гражданской одежде - и спрашивает у соседа (представился, что он будто старый Леонида знакомый), спрашивает, как, мол, найти? Тот ему: "Так ты не там ищешь: они живут в Полевском!" И еще открытку с адресом показал. Сказал - и засомневался, говорит мне: "Амалия Павловна, я, наверно, не то наделал". Я быстрее Леониду звоню, что надо срочно бежать - они с женой на автобус - и сюда, в город. Там облава в Полевском такая! Дом оцепили, но уж никого не нашли.
Начал Леонид жить в подвале. Здесь под домом подвалы. Этот дом до революции купцы себе строили - здесь огромные подвалы! А милиция ничего не знает про них. Без жены, конечно, без Нинки: Нинка у себя в Полевском жила, а он здесь.
Прожил он в подвале два года. Не все, конечно, он там, вылезал он, и по городу ходил, и даже на работу устроился. С документами ему "светиться" было нельзя - так он семечками торговал: у таких ведь документы не спрашивают. Поставит ящик на улице, мешочек с семечками, стакан - и торгует себе.
Милиция иногда у дома облавы устраивает, окружат дом, стоят, ждут. А Леонид шагает с работы, увидит их (их же сразу видно, милиционеров), - и мимо дома идет. Они ведь его не знают. Там за эти годы, в милиции, столько народу сменилось. Присылают молодежь - они никогда и не видели Леонида, и не знают его в лицо. А если у них фотография - так он за столько лет изменился, постарел...
Или как было: приходит следователь ко мне, мы тут беседуем, я даю показания, что давно не знаю, где Лёня - и открывается дверь, Лёня входит. Сразу оценивает ситуацию, говорит: "Амалия Павловна, у вас соли не будут?" Я ему кричу: "Коля, сколько раз тебе говорить: у меня соли нет!" И он уходит. А следователь откуда знает, кто здесь в доме живет? В доме семь коммунальных комнат.
Но потом поймали его. Пьяный он на диване уснул - и тут облава. И все...
Он бы уже отсидел. Я так думаю. На пятьдесят пять лет Победы, в амнистию, его б отпустили. Но Нинка на первомайские праздники приехала к нему туда, в зону. А он не под стражей там, он так как бы мог, свободно ходить. Приехала и давай: "Лёнечка, хоть бы немного нам с тобой нормально пожить!.. Лёнечка, может, ты от них убежишь?" И пошла. И мой-то дурень за ней. Идет и... Это он потом мне говорит: "Вот чувствую, что мне нельзя за ней, а иду, ноги сами собой несут." Ну, баба, конечно! Баба хоть куда может мужика увести.
А здесь, в городе, что? Ни денег у них нет, ничего. В городе только снова в подвал... Я его сама в милицию отвела.
Светочка, может быть, вы научите меня. Может, кто замолвит за нас в милиции слово? Журналисты там, или кто? Он ведь у меня не со зла: просто судьба такая. Неужели руку не подать помощи? Адвоката бы ему хорошего, но они таких деньжищ стоят. Где их возьмешь? Не на пенсию ведь нанимать адвоката. Мне бы на работу устроиться. Светочка, не слышно, на счет работы?..
В другой день.
Светочка, это вы? Здравствуйте. Проходите. Я? Нормально себя... Глаза красные, да... Чуточку всплакнула вчера... Да Мухтарка под машину попал. Выбежал - и тут прямо, на дороге, напротив крыльца... Как уж так они? Носятся, что ли без фар? Насмерть, все...
Проходите. Может, чайку?.. Статью будете писать? Вы сама будете или как? Почему я возражать стану? Спасибо...
Про себя еще? А без этого нельзя, разве?.. Ну, вы лучше знаете...
