Kniga-Online.club

Григорий Свирский - Прорыв

Читать бесплатно Григорий Свирский - Прорыв. Жанр: Русская классическая проза издательство неизвестно, год 2004. Так же читаем полные версии (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте kniga-online.club или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Перейти на страницу:

Паровоз медленно подтащился к нам и лег у ног встречающих, как нашкодившая собака...

Похоже, он уже выскочил на перрон, Иосиф Гур. Пытаюсь разглядеть его в толчее. Женщины у Гуров все гренадерского роста, за ними слона не увидишь. По рассказам дяди, у меня уже сложилось свое представление об Иосифе Гуре. Пусть даже и не Васька Буслаев, плечи - косая сажень, но уж во всяком случае не коротышка... И вот, наконец, выглядел его. Маленький, верткий, в солдатском ватнике и новенькой шляпе, впопыхах напяленной поперек, подобно треуголке Наполеона. Это замечаю только я, проклятый писатель. Остальная родня плачет. Никто ничего не слышит. - А-а-! - вопит перрон. - О-о-о-о!..

Двинулись и Гуры, и дядя Исаак. Я никак не мог сдержать улыбки. Сперва прошествовали дядя Исаак с женой. Дядя Исаак жене своей по плечо. Иосиф еще ниже дяди Исаака, правда, шире его вдвое, "бочонок поэзии", называл его Юрий Олеша. (Это я позднее узнал.) А жена Иосифа Лия тонка и высока, как столб с вокзальным репродуктором. За ним шли Борис, росточком с отца, Иосифа, и племянница Лии -- Гуля, тонюсенькая, высоченная, не иначе баскетболистка-профессионал. Дядя представил меня, я невольно засмеялся, пожимая руки женщинам Гурам где-то повыше своей головы. "Гурихи -- все жирафы, не смущайся!" - крикнул мне дядя, побежавший занимать очередь на такси.

На перроне по-прежнему топтался человек в кожаном реглане. Он шагнул было навстречу Иосифу, но остановился, сняв меховую шапку и сминая ее в руке.

Иосиф Гур расцеловался с родней, а затем повернулся к человеку в кожанке: -- Ну, здоров, Пал Сергеич!..

Тот, кого звали Пал Сергеичем, кинулся к Иосифу, протянул к нему руки, навалился на него медведем, затрясся в беззвучном плаче. Рыдал он долго, и мы все ждали, замерев и тоже всплакнув.

-- Зачем ты подал ему руку?! -- непримиримо спросила Лия, когда мы остановились в конце длинной очереди на такси, а человек в желтой кожанке исчез. Иосиф взглянул на жену так, словно впервые увидал. - Слу-ушай! изумленно протянул он. - Нельзя требовать от человека нечеловеческого. Он подписал на меня, но когда ему выбили барабанную перепонку. Он не слышит на левое ухо. Как я - на правое. Если нас сложить вместе -- получится полноухий советский поэт...

В следующий вечер я познакомился почти со всеми Гурами. Борис просил называть его Довом. Не объяснил, почему... Только позднее я узнал, чтo Дов -- им ивритское. Он сказал напористо: -- "Был Борис-Борух, да весь вышел. Я - Дов, и все!" У Дова лицо широкое, губастое, грубое; смотрит исподлобья, пристально. Таких стараешься обходить стороной. Дов ткнул корявым пальцем в высокого сутуловатого интеллигента в роговых очках и произнес совершенно неправдоподобное: -- Брательник! В лучшие времена звали "Нема - не все дома"...

Ладонь у брательника была мягкой, подушечкой, улыбка предупредительной. -- Родной? -- шепнул я удивленно.

-Неродные у нас не бывают, - просипел Дов. - Квартирка меченая...

-- Простите, а кто вы по профессии? -- спросил меня Нема, выставив вперед большое веснущатое ухо. -- Писатель?.. А-а, значит, прохвост! -- Он распрямился и взглянул на меня отстраненно и холодно. Длинное ухо, казалось, стало торчком. Как у пса, услышавшего непривычный звук. Я улыбнулся.

-- Не согласны? -- удивился он. -- Раз вас печатают и хвалят, а хвалят у нас только за ложь, так кто вы? -- Он помотал высоколобой головой на необычно длинной шее и сказал, как пропел: "Прохво-о-ост! Все советские писатели -- прохво-осты!"

"Брательник. Родной, - подумал я. - Теперь уж нет сомнения".

Иосиф захохотал-закашлялся, замахал длинными руками. Проc-свистел пробулькал (у него было прострелено горло): -- Ну и семейка! -Откашлявшись, пояснил, что Наум, его первенец, -- изобретатель. Во дворе его, в самом деле, с детства дразнили "Нема -- не все дома". Теперь вот создал какие-то могучие лампы. -- Осветил мир, как Бог. Может ли голова такое выдержать? Наум сердито поковырял в носу, но промолчал. Дов показал пальцем в сторону стоявшего у стены парня лет двадцати восьми. -- Еще один брательник. Сергей! Сергуня!..

Сергуня, низкорослый, тучноватый, подошел вперевалочку, по-пингвиньи. Представился тихо, застенчиво. Потеребил свою щеголеватую острую бородку. Пиджак у него тоже был щеголеватым, с разрезами по бокам. "Лекционный", как он торопливо пояснил: уж очень его рабочий пиджак не гармонировал с мятыми, застиранными рубашками и грубыми, из свиной кожи, ботинками отца и Дова. Над Сергуней подсмеивались, но добродушно, мягко. Похоже, его любили. Самый младший в семье. Поскребыш.

-- А это наша Гуля, - быстро сказал Сергей, коснувшись молчаливой и тонкой, как молодое деревце, девушки лет двадцати, которую на вокзале я принял за профессиональную спортсменку. Правда, она оказалась не баскетболисткой, а мастером парашютного спорта. Лицо круглое, по-деревенски румяное, чуть грубоватое, "рязанское", как подсмеивался Наум. Видно, от отца-русака... А я нет-нет, да и поглядываю в ее сторону. У парашютистки глаза в пол-лица. Чтоб видеть с поднебесья, что ли?

Легкое лицо и настолько открытое, что можно понять не только чувства Гули, но даже оттенки чувств. Это, наверное, сильно осложняет ее жизнь...

Нет, никогда не видал этаких глазищ. Смолисто-черные, раскосые. Кроме них, на лице будто ничего нет. Черты ассиметричны, вот в чем дело! Рот крошечный, широкогубый, подбородок заостренный и будто вдавленный ударом ли, падением с высоты, да и без того -- маленький, детский. Белыи лоб куполом, а глазищи -- царят!

Глаза, брови, губы в постоянном движении. Прищурилась на Дова недоверчиво, одна русая бровь взлетела вверх, вторую опустила недобро. Брови независимы одна от другой. У каждой -- свое выражение. А глаза покоя не знают ни минуты. То сияющие, восторженные, то льдисто-холодные, отстраняющие, почти суровые.

Суровость эта поначалу вызывает улыбку. Девчонка! Вымахавшая "белянка" с узкими плечами, затянутая в талии синим кушаком так, что, казалось, ни вздохнуть -- ни выдохнуть. Незло смеясь над пингвиньей походкой Сергуни, она подрагивала своим гибким телом, и ее матово-белая, до пояса, коса со школьным бантиком моталась по сторонам. Это ощущение совсем юной девчушки, "едва от титьки", как влепил ей Дов во время семейной пикировки, снимал, пожалуй, лишь голубоватый парашютный значок на ее высокой груди с цифрой "150" на белой планочке. 150 за год не напрыгаешь. Даже с крыши, не то что с небес. Да и за два года вряд ли...

Прощаясь, Сергуня коснулся локтя Гули так, словно это была хрустальная ваза немыслимой ценности. Он чуть погладил ее острый локоть, во взгляде его мелькнула тоска, безнадежность. Во всяком случае, так мне показалось.

Вскоре пришел муж Гули, неулыбчивый чернявый парень в синей униформе летчика Гражданского воздушного флота. "Поляков, полярный штурман", представился он. На кителе полярного штурмана поблескивала Золотая звезда Героя Советского Союза.

Гуры казались мне семейством необычным. И только сейчас это ощущение пропало.

"Нормальная советская семья, -- мелькнуло у меня. -- Герои и каторжники..."

-- Ну, мать, доставай воркутинский спирт... везли, правда, к твоему дню рождения, но сегодня, да! особый день... Напьемся, как сапожники. - Полярный штурман внимательно поглядел на продубленные всеми полярными ветрами коричнево-красные лица Иосифа и Дова и острегающе поднял белый палец. -- Как евреи-сапожники...

С той поры я встречал Иосифа Гура часто. По обыкновению у дяди Исаака, которому, как бывшему "международному", дали новую квартиру. У черта на куличках. Открыв дверь, я слышал их голоса, спорившие все с большим ожесточением. Первый год, правда, прошел миролюбиво. Вспоминали оборванную жизнь, стараясь не касаться открытых ран.

- Помнишь, как глухой Остужев и Папазян играли Отелло?! -- восклицал Иосиф Гур. -- Папазян играл традиционные спазмы ревности. Остужев, великий глухарь, услышал стон века... Мы были потрясены, но не понимали, в чем дело... да, не понимали. До той минуты, пока нас всех не вырезали из жизни грузинским кинжалом.

Так и текла беседа. Иосиф частил свое "да! да!" Дядя Исаак пытался уйти от тем, от которых, говорил он, можно "чокнуться". Порой не давал Иосифу и рта раскрыть, поворачивая его старые режиссерские воспоминания смешной стороной. -- Остужев считал себя бессмертным. "Всех, говорил, ждет последняя черта. Но я постараюсь ее как-то перепрыгнуть..."

Иосиф Гур сунул в рот дяди Исаака бутерброд с килькой. Чтоб тот затих. Сказал, взявшись за очередное поллитра: -- Есть предложение. Разжаловать Исаака 145"Свирского из евреев в рядовые.

Лет через пять, году в шестидесятом, квартиру, наконец, дали и Гурам. Туда споры и перенеслись. Начинали прямо с Михоэлса. Остужева уже не трогали.

Иосиф крутил себе большие, как трубы, цыгарки, и курил одну за другой. Чувствовалось, что он чего-то не договаривает. Даже дяде Исааку. И от этого нервничал еще больше. Весь пол вокруг него был усеян подгоревшими спичками. 150"Лия то и дело появлялась со щеткой, бурчала, цокая, как архангельская крестьянка: -- Когда-нибудь я повешусь на сгоревшей спицке! Вечером в комнату ввалился Дов. Он являлся поздно, спорам не мешал. На этот раз он, вопреки обыкновению, приблизился к отцу и положил на стол нечто напоминающее кирпич.

Перейти на страницу:

Григорий Свирский читать все книги автора по порядку

Григорий Свирский - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки kniga-online.club.


Прорыв отзывы

Отзывы читателей о книге Прорыв, автор: Григорий Свирский. Читайте комментарии и мнения людей о произведении.


Уважаемые читатели и просто посетители нашей библиотеки! Просим Вас придерживаться определенных правил при комментировании литературных произведений.

  • 1. Просьба отказаться от дискриминационных высказываний. Мы защищаем право наших читателей свободно выражать свою точку зрения. Вместе с тем мы не терпим агрессии. На сайте запрещено оставлять комментарий, который содержит унизительные высказывания или призывы к насилию по отношению к отдельным лицам или группам людей на основании их расы, этнического происхождения, вероисповедания, недееспособности, пола, возраста, статуса ветерана, касты или сексуальной ориентации.
  • 2. Просьба отказаться от оскорблений, угроз и запугиваний.
  • 3. Просьба отказаться от нецензурной лексики.
  • 4. Просьба вести себя максимально корректно как по отношению к авторам, так и по отношению к другим читателям и их комментариям.

Надеемся на Ваше понимание и благоразумие. С уважением, администратор kniga-online.


Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*
Подтвердите что вы не робот:*