Kniga-Online.club
» » » » Иосиф Бродский - Новые стансы к Августе

Иосиф Бродский - Новые стансы к Августе

Читать бесплатно Иосиф Бродский - Новые стансы к Августе. Жанр: Русская классическая проза издательство неизвестно, год 2004. Так же читаем полные версии (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте kniga-online.club или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Перейти на страницу:

Малинник встрепенется, но в залог оставлена догадка, что, возможно, охотник, расставляющий силок, валежником хрустит неосторожно. На деле же - лишь ленточка тропы во мраке извивается, белея. Не слышно ни журчанья, ни стрельбы, ни видно ни стрельца, ни водолея.

Лишь ночь под перевернутым крылом бежит по опрокинувшимся кущам, - Настойчива, как память о былом, безмолвном, но по-прежнему живущем.

24.5.1964

Песня

пришел сон из семи сел. Пришла лень из семи деревень. Собирались лечь, да простыла печь. Окна смотрят на север. Сторожит у ручья скирда ничья, и большак развезло, хоть бери весло. Уронил подсолнух башку на стебель.

То ли дождь идет, то ли дева ждет. Запрягай коней да поедем к ней. Невеликий труд бросить камень в пруд. Подопьем, на шелку постелим. Отчего молчишь и как сыч глядишь? Иль зубчат забор, как еловый бор, за которым стоит терем?

Запрягай коня да вези меня. Там не терем стоит, а сосновый скит. И цветет вокруг монастырский луг. Ни амбаров, ни изб, ни гумен. Не раздумал пока, запрягай гнедка. Всем хорошь монастырь, да с лица - пустырь, и отец игумен, как есть, безумен.

1964

* * *

Как тюремный засов разрешается звоном от бремени, от калмыцких усов над улыбкой прошедшего времени, так в ночной темноте, обнажая надежды беззубие, по версте, по версте отступает любовь от безумия.

И разинутый рот до ушей раздвигая беспамятством, как садок для щедрот временным и пространственным пьяницам, что в горящем дому ухитряясь дрожать над заплатами и уставясь во тьму, заедают версту циферблатами, боль разлуки с тобой вытесняет действительность равную не печальной судьбой, а простой архимедовой правдою.

Через гордый язык, хоронясь от законности с тщанием, от сердечных музык пробираются память с молчанием в мой последний пенат - То ль слезинка, то ль веточка вербная и тебе не понять, да и мне не расслышать, наверное: то ли вправду звенит тишина, как на стиксе уключина, то ли песня навзрыд сложена и посмертно заучена.

1964

* * *

Деревья в моем окне, в деревянном окне, деревню после дождя вдвойне окружают посредством луж караулом усиленным мертвых душ.

Нет под ними земли, но - листва в небесах, и свое отраженье в твоих глазах, приготовившись мысленно к дележу, я, как новый чичиков, нахожу.

Мой перевернутый лес, воздавая вполне должное мне, вовне шарит рукой на дне.

Лодка, плывущая посуху, подскакивает на волне в деревянном окне деревьев больше вдвойне.

1964

* * *

Шум ливня воскрешает по углам салют мимозы, гаснущий в пыли. И вечер делит сутки пополам, как ножницы восьмерку на нули и в талии сужает циферблат, с гитарой его сходство озарив. У задержавшей на гитаре взгляд пучок волос напоминает гриф.

Ее ладонь разглаживает шаль. Волос ее коснуться или плеч и зазвучит окрепшая печаль; другого ничего мне не извлечь. Мы здесь одни. И, кроме наших глаз, прикованных друг к другу в полутьме,

ничто уже не связывает нас в зарешеченной наискось тюрьме.

Развивая крылова

одна ворона (их была гурьба, но вечер их в ольшанник перепрятал) облюбовала маковку столба, другая - белоснежный изолятор. Друг другу, так сказать, насупротив (как требуют инструкций незабудки), контроль над телеграфом учредив в глуши, не помышляющей о бунте, они расположились над крыльцом, возвысясь над околицей белесой, над сосланным в изгнание певцом, над спутницей его длинноволосой.

А те, в обнимку, думая свое, прижавшись, чтобы каждый обогрелся, стоят внизу. Она - на острие, а он - на изолятор загляделся. Одно обоим чудится во мгле, хоть (позабыв про сажу и про копоть) она - все об уколе, об игле, а он - об изоляции, должно быть; какой-то непонятный перебор, какое-то подобие аврала: ведь если изолирует фарфор, зачем его ворона оседлала.

И все, что будет, зная назубок (прослывший знатоком былого тонким), он высвободил локоть, и хлопок ударил по вороньим перепонкам. Та, первая, замешкавшись, глаза зажмурила и крылья распростерла. Другая же - взвилась под небеса и каркнула во все воронье горло, приказывая издали и впредь фарфоровому шарику (над нами) помалкивать и взапуски белеть с забредшими в болото валунами.

17.5.1964

Для школьного возраста

ты знаешь, с наступленьем темноты пытаюсь я прикидывать на глаз, отсчитывая горе от версты,

пространство, разделяющее нас.

И цифры как-то сходятся в слова, откуда приближаются к тебе смятенье, исходящее от а, надежда, исходящая от б.

Дба путника, зажав по фонарю, одновременно движутся во тьме, разлуку умножая на зарю, рассчитывая встретиться в уме.

Зимняя почта

I

я, кажется, пою одной тебе. Скорее тут нужда, чем скопидомство. Хотя сейчас и ты к моей судьбе не меньше глуховата, чем потомство. Тебя здесь нет: сострив из-под полы, не вызвать даже в стульях интереса и мудрено дождаться похвалы от спящего заснеженного леса.

II

Вот оттого мой голос глуховат, лишенный драгоценного залога, что я не угожу (не виноват) совсем в специалисты монолога. И все ж он громче шелеста страниц, хотя бы и стремительней старея. Но, прежде зимовавший у синиц, теперь он занимает у борея.

III

Не есть ли это взлет? Не обессудь за то, что в этой подлинной пустыне, по плоскости прокладывая путь, я пользуюсь альтиметром гордыни. Но впрямь, не различая впереди конца и обнаруживши в бокале лишь зеркальце свое, того гляди отыщешь горизонт по вертикали.

IV

Вот так, как медоносная пчела, жужжащая меж сосен безутешно, о если бы ирония могла со временем соперничать успешно, чего бы я ни дал календарю, чтоб он не осыпался сиротливо, приклеивая даже к январю опавшие листочки кропотливо.

V

Но мастер полиграфии во мне, особенно бушующий зимою, хоронится по собственной вине под снежной, скрупулезной бахромою. И бедная ирония в азарт впадает, перемешиваясь с риском. И выступает глуховатый бард и борется с почтовым василиском.

VI

Прости. Я запускаю петуха. Но это кукареку в стратосфере, подальше от публичного греха, не вынудит меня, по крайней мере, остановиться с каменным лицом, как ахиллес, заполучивший в пятку стрелу хулы с тупым ее концом, и пользовать себя сырым ее яйцом, чтобы сорвать аплодисменты всмятку.

VII

Так ходики, оставив в стороне от жизни два кошачьих изумруда. Молчат. Но если память обо мне отчасти убедительнее чуда, прости того, кто, будучи ленив в пророчествах, воспользовался штампом, хотя бы эдак век свой удлинив пульсирующим, тикающим ямбом.

VIII

Снег, сталкиваясь с крышей,вопреки природе, принимает форму крыши. Но рифма, что на краешке строки, взбирается к предшественнице выше. И голос мой, на тысячной версте столкнувшийся с твоим непостоянством, весьма приобретает в глухоте по форме, совпадающей с пространством.

здесь, в северной деревне, где дышу тобой, где увеличивает плечи мне тень, я возбуждение гашу, но прежде парафиновые свечи, чтоб не был тенью сон обременен, гашу, предоставляя им в горячке белеть во тьме, как новый парфенон в периоды бессоницы и спячки.

Псковский реестр

не спутать бы азарт и страсть (не дай нам, господь). Припомни март, семейство нейман. Припомни псков, гусей и вполнакала, фонарики, музей, "мытье" шагала.

Уколы на бегу (не шпилькой - пикой); сто маковок в снегу; на льду великой катанья, говоря по правде, сдуру, сугробы, снегиря, температуру.

Еще - об"ятий плен, от жара смелый, и вязаный твой шлем из шерсти белой. И черного коня, и взгляд, печалью сокрытый - от меня как плечи - шалью.

Кусты и пустыри, деревья, кроны, холмы, монастыри, кресты, вороны. И фрески те (в пыли), где, молвить строго, от бога, от земли равно немного.

Мгновенье - и прерву, еще лишь горстка: припомни синеву снегов изборска, где разум мой парил, как некий облак, и времени дарил мой фэд наш облик.

О синева бойниц (глазниц)! Домашний барраж крикливых птиц над каждой башней, и дальше (оборви!) Простор с разбега. И колыбель любви - Белее снега!

Припоминай и впредь (хотя в разлуке уже не разглядеть: а кто там - в люльке) те кручи и поля, такси в равнине, бифштексы, шницеля

долги поныне.

Сумей же по полям, по стрелкам, верстам по занятым рублям (почти по звездам!), По формам без души со всем искусством колумба (о спеши!) Вернуться к чувствам.

Ведь в том и суть примет (хотя бы в призме разлук): любой предмет - Свидетель жизни. Пространство и года (мгновений груда), ответы на "когда", "куда", "откуда".

Впустив тебя в музей (зеркальных зальцев), пусть отпечаток сей и вправду пальцев, чуть отрезвит тебя придет на помощь отдавшей вдруг себя на миг, на полночь,

сомнениям во власть и укоризне, когда печется страсть о долгой жизни на некой высоте, как звук в концерте, забыв о долготе, - О сроках смерти!

И нежности приют и грусти вестник, нарушивший уют, любви ровесник с пушинкой над губой стихотворенье пусть радует собой хотя бы зренье.

1965

Гвоздика

в один из дней, в один из этих дней, тем более заметных, что сильней дождь барабанит в стекла и почти звонит звонок ,чтоб в комнату войти, (где стол признает своего в чужом, а чайные стаканы - старшим); то ниже он, то выше этажом

Перейти на страницу:

Иосиф Бродский читать все книги автора по порядку

Иосиф Бродский - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки kniga-online.club.


Новые стансы к Августе отзывы

Отзывы читателей о книге Новые стансы к Августе, автор: Иосиф Бродский. Читайте комментарии и мнения людей о произведении.


Уважаемые читатели и просто посетители нашей библиотеки! Просим Вас придерживаться определенных правил при комментировании литературных произведений.

  • 1. Просьба отказаться от дискриминационных высказываний. Мы защищаем право наших читателей свободно выражать свою точку зрения. Вместе с тем мы не терпим агрессии. На сайте запрещено оставлять комментарий, который содержит унизительные высказывания или призывы к насилию по отношению к отдельным лицам или группам людей на основании их расы, этнического происхождения, вероисповедания, недееспособности, пола, возраста, статуса ветерана, касты или сексуальной ориентации.
  • 2. Просьба отказаться от оскорблений, угроз и запугиваний.
  • 3. Просьба отказаться от нецензурной лексики.
  • 4. Просьба вести себя максимально корректно как по отношению к авторам, так и по отношению к другим читателям и их комментариям.

Надеемся на Ваше понимание и благоразумие. С уважением, администратор kniga-online.


Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*
Подтвердите что вы не робот:*