Юрий Трифонов - Единственная
Итак,главное дотянуть до Берлина. Но и запасы внушительные. Недаром Александра Юлиановна каждый раз порывалась что-то сказать,но только вздыхала и выписывала рецепт. Надежда знала причину этих вздохов,её тоже беспокоило нарастание целительной дозы. Отсюда и кафе на мосту. Где-то прочитала,что лучшая психотерапия -смотреть подолгу на бегущую живую воду. Вот и смотрела.
Красивая смуглолицая женщина с черными как крылья ласточки
бровями.Длинные стройные ноги.парижская шляпка,элегантное светлое платье в широкую синюю полоску. Подарки Жени из Берлина. Женя и детей приодела. Слава Богу кроме сатиновых косовороток и платьев из перешитых бабушкиных,у них теперь есть и джемпера ,и шапки,и ботинки на толстой подошве. Маруся была не столь щедра на подарки (сама щеголиха),но никогда не забывала к дню рождения и к Новому году флакон "Шанели номер пять" - её любимых духов,про которые Иосиф говорил,что они напоминают ему о Гражданской войне,потому что пахнут конской мочой. Лучшим ароматом он почитал аромат земляничного мыла и ещё,пожалуй,был снисходителен к духам,которыми пользовалась Женя. Земляничным мылом шибало от Лёли Трещалиной - самой влиятельной дамы в аппарате ЦИК,-давней знакомой Иосифа ещё по Гражданской,а для Жени у всех находились добрые слова.
Удивительная женщина - жена Павла. Красавица,острая на язык умница,замечатеьный друг. И всё же Надежда всегда ощущала внутреннее наряжение рядом с невесткой. Это было связано с Иосифом. Женя как-то удивительно легко,почти небрежно обращалась с ним. И странно,- он не только принимал эту манеру,но даже,казалось,был польщён. От этого Надежда ощущала тёмную тоску ревности и будто деревянела в присутствии их обоих. Она мучалась,упрекала себя в дикости,держалась слишком чопорно,и,к счастью.никто не догадывался о её тайных страданиях:все привыкли к её суховато -отстраненной манере. Лишь иногда ловила удивлённо-растерянный взгляд Якова. В огромной семье он,единственный,понимал её,ощущал малейшие изменения в её интонации. Он единственный видел,когда она радражена,устала,кгда у неё невыносимо болит голова и тотчас делал самое нужное:приносил стакан горячего сладкого чая,одеяло,интересную книгу,а,главное,отвлекал Васю и Светлану,прорывавшихся к ней с вечными кляузами друг на друга. Впрочем,Яков,кажется,вообще был лишен всякой защиты от настроений и страданий других людей. Внешне это выражалось в чрезмерной деликатности и желании быть незаметным. Но Надежда знала какие страдания он испытывает от грубости отца,от наивной бестактности Анны,от унижений теток - сестер матери,вечно что-то выпрашивающих у Иосифа и вечно жалующихся на тяжелую жизнь. Он ощущал тайное презрение Маруси Сванидзе и ,кроме мачехи,пожалуй ,единственными близкими были дядя Алеша и бабушка Кеке.которой он писал длинные письма на грузинском. Но Алеша часто и подолгу отсутствовал,и Надя очень старалась,чтобы в отцовском доме Яков не мучался,но что она могла сделать одна,если сам пасынок был беззащитен перед всем злом мира.
Она часто думала о его рано ушедшей матери,о том.каким Иосиф был с нею,и как ей было с Иосифом.
Когда-то давно спросила мужа о его первой жене:
- Какая она была?
-Никогда не спрашивай меня о Катерине. Она была блаженная,-был краткий ответ.
Вкладывал ли бывший семинарист в слово "блаженная" его истинный смысл,или смысл иронический,Надежда не поняла.
Но вот что Яков был настоящим блаженным ощущала остро. Ощущала и очень боялась за него. Не напрасно боялась:его попытка самоубийства подтвердила её страхи. Он стрелялся на кухне,стрелялся вроде бы от несчастной любви,но она то знала,что это был последний жест отчаяния,последняя надежда услышать,наконец,от отца слова сострадания и любви. Услышал: "Хе,не попал! Даже застрелиться не можешь!"
Что же ей хочется знать о его матери? Что она была очень хороша собой - помнят все .кто знал её. Что шила себе и сестрам удивительно красивые платья -рассказывала Марико,а вот отец рассказал как-то только ей,что в 1907 году в Баку пришел по какому-то партийному делу к Иосифу.
Тот снимал у турка жалкую глиняную лачугу на Баилове- всего одна комната. Когда отец вошёл ,Иосиф и его молодая жена сидели за столом и ели. Увидев незнакомца,Катерина вместе с тарелкой спряталась под стол и не вылезала ,пока незнакомец не распрощался. Иосиф.словно бы и не заметил этого.
-Ты знаешь,она была такой юной и такой прекрасной,я запомнил её.
Два года назад,когда после попытки самоубийства,спасаясь от насмешек отца, Яша уехал в Ленинград к её отцу Сергею Яковлевичу (Сергей Яковлевич,в свою очередь спасался в Ленинграде от вздорной жены)так вот два года назад после очередной ссоры с Иосифом она тоже умчалась к отцу,и однажды они сидели с Яковом в полутёмной комнате,и она вдруг подумала,что он проживёт недолго и погибнет в тридцать три. Почему именно в тридцать три? Она не веровала,в гимназии Закон Божий был нелюбимым предметом,жила совсем другим - музыкой,литературой,идеями,а потом уж и вовсе- смешно говорить,ведь все семейство - активнейшие участники Революции,Гражданской войны.
Откуда же взялось такое предчувствие? Не от того ли горячечного бреда-видения Якова с поднятыми руками в исподнем.
А,может,от того давнего апрельского вечера,когда брела домой,а ноги не несли от страха встречи с ним,неожиданно поднялась по ступеням,вошла в Храм Сампсония и попросила горячо,по-детски,чтобы один человек полюбил её так же сильно,как она его любит. А Бог смотрел осуждающе и лицо у него было таким,какое сейчас у Якова - с огромными ,полными тоски ,глазами,с впалыми щеками и раздвоенным подбородком.
Еще в Москве Павел объяснил подробно как из Карлсбада добраться до Берлина. Поездом до Праги,но чтоб прибывал не в Смихов,а на Центральный вокзал. С Центрального вокзала - прямо в Берлин. Расписание приложено. В этом, аккуратно разграфленном расписании, был весь Павел: четкий, предусмотрительный,спокойный.
А её тянуло к Феде. И не только потому,что Федя был несчастным полубезумным,обреченным на одиночество. Она,умеющая трезво анализировать поступки и мотивы поступков,понимала,что в привязанности к Феде таится ещё и её неутихающее раздражение против матери. Больше чем раздражение:ведь даже перед Иосифом защищала мать вяло,совсем не так,как других Аллилуевых будто по обязанности.
Иначе как дурой Иосиф Ольгу Евгеньевну заглаза не величал,и всякое лыко ставил ей в строку. Распечатает мать случайно, (неслучайно?) его письмо,предназначенное жене,он -в ярости:"Какой надо быть дурой!"
Одно время он вообще запретил теще появлятьс в их московской квартире,а в Зубалове "сидеть в своей норе и не показываться на глаза". Это после её с ним "семейных бесед" о том,что происходит в деревне. Он кричал,что эта "старая дура,которая сама живёт как сыр в масле,да ещё помыкает обслугой,задурила ей голову росказнями таких же кикелок из Тифлиса"
- Мне не надо росказней из Тифлиса,мне достаточно рассказов моих товарищей по Академии, многие - деревенские или ездили уполномоченными.
- Твоя академия - гнездо правых,с ними надо разобраться.
Оказался прав:на предсъездовской дискуссии Промакадемия поддержала правых,провалили партконференцию,выбрали "не тех". И тут выскочил Никита Хрущёв со своей статьей в "Правде",стариков из партячейки изгнали,Никиту как твёрдо стоящего на позициях ЦК ,сделали секретарём. Она всегда неплохо относилась к Никите,ведь именно он рассказал ей о том,как ездил в подшефный колхоз и что там творится,но когда в коридоре Академии (пришла получить стипендию за лето), и он разлетелся "Я как новый секретарь хотел бы привлечь тебя Надя......",она не сдержалась,прервала,сказала холодно: "Поздравляю,Вы это заслужили" и - дальше по коридору.
Странно,но Иосиф не рассердился,когда рассказала ему о встрече с Никитой и о своем "поздравлении"
- Он такой же как все,но тебе следует быть поаккуратнее с оценками,не забывай,что ты не только моя Татка,но и жена Генсека. И запомни - любой человек состоит на девяносто процентов из дерьма.
- Это не так: ни отец,ни Павел,ни Федя ....
- О Феде не будем,он,как говорится,за скобками и ,пожалуйста,сажайте его за столом так,чтобы я не видел как он ест.Даже Ольгу Евгеньевну с души воротит,а мне-то за что?
Мать действительно не любила Федю,её коробило все:как он ест,как ходит,как молчит. А ведь это она,зная его ранимость,его деликатнейшую душевную организацию не уберегла сына от фронта. Федя был рожден для кабинетных занятий,жизнь пугала его ещё в раннем детстве. Надежда помнила,как он плакал,вернувшись из зоопарка - жалел зверей.
Дети всегда были безразличны матери. Она часто подбрасывала их добрым хорошим чужим людям, Надежда подолгу жила у Ржевских,Анна у нищих родственников отца или у бабушки в Дидубе. И как можно было разрешать шестнадцатилетней девочке жить у какой-то подруги неделями ? Но вряд ли могла запретить,если б даже захотела. Во-первых они уже были мужем и женой,во-вторых Надежда всегда всё решала по-своему. С четырнадцати лет она вела хозяйство.а во время "убёгов" матери с очередным "другом" распоряжалась бюджетом.
