Донбасский декамерон - Олег Витальевич Измайлов
На полуострове было два центра притяжения для юношей, мечтавших о небе – Симферопольский аэроклуб и Качинская школа военных летчиков под Севастополем – родовое гнездо русской авиации. Сын лудильщика из рода канатоходцев на своем пути в небо прошел оба.
Но сначала он стал учащимся железнодорожного техникума – уж куда как земная профессия. Но зов неба был силен, и Амет-Хан окончил обучение в Качинской летной школе – первой в России.
Об этой школе можно рассказывать бесконечно долго. Она освящена именами первопроходцев неба и летного искусства России – Дмитрия Андреади, Петра Нестерова, Ивана Ефимова, Константина Арцеулова, Вячеслава Ткачева.
Но и в советские времена, особенно в предвоенные годы, она выпустила множество летчиков, ставших асами. В эту когорту попал и наш дагестанско-татарский паренек. Он из выпуска 1940 года.
В 1938–1941 годах в Каче кроме Амет-Хан Султана учились Александр Покрышкин, Василий Сталин, Тимур Фрунзе, Иван Поскребышев, братья Микоян – Степан и Владимир. Все они стали гордостью отечественной авиации.
Инструкторы и сослуживцы вспоминали позже, что никаких особых надежд курсант Амет-Хан Султан в Каче не подавал – собранный, ответственный, это да, но такими качествами обладали многие. Это для летной школы норма.
Вот о Покрышкине или Василии Сталине говорили, что-де «летает выше среднего», «имеет талант к летной работе». А гений летчика Султана раскрылся позже – уже во время войны.
Осенью 1942 году лейтенант Амет-Хан Султан вошел в знаменитую группу Владимира Лавриненкова – молодого, но признанного аса советских ВВС. (Покрышкин, к слову сказать, еще год будет ждать посылки на фронт.)
Группа Лавриненкова в 9‑м Одесском истребительном полку была одной из таких групп асов, которые создавались во всех армиях мира для решения задач по завоеванию превосходства в воздухе. У лавриненковцев вначале была другая задача – снизить преимущество немцев и защитить по возможности молодое поколение летчиков, которое выбивалось на фронте очень быстро, не успев приобрести опыт. Многие летчики группы были до этого инструкторами в авиационных училищах и школах.
В этой группе сказались морально-волевые качества Амет-Хана, главным из которого было хладнокровие. Впоследствии оно ему пригодится в работе летчика-испытателя.
А здесь было так. Отражая налет немецкой авиации на Ярославль, группа, в которой воевал Амет-Хан, атаковала эскадру немецких бомбардировщиков. Израсходовав боеприпасы, Амет-Хан решил таранить своего противника. Сказано – сделано! Удар! И истребитель застрял под плоскостью сбитого им бомбовоза – оба камнем пошли к земле.
Но советский летчик уцелел. Потому что не сдавался до последнего – уперся ногами в кабину своего «харрикейна», а руками в крыло вражеского самолета и сумел-таки оттолкнуться с останками своей машины от врага, выпрыгнуть и спастись с парашютом.
Амет-Хан Султан принадлежал к той породе летчиков, которые учатся каждый день, в каждом бою. Как в компьютерной игре, невидимые баллы опыта растут у них, пока опыт не переходит в качество летной работы невероятного мастерства.
Наш герой замечательно воевал на Сталинградском фронте, еще лучше в небе Кубани, где впервые немецкое превосходство в воздухе перешло в советское. Именно к концу этой огромной воздушной битвы Амет-Хан в одном вылете сбил за несколько минут три бомбардировщика, после чего командование 8‑й воздушной армии решило представить его к высшей государственной награде – званию Героя Советского Союза.
В наградном листе, который был подготовлен в штабе полка, сообщалось, что «гвардии капитан Амет-Хан Султан – командир эскадрильи 9‑го Краснознаменного гвардейского истребительного Одесского полка, произвел с начала войны 359 боевых вылетов, провел 79 воздушных боев. Лично сбил 11 самолетов противника и 19 – в групповом бою. Имеет один таран самолета Ю-88. На Сталинградском фронте произвел 110 боевых вылетов, лично сбил 6 самолетов и 7 – в группе».
Шли горячие бои в предместье Донбасса, на Миус-фронте. Вылеты один за другим не давали летчикам времени отдохнуть как следует. Так было и 24 августа 1943 года, когда в полк пришло известие весьма приятного свойства. В одном из биографических очерков о Амет-Хане это писано так:
«Амет-Хан возвратился на аэродром после очередного боевого вылета. Подрулил к стоянке и в ожидании, пока подойдет техник, устало опустил голову. В эти дни даже несколько минут казались блаженным отдыхом.
– Да он спит прямо в кабине! – услышал Амет-Хан чей-то веселый голос.
Дверца открылась, струя воздуха освежила потное лицо. И только тут удивленный капитан увидел, что возле его истребителя много людей во главе с командиром полка. Амет-Хан выскочил на крыло “аэрокобры”, спрыгнул на землю и собрался было по-уставному доложить Шестакову о выполнении боевого задания, как Лев Львович на этот раз опередил его:
– Поздравляю, Амет, со званием Героя! – совсем уже неофициально обнял Шестаков своего командира эскадрильи. – Ты его давно заслужил!»
Выдающимся качеством летчика-истребителя у Амета было умение «экономить место и время в бою».
По свидетельствам многочисленных его сослуживцев, в небе он был просто «машиной смерти». Успевал и противника сбить, и своего ведомого прикрыть, и соседу помочь. Это очень редкая способность даже для талантливых летчиков. Наверное, поэтому справедлива надпись под портретом Амет-Хан Султана в музее парижского авиасалона Ле Бурже: «Летчик от бога».
Последний бой 25‑летний гвардии майор Амет-Хан Султан провел 25 апреля 1945 года, а через четыре месяца он получил свою вторую звезду Героя.
Всего за время войны ас совершил 603 боевых вылета (из них 70 – на штурмовку живой силы и техники противника), провел 150 воздушных боев, в которых сбил лично 30 и в составе группы 19 самолетов противника.
Каждый вечер, после подведения итогов боевого дня полка, Амет-Хан разряжал в небо свой пистолет. «За живых!» – говорил он, и все знали, что есть такая древняя дагестанская традиция. Ему разрешали.
Так же как и первому в полку позволили на самолете нарисовать орлов – горский символ храбрости и воинского искусства.
Никто из боевых друзей Амет-Хана не сомневался, что после войны ему будет прямая дорога в летчики-испытатели. Слишком уж очевидно было не только его нечеловеческое просто владение боевой машиной в воздухе, но и знание ее возможностей.
Его друг и сослуживец, еще один русский ас Владимир Лавриненков, вспоминал эпизод из сорок третьего года, свидетельствующий о сказанном выше:
«Именно тогда командир полка, увидев среди нас Амет-Хана, подозвал его к себе, и мы стали свидетелями их разговора.
– Как твой самолет после ремонта? – спросил командир полка Морозов.
– Не годится, товарищ
