Колыбельная белых пираний - Екатерина Алексеевна Ру
А особенно тронуло Веру то, с каким неуклюжим, порывистым смущением он тут же принялся собирать свои рассыпанные бумажные богатства. Будто сразу стало ощутимо, что внутри у него, под ординарной внешностью неприметного офисного сотрудника, бежит по сосудам тоненький теплый ручеек, наполненный множеством крошечных рыбок – невыносимо хрупких и безобидных. И от созерцания этой неловкости в Вере словно что-то со звоном лопнуло и начало душисто распускаться.
– У меня на даче был такой же календарик с подсолнухами, только побольше, – зачем-то сказала она.
Это было почти правдой: у тети Лиды над плитой действительно висел календарь с подсолнухами, но не совсем такой же.
А скидочного купона «Бук Плюс» среди рассыпанного добра так и не оказалось.
Это хрупкое трогательное тепло внутри Кирилла с тех пор ощущалось при каждой встрече. Когда он заходил в аудиторию, что-то вполголоса говорил Ольге Юрьевне и как-то растерянно, почти беспомощно сводил брови; когда пил в коридоре кофе из автомата – маленькими, быстрыми, словно вороватыми глотками. И когда подкармливал дымчато-серых и без того явно сытых котиков, обитающих возле здания курсов. Высыпа́л перед ними сухие подушечки из специально купленных серебристо-желтых пакетов. Либо выкладывал склизкие кусочки консервов. Котики смотрели на предлагаемые им лакомства высокомерно, почти презрительно, и Кирилл казался гораздо более уязвимым и нуждающимся в опеке, чем они.
Впервые Вера застала Кирилла за кормлением котиков через неделю после знакомства. Вышла из здания курсов в вечереющий стылый двор и увидела его согнутый силуэт над равнодушной кошачьей стаей – очевидно, разочарованной угощением. Она уже хотела подойти ближе, предложить вместо неугодного корма ломтики слипшейся копченой ветчины от своих не съеденных за день бутербродов. Но в этот момент из-за дверей показалась отставшая Марьяна. И Вера, моментально подхватив ее под локоть, резко зашагала в противоположном от Кирилла направлении.
– Давай через соседний двор пройдем, там менее слякотно, – сказала она.
Вере почему-то очень не хотелось, чтобы Марьяна увидела Кирилла рядом с котиками. Отчего-то стало неловко – то ли за чужую беззащитную хрупкость, столь откровенную и простодушную; то ли за терпкое чувство, внезапно подступившее к ее горлу. Словно Вера внутри вся смялась, скомкалась от непонятного горячего стеснения. И там и застряла мысленно – в складках собственной скомканной души.
Слишком поздно. Марьяна уже успела заметить трепетную, слегка неуклюжую фигуру в углу двора.
– Смотри, Верочка, директор наших курсов. Кажется, он решил переквалифицироваться в руководителя кошачьего питомника. Не хочу никого обидеть, но какой-то он… малость убогий, тебе не кажется? Вроде и милый, приветливый, но при этом… бесхребетный, что ли. И курсы у него такие же. С этой Ольгой Юрьевной мы далеко не продвинемся. Наверное, пора искать новую языковую школу.
– Не знаю. Может быть, – равнодушно ответила Вера. Достала на ходу телефон и сделала вид, что погрузилась в чтение важных новостей. Лишь бы не поддерживать назревающий мучительный разговор.
Четыре раза внимательно перечитала сообщение от магазина «Все для дома». В сообщении говорилось о скидках до двадцати процентов на чистящие средства для акриловых ванн. И до пятнадцати на металлические настенные полки.
В следующий раз Марьяна не смогла прийти на курсы, и Вера, в легком, почти воздушном одиночестве, подошла во дворе к Кириллу. Подошла и протянула контейнер с заранее приготовленными кусочками вареного минтая.
– О нет, такое они точно есть не будут, – улыбнулся он.
– Ну а вдруг.
Кирилл развел руками и смущенно, почти виновато свел брови, словно лично был ответственен за вкусовую избирательность котиков.
– Даже пробовать не станут. Я давно их знаю.
Тем не менее котики не только попробовали Верин минтай, но и съели его до последнего хрящика. И она почувствовала себя глуповатой и даже немного жалкой от того, что это обстоятельство неимоверно, до сердечной дрожи ее обрадовало.
За три месяца, проведенные на курсах, Вера сталкивалась с Кириллом довольно часто. В основном в коридоре и во дворе. Один раз на лестнице – на скользких истоптанных ступенях, возле брошенного уборщицей ведра, источавшего острый гниловатый запах забытой половой тряпки. Оба неизменно останавливались, перекидывались парой бессодержательных реплик, и Кирилл, как всегда, растерянно сводил брови, словно был в чем-то виноват.
Во время этих нечаянных пересечений Вера всякий раз ощущала живительное, трепетное, почти парное тепло. Что-то глубинно-уютное разливалось по всему телу. Но тепло это всегда оставалось практически неосмысленным, плескалось где-то на подступах к сознанию. И лишь спустя три месяца, когда «первый уровень интенсива» подошел к концу, Вера с пронзительной ясностью поняла, насколько ей будет не хватать этих встреч.
Она внезапно остро осознала, что за это время незаметно размоталась в глубине себя, словно катушка ниток, до хлипкой, уязвимой сердцевины. И надо было срочно что-то с этим делать, но делать было нечего.
Марьяна продолжать обучение у Ольги Юрьевны не захотела. Но и других языковых курсов, «чтобы не адски дорого и недалеко от дома», найти не получилось. Поэтому Марьяна ограничилась тем, что перевелась в группу к Алине.
– Посмотрю, попробую, может, у нее получше будет. Все-таки она подинамичнее и более адекватное впечатление производит. А ты, Верочка, будешь переводиться на следующий уровень?
Вера никуда переводиться не собиралась. В день записи на курсы, три месяца назад, она твердо сказала себе, что ограничится «первой ступенью», после которой ни за что не станет продолжать априори бессмысленные занятия. Пусть даже в итоге эти занятия оказались уютными, неспешными, пропитанными сонным успокоительным теплом. В конце концов, моменты душевной неспешности можно было найти и за пределами аудитории Ольги Юрьевны.
Но лишить себя возможности видеть Кирилла оказалось очень сложно. При этом, разумеется, было бы абсурдом продолжать занятия только ради него. Ради чужого, практически незнакомого человека. Ради очень коротких, стремительно ускользающих в никуда, нечаянных встреч.
Когда Вера зашла в офис, чтобы попрощаться, от тягостного волнения у нее даже сводило живот. Словно она прыгала с обрыва в бурную темную реку.
– Здравствуйте, – как можно более легким, текучим голосом сказала она. – Я пришла поблагодарить вас за курсы. И пожелать вам побольше адекватных толковых учеников. И благодарных котиков.
Кирилл смотрел на нее удивленным, печально-растерянным взглядом:
– Значит, вы все-таки от нас уходите? Решили не переходить на следующий уровень?
– К сожалению, у меня сейчас совсем не будет времени. Такую уж профессию я выбрала.
– Жаль. Очень жаль. Ольга Юрьевна сказала, что вы сделали большой прогресс за эти три месяца.
Кирилл стоял перед ней сиротливый, зябкий, свернувшийся. Будто сложенная вчетверо газета, оставленная на
