Новые семейные обстоятельства - Маша Трауб
– Как ты? – спрашиваю я, когда он звонит.
Илья рассказывает мне про одышку, лишний вес, угрозу диабета, больное сердце, сосуды, головокружения и пятна перед глазами.
У него две жены – бывшая и нынешняя. Он счастлив в настоящем браке, безумно любит дочь и сохранил хорошие отношения с бывшей, потому что у них общий сын. Так вот никому – ни нынешней жене, ни бывшей – он не рассказывает про свои болячки. Про то, как ходил на обследования, как боялся сдавать анализы – ведь ему спокойнее оставаться в неведении, – как забывал выпить таблетку.
– Почему? – кричу я каждый раз.
Мама Ильи была художницей. Точнее, женой художника, которая решила, что тоже так может.
– Знаешь, когда я вырос и заново пересмотрел ее работы, понял, что она бездарность, – однажды признался он.
Этот сорокапятилетний мужчина, давно похоронивший маму, до сих пор помнит, как маленький лежал с температурой. Мама давала ему книжку, трогала лоб, говорила, что все пройдет, и уходила. За Ильей присматривала соседка, которая втайне от матери натирала его нутряным жиром, делала медовые компрессы, обтирала водкой, чтобы сбить температуру. К возвращению матери Илья уже не горел и пил из чашки сваренный соседкой же бульон.
– Ну вот, я же говорила, что все пройдет, – констатировала мать.
Она верила в силу иммунитета. И в то, что, если ребенок всем переболеет, здоровее будет. Когда соседский мальчик заболел ветрянкой, мама Ильи отвела его в гости – чтобы заразился и переболел в детстве, а не потом. Так же она поступила, когда соседская девочка заболела краснухой. Илья переболел всеми известными педиатрам болезнями.
– Когда я говорил маме, что мне плохо и у меня болит, она отвечала, что я не знаю, что такое по-настоящему плохо и по-настоящему больно. Поэтому я молчал. И до сих пор молчу, – признался Илья. – Но я знаю, мама меня любила. И я ее любил. И соседку, которая обо мне заботилась, тоже любил. Все детство разрывался, не зная, кого люблю больше.
Илья – сумасшедший папа. Оба его ребенка от этого страдают. Если у них сопли – он поднимает на ноги пол-Москвы. Ищет вакцины от всего на свете и мечтает привить детей от всех возможных болезней в мире, включая какую-нибудь лихорадку Эбола. Пичкает их витаминами и не верит в иммунитет, а верит в достижения медицины. А еще он сидит у кроватей заболевших детей и отпаивает их из ложечки чаем, хотя в этом нет никакой необходимости. Но дети знают – это нужно папе. Иначе он сойдет с ума от волнения.
Потому что он их любит больше жизни. А еще он панически боится умереть так, как умерла его мама – в одночасье. За неделю. И ничего не предвещало. И никто не был готов.
* * *
Еве исполнялось три года. Мы заранее передали для нее подарки. Сима сшила милую овечку, я купила говорящий и поющий на все лады телефон. До дня рождения оставалось еще пять дней. И вдруг Катя присылает видео Евы в красивом платье и как ей вручают подарки. Тут уже я решила, что сошла с ума, раз забыла поздравить подругу с днем рождения дочери.
Позвонила и долго каялась. Катя успокоила – я не сошла с ума, а она точно сошла. Субботним вечером Ева как-то совсем была не в настроении. Ничего не хотела делать – ни играть, ни мультики смотреть. Укусила среднюю сестру за попу. До чего дотянулась, за то и укусила. Порвала тетрадь старшей сестры. Тогда Катя объявила дочерям:
– Давайте мы начнем праздновать день рождения Евы сегодня. У меня есть подарки от Маши и Симы.
– Мам, ну нельзя же заранее отмечать, – забеспокоилась старшая Алиса.
– Еве пока все равно, когда она родилась, а нам нужен спокойный вечер, – ответила Катя.
Еве объявили, что у нее сегодня день рождения, и та быстро побежала переодеваться. Нарядилась в платье в пол с изображением Анны из «Холодного сердца» и уселась на диван. Старшие сестры кричали «С днем рождения, с днем рождения!». Катя вручила пакет.
Из комнаты на крики выбежал Катин муж. Кажется, ему было нехорошо. Ладно я переживала, что не поздравила подругу вовремя. А каково было отцу ребенка, который забыл поздравить и дочь, и жену?
– Пап, не переживай, мы репетируем, – успокоила Алиса отца, который собирался валяться в ногах, вымаливая прощение.
– Ну вот зачем ты сразу сказала? Пусть бы папа немного помучился, – упрекнула ее разочарованно Катя.
Ева отбросила в сторону овечку, книжку, открытку и достала говорящий телефон. Начала нажимать на кнопки. Телефон орал всеми голосами животных и истошно выкрикивал цифры. Ева была счастлива.
– Ну и слава богу, – констатировала Алиса, надевая наушники.
Катя успела отметить, что дочь в точности копирует интонацию бабушки, Катиной свекрови, но постаралась на этом не акцентировать внимание. Вдруг стало непривычно тихо и хорошо. Вопил только игрушечный телефон.
* * *
Наконец наступил настоящий день рождения Евы, который успели отметить трижды, с тортом, свечками, бабушками в гостях. «Нау итс оффишиал», как сказала Катя. Ева сидела уже в другом платье в пол и смотрела сумрачно. Кажется, ей надоел день сурка. Но бабушка вручала подарок и громко поздравляла. Другая бабушка соревновалась со сватьей в подарках. Они обсуждали, какому внучка больше порадовалась. Если учесть, что Ева на оба подарка смотрела с одинаково равнодушным и немного недовольным выражением лица, которое в семье называется «настроение Ева», спор бабушек мог длиться долго. Наконец Катя поставила на стол торт и зажгла свечи. Ева дунула и задула две из трех до того, как все успели перевести телефоны на видеозапись и выключить свет. Катя снова зажгла свечи и побежала выключать свет. Опять не успела. На пятый раз Еве надоело задувать свечи по команде, и она вообще перестала дуть. Благо помогли старшие сестры. Катя разрезала торт, который пекла с шести утра, и разложила на красивые тарелки. Девочки, бабушки, отец именинницы ели торт и нахваливали. Только Ева, которая торты не ест в принципе, даже не пробует, смотрела на всех с ужасом в глазах. Мол, вы чего? Действительно это едите? Ну как если бы кто-то на ваших глазах ел живых сверчков, скорпионов или кишки какие-нибудь, а вы на это смотрели. Вот именно такой взгляд был у именинницы.
Потом сестры решили устроить дискотеку и включить диско-шар, который сверкает огоньками. Но Ева посмотрела на приготовления, на шар и объявила:
– Спать.
– В принципе я могу ее понять. Сама валюсь
