Юсиф Везиров - Домашнее задание
Когда я стану большим, я хочу, чтоб меня почитали. Почитав, перечитали. И перечитав, предложили почитать соседу.
Сен-Симон, Фурье, Оуэн... Они верили в то, чего не знали.
И я поверю.
17 апреля 2003-го года.
Хорошего понемножку.
Давно такого не было, чтобы кому-то вдруг стало плохо. И это не говорит о том, что всем хорошо. Всем плохо, это перманентное состояние каждого. И так как всем плохо, все переносят "плохо" не так уж и плохо, как могло бы быть, если плохо было бы одному, когда всем вокруг хорошо. Плохо всем, поэтому никому не становится хуже.
Наоборот, все делают вид, что им хорошо, не боясь сглаза и зависти тех, кто так же делает вид, что им хорошо, надеясь, что кто-нибудь им всё-таки поверит. Но никто не верит. Ни тем, кто делает вид, что им хорошо, обманывая тем самым себя самого, ни тому, что когда-нибудь что-нибудь будет лучше, чем плохо. Что есть неплохо.
А на то, что будет хорошо, никто просто не надеется. Надежда, как известно, умирает последней, оставляя после себя безнадёжность. И умирать вместе с ней совсем не обязательно, жизнь без надежды и так подобна смерти. А жить после смерти неприкаянным всё тот же ад. Но уже на этом свете, не на том. Как всё смешалось...
"Надежда надеждой, а как же вера и любовь?" - возможно, спросят меня. Отвечу: вера, надежда, любовь - это всего лишь человеческие имена, написанные с маленькой буквы. Такие, как Слава, например. Но ни кому-нибудь, а в смысле Вячеслав, то есть Славик. А в остальном - всё та же безнадёжность. И страх перед завтрашним днём.
Неотложку жалко. Раньше её вызывали, когда кому-то вдруг становилось плохо. Теперь она приезжает, когда кому-то вдруг становится хорошо. Это значит, что тот, которому вдруг стало хорошо или сошёл с ума и перестал понимать действительность, или просто поменял местожительства и умер (зачем только жил, мучился?)
А о мёртвом или хорошо, или никак.
21 апреля 2003-го года.
Яма.
Совсем недавно я был уверен, что в жизни нет смысла. Теперь же, переговорив с местной публикой, я стал понимать, что смысл у жизни всё-таки есть. Только он, этот смысл, мне не нравится. И если бы жизнь была книгой, я просто перестал бы её читать.
К сожалению, жизнь не книга. Её нельзя перестать читать, конспектировать или перелистывать. Её можно, конечно, добровольно прекратить, но это большой грех, а жить в аду и после смерти тоже захочет не каждый. Приходится терпеть.
А зол я потому, что меня опять хотели купить. Всё те же, кто обычно покупает. А я опять не купился. Тогда меня продали. И не те, кто обычно продаёт. А человек, которого я считал себе другом. И я опять ошибся в людях. В их чести и порядочности.
Нет никакой уверенности в завтрашнем дне. Дно есть дно, будь оно завтрашнее или послезавтрашнее.
Не опуститься бы глубже.
22 апреля 2003-го года.
Весна.
Весна. Собачий холод, несмотря на то, что конец апреля. Самый его конец. Через пару дней апрель покинет этот год. Навсегда. Оставив нас наедине с маем, месяцем зелёным и тёплым... Но пока собачий холод, а выть собакой всё равно не хочется. Потому, что весна, даже если холодно и кости пока не прогрелись. Зато есть серьёзные основания надеяться сделать это в ближайшем будущем.
С жизнью немалые трудности, всё ещё не живём, существуем. Но сейчас это не имеет такого заострённого значения, как зимой. Весна на дворе, половодье в деревнях и сёлах. Дождь и ветер. А на деревьях уже распускаются почки и ранние птицы дают первые сольные концерты. Кстати, бесплатно. Отчего существование наше начинает отдалённо отдавать жизнью.
И мы в своём существовании начинаем искать сосуществования. Успокоенно обсуждая то, что осуждали совсем недавно. И судить хочется лишь товарищеский матч футбольных команд, которые начали сезон и ещё не разыгрались. Весна готовит почву для жаркого лета. Нужно просто подождать. Ведь самое страшное позади. Перезимовали. А авитаминоз залечим фруктами.
Весна.
28 апреля 2003-го года.
Контрольные весы.
Когда дела, которые пусть не всегда ровно, но всё-таки шли, перестают идти вообще и то, что считалось твёрдым "будет" становится очевидным "могло бы быть" с продолжением через "но" или "если бы не...", душевному равновесию приходит конец. Но этот конец ещё не означает конец окончательный. Потеряно всего лишь равновесие, и самое время переметнуться в чашу с наименьшим вредом и наибольшей пользой. На данный момент. Что делают все и выигрывают, в результате, плотские слабости, проиграв духовные ценности. Зато живут сыто, как в раю, аж до самой глубокой, если повезёт, старости. А вот тут-то и начинается сущий ад в преддверии неминуемого ада в лучшем мире раскаяние. Перерастающее в покаяние. И за все прожитые и пережитые слабости приходится нести ответ с полной ответственностью перед самим Всевышним. И, что ещё страшнее, перед самим собой. А лгать самому себе, да ещё в преклонном возрасте, несерьёзно. Приходит время расплачиваться за все грехи, которые были ведь. И никакой склероз или частичная потеря памяти не помогут от них отказаться.
Мне часто говорят: "Измени себя". А по мне изменить себя означает изменить себе.
А я так не умею.
3 мая 2003-го года.
25-й кадр.
Я не долгожитель. И года мои не преклонны. И пожилым меня назвать пока ещё нельзя. Но мне уже столько лет, что я смело могу начинать свои повествования со слов: "Лет, этак, 10 - 15 назад..." И никто не удивится. Потому, что лет, этак, 10 - 15 назад я был уже не ребёнком, а отслужившим в армии молодым человеком... Кстати, я увлёкся, отвлёкся и отошёл от главной темы.
Так вот, мне уже столько лет, что есть что вспомнить из своей биографии. Точнее, есть кого вспомнить из неё же. Я всегда отличался общительностью и умением ладить с людьми. То есть, с теми, кто хотел, чтобы с ними ладили. Соответственно меня всегда окружало не малое количество приятелей, некоторые из которых в последствии стали настоящими друзьями.
А иные постепенно отсеялись, хотя претендовали на звание лучшего друга. Но не смогли ими стать. Их подвели глаза, их выражение. Постараюсь объяснить: глаза, не в смысле разрез, веки, ресницы, цвет и так далее, а глаза, в смысле глаза. Зрачки. Я научился читать людей с глаз. И как бы хороши в поведении, поступках и словах они не были, глаза говорили другое. Правду. Истину. Суть.
Я глядел им в душу через глаза и понимал, что эти люди способны плюнуть в душу. Не свою. В глазах их я видел пустоту. Да такую, что отчётливо просматривался затылок. Глаза были точно стеклянные, хотя от деяний остального тела веяло не деланной теплотой. Я самоотстранялся от них, как только мог. Умел. И не ошибся. Они плевали в душу всем подряд. Но со слезами на глазах. Сочувствуя.
Глаза - 25-й кадр. Нужно уметь его увидеть.
6 мая 2003-го года.
Историческая фальсификация.
(или фальсификация истории)
Все люди на земле любят говорить готовыми фразами, искусно придуманными неизвестными авторами неизвестное количество лет тому назад. И все люди на земле произносят эти фразы с таким важным выражением анфаса, точно они и есть те самые неизвестные авторы известных фраз, которых пора бы узнавать уже широким массам. Другими словами, "Страна должна знать своих героев!" (ну вот Вам ещё одна готовая фраза, точнее домашняя заготовка, хотя, простите, "домашняя заготовка" тоже есть готовая фраза).
Одна из самых старых и полюбившихся готовых фраз, используемых народонаселением в обиходе, звучит следующим образом: "В старые добрые времена..." Я хорошо помню старые времена (старые настолько, насколько может позволить мой средний возраст). И с полной ответственностью могу сказать, что старыми они, конечно, были, но вот добрыми их назвать я не возьмусь. Нет. Я также не возьмусь сказать, что новые времена сделались добрее. Отнюдь. Они намного злее стали. И довольно заметно пахнут повторением старых ошибок.
Но вот что обидно: пройдёт совсем немного времени, лет, этак, десять пятнадцать, и какими бы злыми сегодня времена не были, как бы не повторились и не продолжали повторяться на регулярной основе старые ошибки, перерастающие в новые, более изощрённые, кто-то где-то кому-то, рассказывая о сегодняшней жуткой действительности, обязательно употребит пресловутое "В старые добрые времена..." С ностальгией и грустью. В глазах. Значит, ложь останется жить. А народ врал, врёт, и будет врать. И народу, кстати, тоже.
О какой истории тут может идти речь?
20 мая 2003-го года.
Ограниченная свобода.
(на свободу с чистой совестью)
Тотальное наступление демократии западного образца на одну шестую часть суши застало обладателей советских мозгов, напичканных словами, лишёнными смысловой нагрузки и (самое страшное) идеи врасплох. Столь очевидный, что демократию импортную стали внедрять в обиход отечественные анархисты сомнительного толка, придав ей, возможно по неопытности своей, нечеловеческое лицо. Которое после не раз пытались подпудрить, подрумянить и подкрасить. Но, увы, всё оказалось тщетным. Перенесённая в юности оспа оставила свои неизгладимые... впечатления.
