Молот Тора - Юрий Павлович Вяземский
Сенявин ничуть не растерялся. Огладив бороду и грустно усмехнувшись, он возразил:
– Во-первых, дорогой Александр, «чучелом огородным» и «мертвецом в живой обстановке» Николая назвал все тот же Ключевский. А ваш тезка, государь император Александр Третий Александрович, указывая на своего отпрыска, как-то заявил, что его жена, Датская Дагмар, дескать, породу испортила… И потом, господин ведущий, позвольте заметить, что Николай Второй церковью нашей страстотерпцем был поименован. Они ведь разные, страстотерпцы бывают. Царевич Дмитрий, например, в 1606 году канонизированный, вообще был, мягко говоря, ненормальным ребенком: падучей страдал и над животными издевался.
Трулль отвел глаза в сторону и увидел, что рядом со стаканом пива и с рюмкой водки непонятно откуда появилась теперь мисочка с маринованными грибочками.
Сенявин, однако, этой чертовщины не мог заметить, потому что не отрывал взгляда от Телеведущего.
– Все это, как говорится, лишь полбеды, – увлеченно продолжал Андрей Владимирович. – А главная беда в том, что Сердце России, Храм ее Православный, еще сильнее отдалился от верующей души, от земной церкви. На самой вершине, помните, «византийская кукла без участия сердца» и следом за ней – сначала магистр Мальтийского ордена Павел Петрович, затем масон Александр и прочие «увешанные пестрыми церковными титулами». Внизу же – Емелька Пугачев с пьяными казаками и разной татаро-угорской нечистью кроваво дионисийствует; Хома Брут на панночке скачет, а потом в глаза предводителю гномов, Вию, заглядывает. Чичиков, понимаешь, разъезжает по нашей многострадальной, мертвые души покупает. А его добрые люди спрашивают: «Почем купили душу у Плюшкина?» В какой еще литературе вы встретите эдакие духовные одиссеи?!
Тут и Профессор заметил грибочки.
– Ах ты, подлый карел! – закричал он в спину Петровичу. – Поймал-таки момент. Я как раз к нашему сокровищу подбирался!.. Пропади я пропадом, если я за него водки не выпью!
Сенявин схватил рюмку и опорожнил ее мгновенным движением. И столь же стремительно и ловко подцепил вилкой (там и вилка лежала) маринованный грибок и закусил им, блаженно прикрыв глаза. А следом, вновь глядя на Трулля и к нему одному обращаясь, стал объяснять, возбужденно и сбивчиво:
– Помните, Саша, мы определили душу, как нечто мятущееся между сердцем, разумением и плотью? У нас это метание всегда было огромным и яростным. Шире и острее, чем у других народов. Мы никогда ни о чем друг с другом договориться не могли, у нас по любому поводу – споры и драки. Отсюда и родилась великая русская литература! От Сердца шла эта величайшая в мире художественная полифония. Она потому и величайшая, что от русской веры, исповеданная и причащенная нашими святыми – Серафимом Саровским и Оптинскими старцами. С состраданием христианским, с евангельской почти любовью к тому, что потом критики обзовут «маленьким человеком». А на самом деле… – Профессор покосился в сторону пива и, не досказав о том, что «на самом деле», продолжал: – Тут наша славянская кровь, наше великое, мятущееся между Богом и дьяволом творческое начало о себе заявило, выплеснулось на свободу и разлилось по просвещенному миру поистине волжским половодьем! Уже ради одного этого, Русского Золотого Века, стоило жить и страдать России! Наша великая литература, если угодно – путь к Храму не только для нас, русских, но и для всех истинно верующих!
Профессор схватил стакан с пивом и жадно отхлебнул из него, хотя уже стояла и ждала его новая рюмка с водкой.
Воспользовавшись паузой, Трулль восхищенно заметил:
– Браво, профессор! Очень красиво и наконец-то патриотично… Славянское начало. А то всё греки, немцы какие-то…
– Спасибо за высокую оценку, господин ведущий, – поблагодарил Трулля Сенявин, вытирая пивную пену с усов. – Но боюсь, мне придется вас огорчить. В пятидесятипятилетнем своем возрасте, то есть в начале девятнадцатого века, у России еще действовало то, что мы с вами назвали Крепостью, или иммунной системой. И когда на нас напал величайший из полководцев Наполеон Бонапарт, его, как и шведского Карла, Россия сожрала великой Плотью своей. Но постепенно российская Крепость стала ослабевать. Износились и зашатались два наших кроветворных столпа: дворянство и крестьянство. И навстречу этому разрушению – вырождение и озлобление. Столыпин пытался остановить злокачественный процесс. Но его пристрелили в театре. Он, несчастный Петр Аркадьевич, как потом наши бабушки, несколько раз повторял: «Лишь бы не было войны». Но она пришла, страшная и гибельная!
Профессор осушил до дна стакан с пивом.
– Россия свою германскую Гидру долго терпела, целых тринадцать лет, то есть более двух веков. Но, когда эта Гидра втянула ее, больную и пожилую, в мировую войну, обескровила Плоть и Душу, терпение лопнуло. Кроветворная идея «православие – самодержавие – народность» перестала спасать. Ибо какая, к черту, «народность», когда от земли оторвали и на бойню отправили! Какое, к псам, «самодержавие», которое только мучить умеет и войны одна за другой проигрывать! Какое, к лешему, «православие» – оно лишь где-то в горних пределах истинное сохранилось, в сердцах-светлячках, которые светят, но Душу народа разве способны согреть! А попы-чиновники, едва на них взглянешь… Помните, у Достоевского? «От такой картины и вера может пропасть»… И пропала! Так страшно пропала, что за топоры взялись и на церковь пошли тысячи, сотни тысяч когда-то искреннее веровавших!.. Германскую Гидру всей страной из петербургского болота радостно вытащили и головы ей стали отворачивать, начав с царя-алкоголика… «От Дана слышен храп коней его», предупреждал нас пророк Иеремия… У Блока, чуткого нашего поэта, помните? «Так идут державным шагом – позади – голодный пес. Впереди – с кровавым флагом… в белом венчике из роз – впереди – Исус Христос». Сатанинский Исус с одной «и»!..
Самолично сын блудницы и отца из колена Данова. Лже-Мессия, имеющий злую сущность, но выдающий себя за спасителя униженных и оскорбленных, ограбленных и эксплуатируемых, безземельных и истощенных войной. Антихрист имя ему… Что бы там ни говорили некоторые мои коллеги, Россия-матушка радостно приняла и впустила в себя нового своего Сожителя! Она его давно ожидала.
Профессор опрокинул новую рюмку водки и закусил соленым огурчиком; эти огурчики незаметно появились рядом с грибками на откинутой столешнице. Речь его становилась все более сбивчивой.
– У пророка Иезекииля и в Откровении Иоанна Богослова Антихрист иногда предсказывается в виде Гога и Магога. И произойдет это по окончании тысячелетнего царства!.. Как видите, и тут совпадение. России к этому моменту уже тысяча лет исполнилась, и в Новгороде памятник воздвигли… Стало быть, Гог и Магог. Они все время вместе упоминаются. Как Маркс с Энгельсом. Или как Ленин со Сталиным. И я, с вашего разрешения, нашего
