Любовь в Сочи, мопс и белые ночи - Женя Онегина
– Чудовище, отстань от девушки! – прикрикнул Ремизов, и я чуть было на опрокинула на себя тарелку с супом.
Мопс задумчиво посмотрел на хозяина, сердито засопел, но от меня отошел.
– Алиса, дыши! – зашипела мне на ухо Ева.
– Отстань, – отмахнулась я от подруги.
– Я что-то пропустила? – встряла Анька и протянула мне кружку с зеленым чаем.
– Можно я все-таки спокойно поем? – возмутилась я.
Но поговорить нам конечно же не удалось.
Ребята рвались преодолевать порог, и поэтому с обедом было быстро покончено. Я спустилась к реке одна из последних, вместе с Ириной, которая крепко держала Никиту за руку.
– Мама! Но я тоже хочу! – канючил мальчик.
– Тебя дядя Святослав покатает, – пообещала Ирина сыну. – А пока внимательно слушай, что он говорит.
Порог с берега выглядел потрясающе красиво. Стоя ногами на твердой земле, я была готова любоваться им бесконечно. Он грохотал, предупреждая и заставляя проникнуться своей мощью и силой. Но от мысли, что его можно преодолеть в легкой надувной байдарке начинала кружиться голова. Иван и Святослав тем временем крепили страховочные тросы, а Катя объясняла нам, как это работает. Она говорила о том, что не нужно бояться оказаться в воде. И вообще не стоит бояться воды, но и рисковать тоже не стоит. Река не терпит тех, кто не умеет думать головой. И не жалеет.
Я смотрела, как ребята друг за другом преодолевают порог – с криками, визгом девчонок и ругательствами – как довольные причаливают к берегу, чтобы пройти его снова и снова, и не могла не улыбаться. И мне безумно хотелось присоединиться к ним, разделить их восторг, но я никак не могла решиться. Святослав звал меня пару раз, но настаивать не стал. А мне было страшно.
Я прижимала к себе Воланчика и думала о том, что если не рискну сегодня, то буду жалеть об этом, как только вернусь в Москву. А если рискну…
– Алиса, а ты почему не катаешься? – Никита выглядел ужасно довольным. Святослав прошел с ним порог дважды, и оба раза очень аккуратно. Но мальчик этого даже не заметил, настолько был счастлив.
– Алиса сторожит чудовище, Никит! – сообщил Ремизов и подмигнул мне. – Но так как ты уже прошел порог, и даже два раза, то сможешь присмотреть за собакой, правда же?
– Смогу! – тут же согласился Никита.
– Только чур никуда отсюда не отходить и Катю слушаться! Обещаешь?
– Есть, капитан! – мальчик лихо козырнул и протянул к мопсу руки.
– Не бойся, Алиса, – сказал Ремизов тихо. – Это всего лишь вода.
Глава одиннадцатая
Святослав
Девчонка орала так, что у меня заложило уши.
И в какой-то момент, глядя на ее напряженную спину, на пульсирующую на шее голубую жилку, на то, как она нервно кусает бледные губы, я подумал, что перестарался. Что был неправ, когда давил на нее, заставляя прочувствовать и полюбить то, что любил сам.
Мы прошли порог легко, обойдя по краю опасные моменты. Шумела река, ледяные брызги били в лицо, ребята на берегу кричали что-то, подбадривая свою подругу. Причаливая, я думал, что увижу слезы в ее глазах, и даже мысленно подобрался, готовый к истерике. Но ее не последовало.
Алиса выбралась на берег, запыхавшаяся и румяная. Ее слегка потряхивало от пережитого приключения и адреналина, глаза блестели, а дыхание сбилось.
Я молча ждал, удерживая ее руку в своей, боялся спугнуть крошечный, еще только зарождающийся огонек того, что скучные люди зовут безбашенностью и дурью.
Плохо понимая, что я делаю, я поднес к губам ее ледяную ладошку и поцеловал, коснулся губами каждого пальчика, подул, согревая своим дыханием.
Алиса резко вздохнула, но руки не отняла. Не смея поднять на нее взгляд, забив на то, что на нас все смотрят, я потянул ее на себя и обнял за плечи, в душе проклиная спасательные жилеты, из-за которых приходилось соблюдать дистанцию. Я хотел прижать ее к себе, встряхнуть, заставить сказать хотя бы слово.
Злость, слезы, обвинения и страх – я был готов ко всему, только не к этой дрожащей покорности. От мысли, что я мог ее напугать, внезапно пересохло во рту, а сердце ушло в пятки.
И вот в тот момент, когда я уже был готов сдаться и умолять девушку о прощении, одновременно отбиваясь от нападок разъяренной Кати, Алиса подняла на меня немного шальные от адреналина глаза и прошептала:
– Еще…
Я засмеялся и подхватил ее под мышки, закружил, не обращая внимания на скользкие камни под ногами, на неудобные спасжилеты, улюлюканья парней и лай чудовища. И Алиса хохотала вместе со мной до тех пор, пока я не поставил ее на землю и неуклюже попытался прижать девушку к себе.
Только тогда она отпрянула и внезапно стала неприступной. Я позволил себе легкую ухмылку, специально игнорируя ее смятение, и протянул весло.
Произнес хрипло:
– Ваше желание – для меня закон.
Она покраснела до кончиков волос. И снова закусила в смятении нижнюю губу. Тогда я не удержался и протянул руку, осторожно стирая с девичьей щеки речные брызги.
А может это были слезы.
Мы прошли порог еще три раза, и я позволил Алисе везти. Страхующая нас Катя только осуждающе качала головой, когда я снова и снова поднимал байдарку на старт. Я знал, что увлекся. Знал, что позволил чужим эмоциям взять верх. Но я не мог остановиться. Я грелся в обжигающих потоках энергии Алисы, ее азарта, ее отчаянной решимости.
Я пытался насытиться ее.
И никак не мог остановиться.
В то утро стоял трескучий мороз.
Высоко в горах солнце светило особенно ярко. И грело, несмотря на февраль.
Студенческие каникулы уже закончились, и на горнолыжных склонах было пустынно. Но Мика упорно поднималась все выше и выше.
И я, охваченный ее азартом, следовал за ней. К самой вершине. Туда, где снег был девственно белым, а воздух мерцающе звонким.
Высоты она не боялась.
Так же как не боялась скорости и ветра.
Мне было хорошо рядом с ней.
Легко.
Свободно.
Волшебно.
Я чувствовал, что могу положить к ее ногам весь мир и даже чуточку больше.
Чувство бесконечной
