Жди меня, когда небо окрасится в розовый - Марат Маратович Мусабиров
– Мирай, где ты пропадала всё это время?
– Простите, а вы кто? – донеслось до моих ушей, и вмиг весь мир как будто бы остановился.
Я почувствовал, как воздух застыл в горле и как сердце забилось чаще. «Как это – кто я?» – спросил себя сквозь нервный смешок, а после снял шапку и сказал:
– Это же я, Рэй! – Рукой задрал челку, обнажив лоб. – Ты… ты меня не помнишь?
– Я не знаю вас. Впервые вижу, простите… Не обознались?
Взгляд мой непроизвольно устремился на магазинчик техники рядом – его на месте не оказалось. Вместо него там как ни в чем не бывало красовалась вывеска: Favorable Price Hairdresser’s. Удивлению моему не было предела.
Мирай уже повернулась и собралась было уйти, но я, не придумав чего получше, спонтанно выкрикнул ей в спину:
– Сыграй мне на барабанах после занятий!
Она резко остановилась, порывисто повернулась и подозрительным взором воззрилась на меня.
– Кто ты такой? – спросила она недоверчивым тоном.
«Хех, сработало».
– Я Рэй Хэмфри, – ответил я, всё еще не веря в происходящее.
– Откуда ты меня знаешь?
– Сложно объяснить. Если расскажу, ты не поверишь.
– Мне плевать, – вдруг резануло мне слух. Я крайне изумился. Когда это Мирай начала так грубо выражаться? – Объясняй.
– Оу, эм-м… Слушай, у меня скоро пары начнутся. Давай после учебы поговорим?
«О чем ты только думаешь, болван? – гневалось что-то внутри меня. – Ты три года мучился, три года тосковал по ней, а сейчас даешь деру?»
Мирай надулась, стрельнув куда-то в сторону ядовитым недовольным взглядом.
– Ладно, – согласилась она. – Жду тебя в этой парикмахерской в три часа. Чтобы точно пришел!
– Х-хорошо… – Я просто не мог принять то, как ведет себя Мирай.
Она, не проронив больше ни слова, развернулась и скрылась где-то за ближайшим углом[14]. Я был выбит из колеи. Случившееся потрясло меня не на шутку. И вдруг на ум пришел вчерашний «сон».
«Это было взаправду! То черное нечто. Оно… оно… обмануло меня? Нет, подожди-ка… – На экране сознания начали одна за другой пролетать реплики вчерашнего вечернего диалога. – Точно. Обмануло. Неужели наша встреча с Мирай тоже произошла после записи в Дневник? Логично, если верить происходящему. Все записи Мирай исчезли, все ее желания никогда не сбывались, следовательно, и нашей встречи никогда не случалось. Почему я узнал это только сейчас?.. Ублюдок! Обманул меня. Черт. Получается, что я попал в какую-то другую реальность, где все события, начиная от одиннадцатого января две тысячи четырнадцатого года, идут совсем по другому сценарию. Смена вектора родителей, их нахождение у меня дома. Из-за того, что я так и остался одинок в свои шестнадцать, стал больше наблюдать за ними и в итоге наговорил им того, что в прошлой реальности скрывал.
Так. Есть довольно большая вероятность, что я не перенесся в другую действительность, а просто попал в иную временну́ю линию, при этом сохранив память о прошлой. Погодите-ка… Память из прошлой временно́й линии сохранилась, но память новой линии, в соответствии с новым устройством мира, не была получена. Прямо как во „Вратах Штейна“[15]. Хм… Выходит, что я со знаниями своей прошлой жизни никак не вписываюсь в настоящее, в „здесь и сейчас“. Ладно, допустим, у родителей кое-что поменялось. Это к лучшему. Однако… есть же что-то и плохое, чему не было места в старой временно́й линии, но есть в этой. Кто знает, что сталось со мной и моим окружением за эти три… нет, четыре года? Если меня и вправду исключили из института за прогулы (в чем уже не сомневаюсь), значит в этом мире я не обнаружил в учебных сборах ни толики некоего интереса – а уж тем более радости – и счел, что высшим образованием спокойно можно пожертвовать ради мелочного, сомнительного и бесперспективного удовольствия; я скатился на самое дно социума и предпочел полностью отдаться своей сущности гика и отаку, вступив в ряды NEET[16]. М-да уж. Сомнительное решение, Рэй.
Самое страшное во всём происходящем – это то, что я не могу вернуться обратно. Поменяв судьбу Мирай, я кардинально изменил и свою. И так хочется знать всё, что изменилось. Так, по крайней мере, будет легче воспринимать появление новых нестыковок с прошлой временно́й линией…»
– Хэй, Рэй! Чего задумался?
От глубоких размышлений меня отвлек бодрый мужской голос. Басистый, он принадлежал моему отцу, идущему в обнимку с лыжами в одной руке и держащему палки – в другой.
– Привет, пап, – как-то отчужденно сказал я. – Просто… гуляю.
– О, замечательно. Я вот тоже с прогулки иду.
Я медленно кивнул.
– Ну… Поговорим дома еще! – И он ушел. Встреча оказалась скоротечной.
Я запрокинул голову и уставился на чистую голубизну небосвода. Ни единого облачка. На душе спокойнее не стало. Нужно было узнать о новом мире. И чем быстрее я к этому приступлю, тем лучше.
«Так. Первым делом, первым делом… – Я начал быстро оглядываться, чтобы придумать, как действовать дальше. Мой взгляд, совершив несколько оборотов вокруг, зацепился за парикмахерскую. – Постригусь». Решив так, я и уверенно направился внутрь.
Атмосфера была хороша. Необычайно хороша. Это место вызвало у меня именно то самое чувство, которое ощущаешь по возвращении в старый дом спустя много-много лет, – чувство ностальгии, конечно же. Я ощутил запах шампуня, какой-то пудры и общую влажность, успокаивающую нервы, – и понял, что несказанно рад снова здесь находиться. В свое время походы в парикмахерскую были отдушиной…
Стоя в дверном проеме, я увидел ту, ради которой зашел сюда. Она прибирала волосы на полу после стрижки клиента.
– Миссис Прайс! – радостно воскликнул я. Как же давно ее не видел…
– О, Рэй! – приветливо отозвалась она, складывая совок и метлу. – Здравствуй. Давненько ты не появлялся тут.
– Я так скучал! – «Хоть она меня знает».
– Что? Серьезно?
– Да. А что, не похоже?
– Похоже-похоже. Ты же пришел за стрижкой, да?
– Угу.
Я торопливо уселся в кресло, и Маргарет укрыла меня пеньюаром, а следом взяла ножницы.
– Как обычно? – спросила она, чуть улыбнувшись.
– Да, – не раздумывая, на автомате ответил я.
«Стоп. А как это – как обычно?» – тут же пронеслось у меня в голове.
– П-погодите! – встрепенулся я.
– Что?
– Не могли бы вы уточнить, как обычно я стригусь?
– Ха-ха-ха! – вдруг рассмеялась миссис Прайс. – Ты так давно не приходил ко мне, что уже забыл, как стригся в последний раз? Ну ты смешной!
– Я серьезно. Пожалуйста, объясните.
– Ладно-ладно, ха-ха. Укоротить на дюйм-полтора, сохранив форму изначальной прически.
Я уставился на себя в зеркало. «Дюйм-полтора? Так это же… до уровня подбородка. В прошлой временно́й линии я не стригся около года перед тем, как попасть в эту. Именно поэтому эта прическа не вызвала у меня утром никаких подозрений об изменениях вокруг. Но… тогда это была однократная акция. Я бы
