Жди меня, когда небо окрасится в розовый - Марат Маратович Мусабиров
– А если всё – вздор, вызови с утра полицию. Я живу в доме напротив, тридцатая квартира. Если, конечно, ты найдешь в этом смысл.
Выбравшись на улицу, выбросил остатки Дневника в мусорку возле своего дома. Холодный ветер по-прежнему хлестал нос и щеки, прохожие и машины продолжали свое привычное движение. Нельзя было точно утверждать, что всё вернется и станет как раньше. Всё же, дьявол меня дери, вдруг я просто сошел с ума?
Разум мой был и пустым, и загруженным одновременно. Всё, что мне оставалось, – это просто пойти домой и, даже не раздеваясь, заснуть как можно скорее, чтобы вновь увидеть Мирай – живую, настоящую Мирай. По крайней мере, я верил, что следующим днем смогу ее увидеть.
Часть вторая
Стирание эффекта бабочки
Глава четвертая
Родная незнакомка
Чудес не бывает. Так мне говорили с самого детства родители. Эдакая закалка перед взрослением. Я так и жил до двадцати – с мыслью, что в жизни не бывает ничего сказочного и невероятного; что если станет плохо, на землю не снизойдет ангел и не поможет мне. Помочь себе могу только я сам. Еще одна фраза, сказанная родителями в копилку к другим, определяющим удручающую истину: жизнь немыслимо жестока и до смерти скучна.
Я провел в забытьи весь вечер и всю ночь, потерял связь со временем полностью. Когда я очнулся (именно это действие лучше всего описывает мое состояние в ту минуту), за окном меня встретило, как обычно, бессмысленное небо, но разрезанное: окно было задернуто портьерной шторой, хотя привычки зачеркивать, пускай и бесцветный, пейзаж у меня никогда не было… Будильник молчал. Иллюзия и реальность смешались. Я сидел неподвижно, потерянный, опустошенный, не в силах уговорить свой мозг встать на привычную рациональную колею. «Что это было? Сказочный кошмар или бесформенная мечта? Плевать. Это просто сон». Мое утро пропиталось меланхолией и даже апатией. Она струилась из каждого предмета мебели, из каждого угла квартиры. Не сказал бы, что эти годы утро имело хоть какой-то оттенок, кроме серого, однако грусть и такую пустоту по утрам я давненько не испытывал. Обычно подобные ощущения приходили ко мне в течение дня, а не в его начале. Возможно, так на меня действовали грезы о Мирай.
В комнату, словно из ран исполосованного неба, сквозь маленькую щель портьерных штор нежно протекал свет утреннего солнца, умиротворенно мерцая на полу и стене. В нем блестела пыль, что не спеша клубилась в воздухе и наполняла атмосферу неким чувством целостности. Благодаря этой, казалось, пустой поддержке природы я понемногу приходил в себя. Вот оно. Совершенно обыкновенное утро.
Я встал с постели, потянулся и пошел на кухню.
– Доброе утро, сынок, – поприветствовала меня мама, нарезающая салат.
– Доброе… – спросонок ответил я, протирая глаза. А затем, спустя секунд пять-десять, пришел в себя, и меня словно окатило ушатом холодной воды. – Стоп! Что ты тут делаешь?
– А? Как что? Мы с твоим отцом приехали погостить пару дней, – объяснила мама. – Забыл, что ли?
– А… отец где?
– На лыжах в Октарианском лесу. С раннего утра. Скоро вернется.
«С каких это пор мой отец занимается спортом? – тут же озадачился я, присев на стул. – Что происходит?»
– Давно вы здесь?
– Вчера вечером приехали.
«Неужто кратковременная амнезия? Да нет, чепуха какая-то. Я же отчетливо помню, что́ делал вчера вечером, и родителей на тот момент даже в городе не было. Или это приснилось? Ох, не вспомню…»
– Понятно, – ответил я, смирившись и поглядев на часы: десять сорок девять утра. «У меня что, сегодня выходной?» – И долго ли тут пробудете?
– Пару дней, сынок. Я же говорила. Потом у меня командировка в Египет.
– В Египет? – удивился я. – Что, неужели там нашли секретную базу инопланетян под пирамидами?
– О чем это ты?
– Ну, ты же понимаешь, что пишешь бред сивой кобылы для статей в интернете?
Мать обратила на меня такой взгляд, будто смотрит на больного ребенка.
– Рэй, с тобой всё хорошо? – вдруг спросила она.
– Да вроде. А что?
Она вздохнула, а затем выдала:
– Я уже давно не пишу такое. И даже блог свой перестала вести.
– Да? – Я даже бровью не шевельнул. – Удивительно, мы в последние пару лет так редко видимся, что я об этом узнал только сейчас.
– По-моему, я тебе сразу сообщила, как закрыла блог.
– Не помню, извини. И что же ты пишешь сейчас?
– Теперь я и твой отец работаем вместе. Пишем на заказ об общественных проблемах, урбанистике, политике и о всяком в этом духе. Ты сам как-то сказал мне, что писать нечто серьезное и по-настоящему информативное для рядовых читателей в перспективе куда выгодней, чем писать статьи, полные конспирологии, для интернет-задротов. И могу сказать, ты не промахнулся. Прибыль за месяц идет только вверх.
– Опять не помню. – Я пальцами левой руки помассировал висок. – Когда же я такое говорил?
– Где-то год назад. Ты еще сказал, что тебе стыдно за то, что я пишу всякую ерунду.
Я лишь молча покивал, нахмурившись, в попытке выудить что-либо из памяти, но так ничего и не вспомнил.
«Так-то оно так, но… я совсем не могу вспомнить, что когда-либо говорил подобное ей напрямую. Вроде мне было не до этого. А после ее съезда – абсолютно до лампочки. Что вообще, черт возьми, творится?»
Я активировал экран смартфона: суббота, 13 января 2018 года. Никакой это не выходной для меня. «Почему я не завел будильник?!» – внутри назревало беспокойство.
– Эм-м, пойду, пожалуй, на учебу. – Я встал со стула и спешно направился к выходу.
– Ты нашел новый институт? – остановила меня мать внезапным вопросом.
– А?
– Ты же писал, что тебя исключили за многочисленные прогулы. Еще месяц назад.
– Что?! – не удержался я. – Когда?
– Нет, дорогой, с тобой явно что-то не то. Дай-ка потрогаю лоб.
Мама хотела было подойти ко мне, но я попятился от нее прочь.
– Всё со мной в порядке! И меня никто не исключал.
– Мне показать переписку? Ты ведь даже не поел, сынок! Я для кого салат нарезала?
– Я не хочу есть, прости. Мне надо выйти, освежиться…
Я впопыхах накинул куртку и шапку и после опрометью выскочил из квартиры.
Снаружи стояла неизменная стужа. Но даже она не могла успокоить меня. Я на всякий случай проверил дату по телефону еще раз – суббота, 13 января 2018 года. Ничего было не ясно. Я глубоко вдохнул и выдохнул, после чего быстрым шагом пошел в сторону автобусной остановки, чтобы доехать до института и проверить свой статус там как студента.
Проходя мимо магазинчика техники – места, где некогда располагалась родная парикмахерская, – уже бог знает в который раз, я увидал знакомое лицо, промелькнувшее на секунду. Знакомые волосы и фигуру. Я обернулся и еще раз смерил взглядом прошедшую мимо девушку. Сомнения отпали в момент – это была Мирай Прайс! Повзрослевшая, с уверенной походкой.
На размышления, как да почему, не было времени. Я не растерялся, тотчас же крикнул:
