Весенний сад - Томока Сибасаки
В середине декабря съехала пара из квартиры Обезьяны. До самого отъезда они с Таро так ни разу не обменялись и словом.
Обитаемыми в «Палаццо Саэки III» остались три квартиры. Уехала парочка, чьи громкие голоса порой разносились по всему дому, и сразу стало как-то печально. Дом постепенно превращался в «пустующее жилье».
Таро встретил Новый год в своей комнате под знаком Свиньи.
…С 31 декабря по 2 января во всем доме кроме него никого не было. Все эти дни Таро провел перед телевизором. Третьего числа он обратил внимание, что исчезла табличка с соседнего, похожего на бетонный сейф дома. На памяти Таро оттуда вообще не доносилось никаких звуков, поэтому кроме таблички других изменений не произошло. Когда Таро спросил об этом у Ниси, встретившись с ней у входа, она сообщила, что там уже с месяц никого нет. Но как жильцы оттуда выезжали, она не видела. Таро еще раз посмотрел со своего балкона: растения на крыше пожелтели и завяли, по этим признаками он в конце концов понял, что дом еще некоторое время назад был обитаем.
Со стиракса перед их входом листья полностью облетели, но несколько «кошачьих лапок», черных и сморщенных, на дереве еще оставались. Тля покинула свои гнезда, и они теперь тоже пустуют. Остались одни пустующие дома. И осиное гнездышко — бутылочка, приклеившаяся к раме его окна, — осталось на месте. Таро иногда проверял его, но оса не возвращалась. И «кошачьи лапки», и эта бутылочка, наверное, одноразовые. Потому и превратились в пустующее жилье, покинутое их обитателями. В «Палаццо Саэки III» новые жильцы уже не въедут. А в «бетонном сейфе», может быть, еще появятся.
Таро снова открыл в смартфоне сайт, где читал о «кошачьих лапках» на стираксе: в прошлый раз он бросил его изучать. Фотографии насекомых по-прежнему производили неприятное впечатление, но он старался по возможности не отвлекаться на картинки, а читал текст. Там было написано, что тля, которая паразитирует на стираксе и строит гнезда — «кошачьи лапки», мигрирует с него на рисовые культуры и чередует однополые и двуполые способы размножения. Поэтому она может жить только в тех местах, где встречаются оба рода растений.
Таро подумал, уж не проявляется ли в его нынешнем любопытстве возникшее у него в старших классах желание заняться вопросами эволюции живых существ; он знал о наличии в биологии и эволюционной теории спорных мест и сейчас, читая об этих таинственных формах жизни, размышлял о происхождении, существовании и долгом будущем этих форм — эволюции, похоже, нет конца.
Он продолжал размышлять, почему его занимают такие сложные проблемы: не проще ли тле питаться другими листьями или плодами, почему природа лишь повторяет однажды созданную структуру. А если ей не дать ее воспроизводить, то нынешняя форма исчезнет.
Осы — достаточно простые организмы, и все-таки как, должно быть, обременительно лепить для каждой особи свою отдельную бутылочку-гнездо. Может быть, по сравнению с большими гнездами, где насекомые живут роем, процент выживания в итоге выше? Или живые организмы всегда выбирают самый эффективный способ выживания.
У Таро, естественно, не было ответов на эти вопросы, но он решил, что жить автономно в маленькой бутылочке все же лучше, чем в мешке «кошачьих лапок», битком набитом многочисленными братьями и сестрами.
В субботу, в начале долгих выходных приехал грузовичок доставки и привез Таро две посылки, упакованные в коробки из-под дешевого пива в банках. Посылки были от Нумадзу, который уже переселился в Куттян. Накануне вечером от него, после большого перерыва, пришел имэйл. Он писал, что наконец освоился на новом месте и на новой работе и отправляет Таро деликатесы, которыми славится Кусиро. Он просит прощения, что делает это с опозданием, но от всей души благодарит за часы с кукушкой, которые Таро подарил ему по случаю переезда: жена, как-то увидев такие, потом долго искала, чтобы купить. Еще он писал, что зимой было непривычно холодно, но, в общем, терпимо, прилагалась и фотография жены, держащей упомянутые часы. Внешне она была чем-то похожа на Нумадзу. Глядя на редкую фамилию, написанную от руки на бланке посылки, Таро почувствовал, что Нумадзу с новой фамилией полностью освоился.
В коробке из-под пивных банок были крабы. Три штуки; в другой коробке — сушеный терпуг и банка с красной икрой. «Стоило бы ему сказать, что я не ем сушеную рыбу, — пожалел Таро. — Может, тогда он положил бы что-нибудь другое. Побольше икры или кальмаров и крабовых палочек». Во всяком случае, продуктов было много, сразу не съесть. Нумадзу знал, что Таро живет один, похоже, он старался проявить благодарность количеством. Таро понятия не имел, как готовить крабов, поэтому поднялся на второй этаж и постучал в дверь со знаком Змеи. Никто не отозвался. Свет не горит, наверное, куда-то отправилась. И в самом деле, он уже некоторое время не встречал «Змею». Вряд ли она переехала бы не попрощавшись, но, может статься, готовится куда-нибудь перебраться. Таро постучал в соседнюю дверь, с Драконом. Часы с кукушкой он в свое время получил от Ниси, так что благодарность Нумадзу имела отношение и к ней. Ниси открыла сразу. На свитер с капюшоном надета зеленая в клетку душегрейка, на голове — толстая вязаная шапка. И босиком.
Таро сообщил о прибывших морепродуктах, и у Ниси загорелись глаза: «Пойдем к Морио!»
Таро вернулся к себе: ему как-то не доводилось есть крабов, поэтому он принялся разглядывать глаза и шипы на панцире, переворачивать их с боку на бок: выпученные глаза морских чудищ были круглыми, абсолютно черными, страшными, словно и не глаза вовсе, — и тут появилась Ниси. Вместо свитера она надела красный кардиган, к нему толстые серые брюки — вид очень опрятный. Ниси объявила: в семье Морио еще не готовили ужин, так что они очень вовремя: с икрой можно сделать суси и вместе поужинать.
Ниси присела на корточки у коробки, которую Таро поставил на кухне, потыкала крабов пальцем.
— У меня уже совсем не осталось времени, — вдруг выдала она сценическим тоном, поднялась и посмотрела на Таро. — Я в следующем месяце переезжаю.
У матери Ниси, живущей в новом районе на севере префектуры Тиба, четыре года назад обнаружили рак груди, после операции по удалению опухоли рецидива не было, но полгода
