Чужая сказка - Ульяна Подавалова-Петухова
Лера молчала. Павел… он действительно писал ей в ВК. Лайкал фото, оставлял комментарии… Он очень настаивал на встрече. А Лера струхнула. Испугалась, не зная чего. Нет, тогда причины были какие-то веские, важные, а сейчас… и не вспомнить их. Странно…
— И потом знаешь, Лер, лучше сделать и жалеть, чем не сделать и всю жизнь терзаться сомнениями. Теперь ты понимаешь это, как никто другой.
— Он… Павел не писал со дня учителя, — пробормотала та.
Вилка кое-как поднялась и направилась к своей кровати. Лера тут же бросилась ей на выручку.
— А повода-то не было! — проговорила неудавшаяся сноубордистка, укладываясь на кровать. — Зато завтра — офигенский повод!
— Какой?
— Ну ты, блин, даешь! Завтра Новый год!
— Точно…
— Вот завтра напишет тебе твой Паша…
— А если не напишет? — вдруг подумав, проговорила Лера.
— О! Прогресс на лицо, то есть уже в помыслах!
— Что?
— Вчерашняя Лера сказала бы: «Он не мой!»
— Да ну тебя!
— Так вот напишет Паша, а ты с ним пообщайся. Не просто «спасибо», «как приятно» и прочую вежливую ахинею, а поговори. Вышли фото северного сияния, себя красивую у елки… Без мужиков!
— Да откуда этим мужикам взяться?
— Вот едрён-батон! Завтра приезжают друзья Николая! Викинги!
— Точно!
— Слышь, мы тут как бы о Паше говорили… Глазенки-то заблестели…
— Ой, да ладно тебе!
— Мне-то вообще все равно! У меня есть Александр Иванович, — проговорила Вилка. — Короче, пообщайся с Павлом, а потом уже видно будет. Может, он и есть твое счастье. А ты, дурёха, от этого счастья полтора года бегала да пряталась.
— Ну, Вилка!
— Вот тебе и Вилка! Слушай, вон мазь оставили. Не намажешь спинку. Ручонки не загибаются…
Лера усмехнулась и, воодушевленная, бросилась выполнять просьбу. Она втирала пахучую мазь и улыбалась. Может, и правда все сбудется?
Глава четырнадцатая.
И мир как будто повернулся. Еще вчера он смотрел куда угодно, но только не на Леру, а сегодня… Солнце улыбалось с неба, лучилось миллионами чудесных улыбок в снежинках, которых щедро насыпала норвежская зима. Без солнцезащитных очков невозможно было подняться на склон: от слепящего блеска глаза слезились безостановочно, а на душе было радостно и легко.
Аня с Лерой отлично катались весь день, время от времени навещая Вилку, которая сейчас вынуждена была вести горизонтальный образ жизни. В интернете она наткнулась на какую-то интересную книгу, и теперь ее нереально было оторвать от чтения. Лера, заглянув в последний раз, напомнила, что вечером все вместе они отправятся при полном параде в банкетный зал отеля, где пройдет новогодняя вечеринка. Вилка даже оторвалась от книги. Конечно, она взяла красивое платье. Конечно, она не забыла про туфли, но… Но сейчас не могла себя представить ни в платье, ни тем более в туфлях.
— Лер, а там нет диванчика?
— Там удобные кресла за столиками. Мы с Анютой видели, а что?
— Из кресла я не поднимусь, а на диванчик я б легла… красиво. Как Даная на картине Рембрандта…
— Вилка!
— Одетая! Естественно одетая. Но красивая.
— Ну конечно, — пробормотала Лера.
— Не поняла смысл фразы… «Ну конечно!» — это восторг. «Ну, конечно…» — это уже не восторг, а сомнения. И заметь, сомнения в моем шарме, не побоюсь этого слова!
Лера улыбнулась.
— Виолетта Михайловна! Как бы вы ни сидели, как бы вы ни лежали, и в чем бы вы ни были, вы все равно прекрасны.
Вилка хмыкнула:
— Ну да, конечно…, — потом посмотрела на Леру и рассмеялась.
Но Виолетта Михайловна в положенное время при полном параде была доставлена в административный коттедж и столкнулась с невероятным испытанием. Прямо от входной двери на второй этаж, где располагался банкетный зал, вела широкая лестница.
— Мой нынешний злейший враг — лестница! Блин, что ж она такая высокая? Надеюсь, не до Вальхаллы? — пробормотала она и взялась за перила.
Подружки шли рядом и готовы были страховать. Вилка от них отмахивалась и упрямо шаг за шагом поднималась по ступенькам. Вдруг сзади кто-то что-что сказал, к ней с двух сторон сразу подскочили два светловолосых высоких джентльмена, похожих друг на друга. Один схватил ее за руку. Женщина не потерпела такого обращения и потянула конечность на себя, второй схватился за другую, Вилка растерялась.
— Да в чем дело?
Но бравые викинги подхватили ее и в мгновение ока доставили наверх, где бережно поставили на ноги в туфельках и даже поправили роскошный платок, которым Вилка накрывала малость оголенные плечи (платье не было открытым, но, являясь любительницей футболок и блуз с рукавами, Вилка считала себя почти голой и накидывала на плечи шаль или платок). Женщина, покраснев от смущения, оправляла платье и что-то бормотала парням. Откуда-то сбоку вынырнула Света.
— Тебе уже лучше? Знакомься, это Олаф и Рагнар, они друзья Ника.
— Спасибо. Я б еще где-то там черепашила… Но они могли бы быть более галантными…
Света засмеялась. Парни уставились на нее, она что-то быстро им сказала, и те улыбнулись. Вилка, дергая от смущения шаль, тоже тянула губы в улыбке.
Вечеринка покатилась по сценарию. Было шумно, весело. Говорили тосты, ели, пили. Звучала живая музыка. Спустя какое-то время Олаф попросил у музыкантов разрешения сыграть на гитаре, те, с радостью согласились. Высокий, сухой, как жердь,
