Альма-матер - Максим Эдуардович Шарапов
Кирилл Эдуардович наполнил ненужными бумагами и отжившими своё вещами четыре коробки и попросил вынести все эти прошедшие годы из своего кабинета.
– Решение уже принято, Кирилл Эдуардович? – завхоз взглядом оценил объём коробок.
– Пока нет, – улыбнулся главный редактор. – Но надо же иногда разбираться в шкафах.
– Понимаю, – невесело кивнул завхоз и вытащил коробки в приёмную.
Оставшись один, Кирилл Эдуардович достал из ящика скотч. Была еще одна небольшая коробка, куда он сложил прошлое, с которым расставаться не хотелось. Сверху лежал календарь, с обложки которого смотрели на него улыбающиеся лица сотрудников. Кирилл Эдуардович аккуратно прикрыл их картонными крыльями коробки.
Помощница уже дважды докладывала, что коллектив взбудоражен и хочет обсудить ситуацию. Кирилл Эдуардович понимал, что обсудить её придется, и не собирался сбегать от людей, но специально выдерживал паузу, чтобы успокоиться самому и дать всем остальным выпустить пар эмоций, на котором нельзя готовить деловые блюда.
В его целостном, надёжном коллективе произошёл раскол. Мелкие обиды, лёгкая зависть, субъективные человеческие антипатии, усталость от многолетнего общения, как коррозия, постепенно разъедают любые, даже самые крепкие отношения. Когда же появляются мощные внешние факторы, способные привести к изменению общей ситуации, то эти крохотные, казалось бы, незначительные трещинки могут моментально разрушить всю конструкцию. И лучше всех это почувствовал Иван, решил рискнуть и, похоже, выиграл.
Кирилл Эдуардович достал телефон и набрал номер.
– Привет! Какие планы на сегодняшний вечер? Только если пообедать? Меня это вполне устраивает. Давай через два часа в нашем ресторанчике? – Кирилл Эдуардович помолчал, слушая собеседника. – Я нормальный, просто деловой. И ты сама сейчас сказала, что вечер у тебя занят. Ладно, давай ты при встрече мне всё это выскажешь.
Он отключил телефон.
Через полтора часа, положив в багажник служебной машины заклеенную скотчем коробку и отпустив водителя, Кирилл Эдуардович вышел из редакционного дворика и повернул в сторону метро Третьяковская. Он любил свою работу ещё и за то, что всегда можно было прогуляться по Замоскворечью и выбрать разный маршрут до метро.
Собравшийся час назад в зале заседаний коллектив ждал от него подробной информации и конкретных решений. Воспользовавшись своим авторитетом, Кирилл Эдуардович мог, конечно, призвать всех ответить на предательство массовым увольнением и пообещать, что в самое ближайшее время он создаст или найдёт какой-нибудь новый медийный проект, объединившись в котором они сделают самое лучшее СМИ страны и всем покажут. Но Кирилл Эдуардович знал, что никакой новый проект он не создаст и никому больше ничего не покажет, а призывать людей уходить вместе с ним в никуда казалось ему не меньшим предательством, чем поступок Ивана.
Поэтому, посмотрев в глаза своей почти уже бывшей редакции, Кирилл Эдуардович сказал:
– Я никогда не приму поступок Ивана, но в сложившейся ситуации я должен признаться, что никакой альтернативы я вам предложить не смогу. И лучше прямо об этом сказать, чем потом обмануть ваши ожидания. Поэтому каждому придётся самому решать – оставаться или искать что-то другое.
Кирилл Эдуардович заметил, что, распределив ответственность между всеми, многих разочаровал, потому что от лидера ждали борьбы и поступков, а не добровольной самоликвидации. Обидно было уходить именно так, но это была единственная честная позиция, и он надеялся, что когда-нибудь они его поймут.
«Я уже никудак», – подумал Кирилл Эдуардович, вспомнив, как назвал себя Миша на их последней встрече, когда припадочный смех сменило философское настроение.
– Ты ещё в силе, ты главный редактор. В нашем университете преподаёшь. А я уже никудак…
– Кто-кто? – переспросил Кирилл Эдуардович.
– Никудак, – грустно улыбнулся Миша. – Не слышал? Это уже никуда не годный чудак.
Пройдя по нескольким переулкам, Кирилл Эдуардович вышел на Пятницкую улицу и толкнул стеклянную дверь уютного ресторанчика, который был традиционным местом их встреч. У них был даже свой столик на втором этаже, в углу возле окна, который они предпочитали всем остальным, если он был свободен.
Кивнув администратору и шагая через две ступеньки, Кирилл Эдуардович поднялся на второй этаж, чтобы посмотреть, свободен ли их уголок, и увидел, что за ним уже сидит очаровательная женщина середины четвёртого десятка. На самом деле ей было уже сорок, её звали Инга, и последние три года она была любовницей Кирилла Эдуардовича.
– Привет! – Он подошёл к столу, наклонился и поцеловал повернувшееся к нему лицо.
– Здравствуй! – она улыбнулась. – У тебя новый пиджак?
– Да, вроде, – неопределенно ответил Кирилл Эдуардович.
Пиджак действительно был новый, он купил его специально перед началом своих университетских лекций. Инга своего любовника в нём ещё не видела. Они встречались один или два раза в месяц в квартире её тётки, которая находилась здесь же неподалеку, в одной из элитных когда-то многоэтажек. Тётушка эта, дочка весьма видного политического деятеля конца советской эпохи и вдова успешного учёного-изобретателя, владела тремя квартирами в центре Москвы. Две из них она удачно сдавала за хорошие деньги, на которые и жила почти круглый год на побережье Которского залива в Черногории.
На старости лет, а ей было уже под семьдесят, она захотела вдруг неудержимых перемен, сделала себе пластическую операцию, нашла молодого любовника, ровесника Кирилла Эдуардовича, и, взяв его на содержание, укатила в маленькую балканскую страну, что было очень кстати для тайных отношений Инги и Кирилла Эдуардовича.
Как доверенное лицо тётушки Инга поливала цветы в её квартире, куда та ненадолго возвращалась два или три раза в год, и делала вид, что следит за порядком.
Они познакомились несколько лет назад на вручении какой-то премии, где издание Кирилла Эдуардовича выступало информационным спонсором, а крупная авиакомпания, в которой работала Инга, была организатором церемонии. Её муж трудился командиром большого иностранного лайнера и летал на международных рейсах, по несколько дней в неделю зависая над землёй.
– Не ожидала, что ты сегодня позвонишь, – сказала Инга. – Ты же знаешь, муж на выходных.
– Подумал, вдруг график изменился.
– Когда он меняется, я тебя предупреждаю. Мы сегодня идём на день рождения свекрови, скучнейшее, но обязательное семейное мероприятие. Я даже заказала себе коктейль, чтобы перед встречей немного расслабиться. Ты выпьешь что-нибудь?
– Наверное, нет, – покачал головой Кирилл Эдуардович.
– Ты какой-то усталый. Что-то случилось?
– На работе неприятное бурление пошло. И, возможно, скоро мне придётся искать другое место.
Развод Кирилла Эдуардовича никак не повлиял на их
