Смерть приходит с помидором - Светлана Аркадьевна Лаврова
– А этот вот?
– Подлиннее надо. Вот такой.
– Этот?
– Этот положи в сетку. Я его не заказывала.
– Этот?
– Да, вот этот. Микроскоп разворачиваем. Вот сюда еще. Нормально. Одеваем микроскоп. И ручки стерты. Отпускай.
– Не надо. Свалится.
– Может, сверху накинем. Чтобы не задеть. Завязывай.
– Посмотри, пожалуйста, может, приехал пациент. Времени так жалко, что-то поделали бы с утра.
Анестезиолог снова заходит:
– Да где больной-то?
– Не знаем. Мы готовы.
– Позвони еще. А, вот он. Привезли наконец-то.
– Осторожно перелезаете на стол… не торопитесь. Да, сейчас закроем вас, и будет тепло.
– Конвулекс приготовили?
– А где он?
– Нету.
– Вот он, есть.
– У нас пойдет пропофол дозатором.
– А вену будем колоть?
– Какая сторона?
– Левая.
– Коли левую руку. Пропофол, норадреналин пойдет дозатором.
– Не пили, не ели сегодня? Съемные протезы есть? Аллергии нет? Кулачком поработайте.
– Два дозатора возьмем.
– Я вас уколю, потерпите, пожалуйста. Кулачок разожмите. Рукой не шевелите.
– У нас есть свой переходник? Он будет на боку?
– Меня можно в ноги поставить. Я через переходник буду работать.
– Ладно, начнем, потом видно будет, куда встать. Нам сдвинуться можно.
– Давление будет измеряться каждые две с половиной минуты, не пугайтесь.
– А почему я должен пугаться? Я давления вроде никогда не боялся.
– Потому что руку будет сжимать, и звук такой… непонятный. Некоторые пациенты пугаются.
– А я храбрый.
– Марина, наропин 0,2 в банку разведи с физраствором 20 мл. А ту штуку для простыни мы брали в пятерке?
– В шестерке.
– Ирина, в первую.
– Пропофол на пины. Трубочка 7,5. Марина, физраствор в холодильник. Если начнется приступ, надо полить рану ледяным физраствором. Пакетов шесть положи. И банку закажи большую, на 500. Сейчас вам захочется спать. Дышите спокойно в маску, это просто воздух… считайте до десяти. Всё, спит, интубируем. Трубку. Где тут… ага, дома.
– Вот и хирург пришел. Как раз мы заинтубировались.
Глава семнадцатая. Самая обычная травма
Митя зашел в ординаторскую и удивился. Из врачей – никого, Алексей Олегович уехал в Дюссельдорф, его вызвал профессор Басель ассистировать при операции сложному больному. Дежуривший Кирилл где-то бегает, остальные еще не пришли. А в углу дивана, где обычно сидит Варвара, изогнулась причудливой загогулиной незнакомая девица совершенно неврачебного вида: длинные-предлинные ноги, длинные-предлинные волосы и страшный цвет лица – белый, аж немного зеленый.
– Здрасьте, – неловко сказал Митя. – А где все? Еще не пришли?
– Не знаю, – тоскливо отозвалась девица. – Мне Варвару надо. Найдите мне Варвару, пожалуйста.
– Она у себя в кабинете, на втором этаже.
– Ее там нет. Найдите, пожалуйста. Я не могу позвонить ей, у меня рука, – еще более тоскливо сказала девица, на глазах зеленея. И вытянула вперед правую руку – совершенно тем же жестом, что Смерть, когда она лезла в окно и тянулась к истории Потапченко.
– Ой, – сказал Митя. Безымянный палец девицы был вывернут совершенно невозможным образом и торчал горизонтально вбок, перечеркивая мизинец жутким иероглифом.
В ординаторскую зашла Варвара.
– Люська? Ты что тут… ой!
Это она увидела руку девицы и сразу сделалась почти такого же цвета, только чуть менее зеленая.
– Сделай что-нибудь, – попросила девица. – Мне как-то нехорошо.
– Вика-а-а! – крикнула Варвара в коридор.
Медсестра Вика с поста тут же прибежала:
– Что случи… ой!
Это она увидела девицыну руку.
– Поставить трамадол. Померить давление. Потом рентген, – распорядилась Варвара. – Люська, идти можешь или тебя на каталке везти?
– Ну вот еще, на каталке, – вяло возразила девица, расплетая свои бесконечные ноги и спуская их с дивана. – Я сама пойду. Это далеко? Ты меня держи, а то я что-то шатаюсь.
– Это у тебя болевой шок от вывиха, давление низкое. Процедурка рядом, а рентген чуть дальше, но на нашем этаже. Митя, кто из хирургов уже пришел? Поищи кого-нибудь, а мы на рентген.
– Давление 85 на 53, – померила Вика. – Может, все-таки каталку? Вам плохо?
– А кому было бы хорошо с таким пальцем? – сказала зеленая девица и вместе с Варварой отправилась в процедурную за обезболивающим уколом.
– Не очень-то он обезболил, – покритиковала она. – Варвара, проверь, что за препараты вам поставляют. Поди, водичка с сахарком.
– Давай-давай, двигай на рентген и не шатайся, – прикрикнула Варвара, стараясь не глядеть на страшную руку.
– Ой! – сказала медсестра рентгенкабинета, оценив Люськин палец. – Сейчас снимем, сейчас. Ой. Дайте нашатыря срочно!
Вторая медсестра, с ужасом косясь на изуродованную руку, протянула Люське ватку с нашатырным спиртом.
– Я не хочу нашатырь, – отвернулась Люська. – Он противно воняет.
– Это не ей, это мне, – первая медсестра отобрала ватку у Люськи. – Мне плохо стало, когда я ее палец увидела. Деточка, да как же так?
– На меня напали перила, – объяснила Люська, приваливаясь к стенке. – Я шла по лестнице, споткнулась и, чтобы не упасть, схватилась за перила, а они оказались совершенно не там. Ну я и ударилась пальцем. А он почему-то выскочил из сустава и загнулся.
И она укоризненно посмотрела на палец – будто она ему доверяла, а он ее подвел.
Сделали снимок.
– Перелома нет, – сказала медсестра, разглядывая жуткую черно-белую деформированную лапку на экране компьютера. – Но вывих страшенный. И связки, похоже, порваны. Сейчас распечатаю, и доктор описание сделает. Теперь в травмпункт?
– Наши мальчики вправят, – возразила Варвара. – Пока она до травмпункта доберется, всю руку разнесет, отек будет жуткий, а вправлять лучше свежий вывих. Пошли искать хирургов.
Митя, Кирилл и незнакомый совсем юный врач уже ждали их в ординаторской. Остальные еще не пришли.
– Ой, – сказал Кирилл. Потом слегка подергал палец. Люська стала совсем инопланетного цвета и осела на стул – очень больно.
– Нет, я такое не починю, – честно признал Кирилл. – Ничего. Вот Леонид проходит сейчас ординатуру в 40-й больнице, но к нам очень кстати пришел посмотреть на операцию. Он до ординатуры был травматологом-ортопедом. Леонид, вправишь?
– Вправлю, – кивнул тот. – Пошли в процедурку. Мне помощь понадобится – руку держать.
В процедурке Люську уложили на кушетку, аккуратно расправили руку.
– Если не шевелиться, то терпимо, – сказала она. – А если шевелиться, то кошмар. Вы мне местно укольчик поставите?
– Аж два укольчика, с каждой стороны пальца, – кивнул Леонид, набирая лидокаин в шприц. – Аллергии на лидокаин нет? Держите руку кто-нибудь.
Митя ухватил тонкое предплечье девушки повыше кисти – да что же у нее такие косточки тонюсенькие? Даже страшно крепко держать – еще сломаешь, пальцы-то у Мити сильные. Кирилл тоже прихватил руку.
– Сейчас болезненный укол, потерпите.
– Не такой уж и болезненный, – спокойно возразила Люська, глядя, как игла протыкает ее изуродованную руку. – Когда я его вывихнула, гораздо больнее было. Аж в глазах все пожелтело и почернело. А сейчас нормально. Палец
