Мишура - Ольга Ярмолович
Меня накрыло цунами, и каждый день я пытаюсь выкарабкаться из воды. Я не умею плавать, но временами мне удается вынырнуть на поверхность и сделать вдох. На поверхности меня больше не ждет папа, который отдал бы мне свою обувь или накрыл курткой, чтобы отогреть, и временами я не знаю, для чего снова и снова выныриваю.
Я остаюсь на плаву все дольше и дольше, и меня почти выносит на берег, но приходит новая волна, сбивает с ног и лишает сил, и вот я снова ухожу под воду. Мне хочется верить, что со временем волны будут слабее и реже, что на берегу появятся новые люди, ради которых найдутся силы выплыть окончательно.
Самделишная жизнь. Ольга Ярмолович
Снежинки танцевали в свете фар в безумном ритме ― метель мела со страшной силой. До Нового года оставалось всего два месяца, и ровно к этому сроку я должна была закончить книгу.
Я гострайтер, пишу книги на заказ. Это уже мой десятый по счету текст, но надо признаться, что в этот раз я была немного безбашенной и согласилась закончить рукопись за два месяца. Мда, подготовка к празднику предстояла жаркой.
Еще не известно, как получится построить контакт с клиенткой, пожилой женщиной, посвятившей свою жизнь образованию особенных детей с задержкой в развитии, ведь заказчиком выступает ее семья, а не она сама. И живет она в глуши, далеко от города, так что на дорогу в одну сторону уходит два часа, еще и по такой метели. Что ж, я умею выбирать себе задачки со звездочкой.
Кажется, я у цели. Красивый двухэтажный дом и, несмотря на снегопад, чистая подъездная дорожка. Я даже не успела нажать на дверной звонок, как передо мной распахнулась дверь:
— Лиза, рада вас видеть! Проходите внутрь, погода совсем не располагает к прогулкам, ― на пороге стояла женщина в красном платье с цветочным принтом и аккуратно заколотыми волосами. Если бы я не знала, что ей 75, ни за что бы не поверила.
— Может быть, чаю или кофе? Вы замерзли?
— Не откажусь от чая. И давайте начнем. Времени мало, а нам
предстоит насыщенная работа. Как ваш настрой, готовы приступить? ― Я повесила куртку на вешалку и шагнула в просторный холл, центром которого был камин.
— Да! Знаете, мне понравилась идея оглянуться на прожитую жизнь, подвести итоги.
Я мысленно выдохнула.
— Вы садитесь в кресло, я сейчас принесу чай и начнем! Прошу прощения, что заставила вас тащиться в такую даль, но в последнее время мне трудно управлять машиной, травма дает о себе знать.
Я опустилась в мягкое кресло, которое больше располагало ко сну, чем к работе.
— Расскажите, пожалуйста, что за травма. Это может быть важным для книги, ― попросила я, доставая диктофон.
— О, вы знаете, я так неудачно упала с вулкана. Обязательно расскажу эту историю, но, думаю, что стоит поговорить обо всем по порядку, ― она поставила на столик чайный сервиз из костяного фарфора, и из носика чайника заструился пар.
— С чего же, по-вашему, стоит начать, Олимпиада Ивановна?
— Нет-нет, прошу, просто Ада! Свое полное имя я всегда считала слишком громоздким. Но начать стоит как раз с него, а вернее, с моего рождения.
Родилась я в маленьком селе на Севере, в Архангельской области, и была самым младшим ребенком в семье ― кроме меня, еще шестеро детей. Матери было уже под сорок, когда появилась я, и, надо сказать, я ее толком не знала.
Вы можете не поверить, потому что мне было всего три года, но я помню тот вечер, как будто это было вчера. Мама убиралась в здании администрации, меня она всегда брала с собой. Заканчивала она поздно, а осенью быстро темнеет. В тот день мы шли практически в полной темноте домой по поселку, было промозгло и очень хотелось спать. Мои маленькие резиновые сапожки, доставшиеся мне от старших братьев и сестер, были все в грязи.
Несмотря на то, что я сидела в мягком уютном кресле, меня накрыло волной холода и сырости, я как будто даже почувствовала прилипший к пушистым тапочкам комок грязи. А Ада продолжала.
― Шум возник из ниоткуда, я уже спала на ходу, и для меня он стал полной неожиданностью. Когда я обернулась, меня ослепил свет. Я не понимала, что происходит, только почувствовала, как мама толкает меня в сторону, и услышала звук, какой бывает, если ударить человека так, что из его легких резко выходит воздух.
Буквально на мгновение я увидела в этом ярком свете, как мамино тело взметнулось в воздух, а потом свет исчез. Ослепленная, я стала ползать по земле, искать и звать маму, через какое-то время, вся в грязи, я нащупала ее, но она не шевелилась. Я стала стучать своими маленькими ручонками и умолять ее подняться и пойти домой. Но она не вставала.
Я почувствовала, как по моим щекам текут слезы, что было совершенно непрофессионально с моей стороны, но страх трехлетнего ребенка, который не понимает, что с его мамой, наполнил меня до краев.
— Пока у меня были силы, я колотила по ней, потом просто рыдала, сидя в луже грязи, а когда силы покинули меня, отключилась. Не знаю точно, когда брат нашел нас, только мама уже умерла.
Оказалось, что ее сбил мотоцикл с коляской. От удара она подлетела и стукнулась о забор соседнего дома, разодрав себе шею острым краем. Возможно, если бы ей сразу оказали помощь, ее бы спасли, но она просто истекла кровью. В ее крови была и вся я, потому что отключилась прямо у нее на груди.
Отец тогда был на строительстве БАМа, других родственников не было, и похороны пришлось организовать нам, детям. Я, конечно, в этом не участвовала и вообще не до конца понимала, что происходит. А когда мне, наконец, объяснили, что мамы больше нет, я спросила только одно: теперь я должна убирать здание местной администрации?
Ада посмотрела на меня и улыбнулась:
— Лиза, да вы так не переживайте, дела старые, давно минувшие, хотя и важные для моей истории, конечно.
— Да, прошу прощения! ― Я вытерла тыльной стороной руки щеки
