Время перемен - Наталия Миронина
Кира онемела, поскольку ожидала совсем другой реакции. Она хотела, чтобы мать ужаснулась, всплеснула руками, проговорила «куда смотрят родители». Ей хотелось, чтобы Лиля, наконец, сошла со своего пьедестала. Но получилось ровно наоборот. Еще она, Кира, оказалась и виноватой.
– Ах так?! Я больше не буду с вами разговаривать! – заявила она. Через два дня она переселилась в одну из пустых комнат. Дело в том, что Заболоцкие занимали коммуналку из пяти огромных комнат. Все уже получили ордера на новые квартиры и уехали. Подселять людей сюда не стали, ожидался капитальный ремонт, который, похоже, стал несбыточной мечтой, поскольку времена наступили тяжелые. В смысле духовных свобод и торговли стало хорошо, но вся остальная экономика тихо гибла. Кира заказала себе личный ключ и перетащила свою мебель – диван, полки с книгами и стол. Вытертый старый паркет она закрыла молдавской кошмой. Ей самой понравилось, как стало выглядеть ее убежище. И настроение, которое было отвратительным после ссоры с родителями, улучшилось. «Помириться – мы помиримся, но почему мать Лилю защищает? Ведь ни одного слова плохого не сказала. Попробовала бы я так поступить! Как бы она отреагировала?!» – думала Кира.
Эта ссора вообще повлияла на все семейство. Вдруг однажды отец пришел с работы радостный:
– Вот и мы ордера дождались. Скоро переезжаем.
– Как же так? Вдруг?! Даже не верится!
– Я в профком сходил, покричал, потребовал. А они сейчас боятся всего, начальство в Москве новое. Как повернется дело – никто не знает. Так что собираем вещи.
Родители захлопотали, Кира им помогала, но при этом почти с ними не разговаривала. Мать, которая уже остыла от гнева и была поглощена предстоящим переездом, попыталась помирится, но Кира была хмурой. Мать махнула рукой. Ей казалось, что дочь заигралась в детство, когда капризами пыталась вытребовать себе игрушку.
– Дочка, мое мнение такое – надо поступать в институт, надо нормально общаться в семье, уважать родителей. Они у тебя не самые плохие, – сказал как-то отец, – заканчивай дурить.
– А я и не дурю, – спокойно ответила Кира, – это вы переезжаете, а я здесь поживу. Дом не ставят на капремонт, денег нет. Магазины на первом этаже продолжают работать, и химчистка никуда не съезжает.
А вот это был удар. Кира была единственным ребенком, к которому хоть и относились строго, но которого любили. Все, что в этой семье делалось, а делалось немало, делалось ради будущего дочери. И вот такой легкий «уход» из семьи, такое простое и даже в чем-то циничное решение было полной неожиданностью. Киру не смущало, что все эти дни, когда семья, включая Киру, ездила смотреть новое жилье, вязала узлы и упаковывала посуду, обсуждала, что куда поставить в новой квартире, она молчала. И только когда была заказана машина для переезда, она объявила о своем решении.
– А что такого?! – Она посмотрела на вытянутые лица родителей. – Вещи, которые мне понадобятся, все равно на выброс.
Отец и мать молчали. Потом мать сказала:
– Ну ты же понимаешь, речь не об этом старье.
– Да?! – с издевкой спросила Кира. – А я думала, что именно об этом.
Мать в эту ночь плакала, отец смотрел телевизор допоздна, Кира сидела на диване, поджав ноги, и ждала, когда к ней придут уговаривать и договариваться. Но никто к ней не пришел. И она так и заснула в одежде, повалившись на подушку. А утром приехали грузчики, долго и громко грузили вещи, а мать за ними подметала полы. В ее понимании грязь даже в старом доме оставлять было нельзя. Кира тоже помогала, даже на метро поехала, чтобы там встретить машину и разгрузить все вещи. Но в новой квартире не осталась. А родители озабоченно сновали по комнатам, переговаривались, в голосах была усталость и не было оживления и радости. Когда Кира попрощалась, мать сказала:
– Под нами еще две семьи остались, но они, по-моему, не уезжают. Не знаю почему. Если что, нам звони в первую очередь и к ним зайди. Помогут. Они знают, что ты остаешься.
– Уже успела предупредить, – язвительно сказала Кира.
– Кира, нам еще очень многое надо сделать, – вступил отец, – ты или оставайся и помогай, или уезжай. – Отец спокойно посмотрел на нее.
Кира вернулась в опустевшую квартиру. Отперла сначала общую дверь, потом свою. Прислушалась. Было тихо. Зачем она так поступила, она не знала. Но все уже сделано. Выхода не было. Самых близких своих людей она обидела, да так, что они не захотели ее уговаривать. Кира походила по комнатам, замечая следы прошлой жизни. На душе было гадко, хотелось рыдать и кричать. Потом, когда она станет старше, эти рыдания будут называться вытьем от боли и безысходности. Но это будет потом, когда она станет взрослой женщиной. А пока она – вчерашняя школьница, девочка, и это желание заголосить пугало ее.
Утро Киры было хуже, чем вечер. Вчера была усталость, впечатления, эмоции. Утром была тишина опустевшей коммуналки, чужой шум улицы, отсутствие планов. Утром оказалось, что совместная жизнь – это не только обязанности и права, но и разговоры, хлопоты, родные запахи, смех. Вместо этого всего Кира нашла конверт с деньгами и записку от матери. Деньги были оставлены на питание и необходимые расходы, и мать просила ее обращаться к ним в любом случае. «Мы считаем, – писала она, – что ничего не произошло. Жизнь на расстоянии – это не ссора. Это просто жизнь на расстоянии. Хотя нам было бы лучше с тобой». Кира пересчитала деньги. Такой суммы она в руках еще не держала. Наскоро приведя себя в порядок, она сбегала в хозяйственный магазин, который находился в соседнем доме. Там требовались продавцы, о чем висело объявление на кассе. Как только директор магазина узнала, что Кира живет рядом, да еще не учится нигде, она тут же отправила ее к кадровику. Тот оформил ее продавцом.
– Поработаешь немного, если все нормально будет, переведем в старшие продавцы. Там денег побольше. А что в институт не пошла? Аттестат-то какой отличный! – полюбопытствовала тетка-кадровик.
– Так, другие планы, – буркнула Кира.
– Знаешь, а ты не спеши с этими планами. Нечего себе хомут на шею вешать. Погуляй, пока молодая. С мужиком и пеленками еще навозишься, – вздохнула тетка.
– А я и не спешу.
Кира приступила к работе на следующий день, а про планы свои решила никому не рассказывать. Только после работы шла по коммерческим палаткам и магазинам. Там она приценивалась, спрашивала, что откуда, и задавала еще много разных, на