Фрекен Мод просила ее не беспокоить - Хелена Турстен
Когда Мод разорвала упаковку, в ноздри ей ударил хорошо знакомый аромат. С силой потянув носом воздух, Мод ощутила смесь ароматов корицы, имбиря, пряной гвоздики.
Традиционные запахи Рождества… Мод погрузилась в очередное воспоминание. Довольно свежее, в принципе. Пятнадцать… нет, четырнадцать лет назад. Определенно, в этом путешествии ее мозг решил очиститься от некоторых спрятанных под спудом мыслей и воспоминаний. Но это было не такое уж и ужасное. Неприятное, разумеется, спору нет, но Мод не возражала против него.
Нужно было действовать. Некоторые проблемы можно решить лишь одним способом. И он может оказаться довольно радикальным. И всего-то.
Синдром Питера Пэна
Годы шли, и Мод продолжала общение со швеей Эльзой Петрен. Не то чтобы они были лучшими подругами, скорее, это было нечто ненавязчивое и приятельское. Эльза всегда оказывала посильную помощь, когда Мод нужно было починить или перешить что-то из одежды. Периодически Мод даже заказывала ей пошив совершенно новых вещей. Мод всегда оставалась довольна ее работой. Иногда они вместе пили кофе и болтали. Поначалу подобный досуг для Мод был в диковинку, если не сказать – некомфортен, но с годами она стала ценить эти небольшие кофейные посиделки. Они случались не так уж часто, так что Мод не чувствовала себя стесненной. Обе женщины чувствовали некую общность из-за своего одиночества и отсутствия широкого круга общения.
В последний военный год Эльза овдовела – муж ее скончался от рака желудка. Сынишке Юханнесу был всего годик. После смерти супруга Эльзе удалось снять небольшую двухкомнатную квартиру со спальней, расположенную на четвертом этаже в том же подъезде, где жила Мод. Чтобы обеспечивать себя и малыша, одну комнату Эльза выделила под швейное ателье, и стала принимать клиентов на дому. Она больше не вышла замуж, и Мод никогда в последующие годы не слышала, чтобы Эльза встречалась с каким-нибудь мужчиной. Все свое время Эльза посвящала работе и малышу Юханнесу. Среди дам Вазастана она завоевала хорошую репутацию, и недостатка в клиентах у Эльзы не было. Доход ее был стабильным, на здоровье Эльза не жаловалась. Мод восхищалась ее хваткой, но вот к сыну Эльзы она не испытывала никаких теплых чувств.
Когда он еще ковылял по дому в подгузниках, Эльза целовала его слюнявое личико и с ласковой улыбкой меняла ему вонючие штаны. Мальчишка, желая привлечь внимание, или положить в рот что-то вкусненькое, частенько начинал вопить. «Маленький толстяк – нэцке», «маленькая вонючая хлеборезка» – такими эпитетами мысленно награждала мальчишку Мод, поеживаясь от неприязни. Разумеется, ничего из этого Эльзе она не озвучивала.
В детстве Юханнес так и продолжал требовать к себе повышенного внимания. Если он не получал желаемого, то мог вопить часами. Чтобы заставить его замолчать, Эльза пихала ему сладости и печеньки. «Избалованный жирдяй», – думала Мод.
В школе все не особенно улучшилось. Он был ленив, но ухитрялся получать удовлетворительные оценки по большинству предметов. Лишь по труду, музыке и рисованию Юханнеса не аттестовали, – сообщала Эльза. «Это не такие уж важные предметы», – обычно добавляла она. Само собой, она переживала, но весьма посредственные результаты сына оправдывала тем, что тому не хватало отца. Вряд ли это было причиной, думала Мод – мальчишка ведь даже не помнит своего отца. Пришло время ставить перед ним какие-то условия, чтобы он немного взял себя в руки. Этого, разумеется, Мод тоже не произносила вслух.
Юханнес всеми силами пытался избежать конфирмации, но здесь раз в жизни Эльза проявила несгибаемую твердость. Все одноклассники Юханнеса собирались пройти обряд на Троицу, и мать не позволила ему остаться в стороне.
Однажды днем Мод стояла в ателье у Эльзы перед огромным зеркалом в человеческий рост. Она принесла Эльзе платье, которое хотела укоротить и ушить в талии. В зеркале Мод увидела, как открылась входная дверь, и в квартиру проскользнул Юханнес. Он воровато заглянул в комнату, где его мама сосредоточенно подкалывала иголками подол платья. Мод успела уловить в его взгляде хищный отблеск. Юханнес молниеносно цапнул стоявшую на столике в прихожей сумочку матери и выхватил оттуда бумажник. Из бумажника Юханнес вытащил купюру, которую затем свернул и спрятал в карман куртки.
– Привет, мам! Я пошел к Крилле. Мы собираемся в церковь, – крикнул он.
Прежде, чем Мод успела вымолвить хоть слово, за Юханнесом уже со стуком захлопнулась дверь.
– Этот мальчик всегда куда-то торопится, – с нежной улыбкой проворковала Эльза.
Да уж, маленький толстый воришка раз в жизни оказался проворен. Мод ничего не стала говорить Эльзе об увиденном. Та бы попросту ей не поверила. Скорее, обиделась бы на Мод. Уж лучше помалкивать.
Юханнес вырос, и со стонами ухитрился поступить в университет. Военную обязанность он отбыл в нестроевом подразделении, которое занималось архивно-регистрационной работой, что подходило Юханнесу как нельзя лучше. «Ползать по глине и выполнять приказы – совсем не мой конек» – пояснял он. Демобилизовавшись, он сдал экзамены и был принят в Гетеборгский университет, где стал изучать историю. В следующем семестре Юханнес сменил профиль на обществознание. Через год опять сменил направление. Вскоре Мод перестала интересоваться, чем в данный момент занимался Юханнес.
– Юханнес никак не может решить, чему отдать предпочтение. Его интересы так обширны! – говаривала Эльза, объясняя его сомнения.
«Этот негодник не интересуется ничем, помимо собственной персоны» – думала Мод, неосознанно поджимая губы.
Снаружи Юханнес выглядел привлекательным молодым человеком. Эльза вечно повторяла, что он очень похож на отца. Юханнес был симпатичным – у него были густые каштановые волосы и ярко голубые глаза. Разумеется, лишний вес никуда не делся, но благодаря его высокому росту на эту деталь никто не обращал внимания. Проучившись в университете восемь семестров, Юханнес уже должен был иметь возможность найти себе приличную работу. Проблема заключалась в том, что ни один курс он не прослушал до конца, и в принципе был не особенно заинтересован в поиске работы. Во время учебы он посвящал львиную долю времени работе в студенческом объединении. Когда Эльза выразила беспокойство – не повредит ли эта деятельность его учебе, сын успокоил ее заверениями в
