Михаил Чулаки - Кремлёвский амур, или Необычайное приключение второго президента России
Массам людей - избирателям, народу - склоки между правыми и левыми быстро наскучили.
Разделение разительное, разделение вечное и в политике, и в человеке - верх и низ: на руках ходят разве что в цирке, и то недолго. "Верхние" и "нижние" вот вечно стабильные политические силы. "Нижние" - сила неорганизованная, вечно ищущая вождя, но не находящая. Потому что и "правые", и "левые" относятся к "верхним".
Президент же должен опираться на "нижних", должен сделаться их вождем, выразителем их чаяний - если только у него голова на плечах. Точно так же, впрочем, как и самодержец...
"ВЫШЕЛ ИЗ СЕБЯ" навстречу Оксане, вернувшейся от цветов и пчел.
- А вот видели мою всем карту карту карту?
- Ой, какая большая и подробная! Вся Россия разом. С самолета так не увидать, или даже со спутника. Вот если бы вы стояли на Луне и смотрели в большой бинокль, вид был бы в точности как на этой карте.
Стрельцов подумал, что сравнение рискованное: прилично ли президенту смотреть на свою страну с Луны? Вообще, улетать на Луну можно только выйдя на пенсию.
- Нет, Оксана Миколавна, мне незачем на Луну, мне достаточно кремлевского кабинета. Эта карта - как бы развертка моей мысли. Я в голове все время эту громадину проворачиваю. Закрыв глаза вижу. А когда устану, иду прогуляться вдоль карты и проверяю свое внутреннее представление. Читали у Фрейда, что у человека в подсознании заложены детские страхи, а у меня все подсознание давно такая же карта занимает, да еще и наверх выпирает, потому что места не хватает. - Стрельцов вспомнил, как смотрел недавно на павлина, и показалось, что он сам, а не павлин, распускает перед дорогой гостьей хвост. Вот и сейчас то же самое. - Хотите, могу отвернуться и перечислить все села вокруг Стрелицы, что в Семилуках! А вы проверите.
- Хитрый! Стрелицы, вы, конечно, знаете. Да мне и Семилуки не найти. А вот например... ой, Сорочинск!
- Господи, удивили! Стоит на берегу Самары в Оренбургской губернии. А вы думали, я с вашими Сорочинцами спутаю? А что Галич есть и ваш, и наш, знаете? Не только тот, куда мой Гришка летал недавно, и ваша Олеся тоже. "Пожил бы я всласть, ведь на то и власть", какой князь Галицкий пел?
Пошла президентская викторина...
98
Лидер лиловых Буренин не успокоился и созвал еще один митинг в защиту орфографии. Кричал, что президент Стрельцов решил продать не только орфографию, но и сам родной язык, соединившись с украинской мовой.
- Соединяться, - взывал он, - надо, но только на нашей твердой основе, чтобы мы здесь говорили не "хлиб", а "хлеб", не "кит", а "кот". А то Стрельцов мечтает завести здесь в Москве зализну троянду! - оставил он без перевода, чтобы звучало страшнее.
Митинганов собралось человек четыреста. Стрельцов взглянул мельком в телевизор - тот же унылый молодой человек держался за древко плаката: "Да здравствует Мефодий!" Так и не полюбил Кирилла.
Но до чего любят показывать Буренина. Плюются - и снова показывают. Сорок человек он соберет - разыщут на любых задворках - и в главные новости страны! Какой-то возлюбленный антигерой.
99
"МыМыМы" тоже откликнулись, дали заголовок: "Сарынь на кичку!"
Блистательная Мымра Сковродина, уловив веяния в атмосфере, стремительно переучивалась на старорусский.
Но вот ведь даже митинганов своих не увлекает Буренин на абордаж. Сарынь не спешит собираться на кичку. Похоже, ушкуйное время миновало.
100
Но "МыМыМы" написали и приятное:
"Пани-президентка Личко приехала к занедужившему Стрельцову, и уже на второй день наш президент выглядел молодцом. Читатели задают вопросы: что за краткая, но загадочная болезнь поразила президента? По достоверным сведениям, он страдал лицом. Повторив на пари подвиг известного гусара и кутилы Каверина, который покорил занятый русскими Париж, выпив шесть бутылок шампанского, наш Стрельцов, оступившись, упал в розовый куст. А розы, как известно, неотделимы от шипов. Вот что выходит, когда президенты рвутся сквозь тернии к звездам!.."
101
Главные надежды Стрельцов возлагал на Петербург. Он окажется с Оксаной в местах своего детства - и это настроит на лирический лад.
Смешно совпало, что как раз накануне в Петербурге открылся фестиваль двойников. Юбилейный - 11-й.
Гастрологи недаром любят такие числа. Они учат, что 11 - подлинно круглое юбилейное число.
Юбилеи по десятичной системе основаны на том случайном обстоятельстве, что у человека десять пальцев. Тогда как 11 - число счастливое, состоящее из двух главных цифр - единиц. Недаром же и Знаков Стомаха - 11.
Впрочем, разумные люди празднуют юбилеи в 33 года, в 55, в 77 и так далее, вплоть до 111 - но это - удел мудрейших.
На юбилейном фестивале интересные компании составились; Наполеон беседует с Лениным, а Лев Толстой братается с Шекспиром. На Сталина смотрят косо, но все же сажают рядом с Рузвельтом и Черчиллем. Стрельцовых несколько и на них особый спрос.
Странно, что дам гораздо меньше. Явилась претендентка на Натали Пушкину, но претензии ее малоосновательны. Ну, Екатерина интригует Вольтера. Маргарет Тэтчер пытается верховодить в женской компании, но теперь вровень или даже выше Оксана Личко. Тэтчер по праву старшинства одарила Личко несколькими бесценными советами. (Интересно, кстати, какие советы все-таки дороже: ценные или бесценные?)
102
В Петербург Стрельцов решил ехать "Стрелой". Потому что любил ездить на ней с детства. Приказал прицепить два салона - по вагону на президента. Свитские - только самые необходимые в путешествии - оккупировали СВ.
Остановиться он приказал не в резиденции на Каменном острове - слишком эти резиденции таинственны, удалены, словно бы и не в городе, а в запретной номенклатурной деревне - а на Невском в "Палас-отеле". Чтобы всех видеть - и чтобы все видели.
Постояльцев тотчас выставили в другие отели, а счастливые владельцы объявили, что переименовывают свое заведение в "Приют президентов".
- Шалаш, - уточнил Стрельцов.
103
"Стрела" уже подтягивалась к перрону, когда Стрельцов перешел в соседний салон. Оксана поправляла шляпку.
- Выйдем вместе, - не то предложил, не то распорядился он. - А то не будут знать, кому раньше кланяться.
Суматоха все-таки возникла: собравшиеся не знали, к какому салону кидаться, но Парфен соскочил на ходу, и властным жестом направил энтузиазм встречающих в нужное русло.
Под звуки гимна Глиэра Стрельцов первым ступил на перрон родной земли. (Ведь край родной земли - обрыв, перрон - для множества знаменитых ленинградцев десятки лет проходил здесь по платформе Московского вокзала - отсюда начиналась эмиграция, а эмиграция в Москву иногда куда более дальняя, чем в Нью-Йорк).
Стрельцов шагнул на перрон, окрыленный звуками родного гимна, убедился, что небо голубое и солнце сияет - а следовательно, Закон о погоде соблюдается - и подал руку Оксане. Они встали рядом, их тотчас нагрузили цветами.
Мэр Мурин, мужчина в два обхвата, взмахнул бутафорским ключом от города, казавшимся ключиком от чемодана в его ручищах, и рыцарски встав на колено, вручил ключ Оксане Личко.
- Посвятите его в свои рыцари, - шепнул Стрельцов.
Оксана засмеялась, приняла ключ, ударила им по плечу мэра Мурина:
- Посвящаю вас в рыцари Великого Пути. Охраняйте шоссе из варяг в греки. Нарекаю вас графом Невским.
Мэр Мурин, граф Невский отныне, встал осчастливленный.
- Жаль, что он не Александр при таком титуле, - заметил Стрельцов.
- Ну что вы, Александр у нас единственный - вы! - возразила Оксана.
Воодушевленный гимном и рыцарскими обрядами, Стрельцов тут же на спине Парфена подписал указ, которым приравнял гимн Петербурга к государственному и повелел исполнять его во время всех официальных церемоний на территории града Санкт-Петербурга и Петербургской губернии.
Вслед за ключом настала очередь кубка.
Язвительный Билибин, старый товарищ по борьбе, которого Стрельцов не рекомендовал даже в мэры, но оставил милостиво хранителем петербургского СОСУДа, поднес ведерный кубок, сей СОСУД и символизирующий.
- Сэнсей, с прибытием в вашу верную столицу! - с вызовом выкрикнул он.
Лицом и сложением похожий на Вольтера - ему бы на фестиваль двойников! - он смотрелся особенно контрастно на фоне мэра Мурина.
- Не кубок Большого Орла, - надеюсь? - уточнил Стрельцов.
- Ананасный сок, Сэнсей, с каплей шампанского.
Парфен быстро зачерпнул из кубка серебряной чашечкой и приставил к губам Билибина:
- Пей, быстро!
Билибин выпил и облизнулся:
- Еще дашь?
- Когда останется.
Стрельцов галантно отпил первым и протянул кубок Личко.
- Вкусно! - она приложилась и по второму разу. - Я вообще сладкоежка.
- Я тоже, - признался Стрельцов. - Но придется и другим оставить.
Братина пошла по кругу. Встречающие благоговейно прикладывались к краю кубка, которого касались президентские губы - причащались власти и успеху.
