М. Забелло - Подсечное хозяйство, или Земство строит железную дорогу
А она быстро встала, еще быстрѣе очутилась возлѣ отца, сѣла на уголъ его широкаго кресла, откинула голову на грудь отца, обхватила его одной рукой за талію, а другой держалась за ручку кресла и смотрѣла въ лицо отца, такъ что глава ея ушли вверхъ и гостямъ видны были только бѣлки ея глазъ, отчего она теперь еще болѣе походила на мраморную статую. Отецъ улыбался, касался своей бородою ея щеки, водилъ ею по щекѣ и гладилъ рукою ея волосы, начиная отъ лба въ затылку, какъ бы желая еще болѣе обнаружить большой лобъ дочери, которая неподвижно сидѣла въ той же позѣ, и только улыбка на ея лицѣ становилась болѣе замѣтнѣй и довольнѣй. Хозяйка и гости молчали, улыбаясь каждый по своему, смотрѣли на эту живую, мраморную группу, которую Кожуховъ про себя охарактеризовалъ такъ: «декабристъ и его дочь», хотя Рымнину во время декабристовъ было не болѣе семи-восьми лѣтъ.
— Да, да! Ты отгадала, дитя мое! началъ Рымнинъ, немного погодя. — Иванъ Ивановичъ Сергѣевъ и мы, члены управы, долго ломали голову найти средство сдѣлать нечувствительнымъ для крестьянъ голодъ нашей губерніи…. Выдать сѣмена на посѣвъ и немного хлѣба для поддержанія жизни — вотъ все, что можетъ дать земство и частная помощь общества, но государство, представитель силы общественной организаціи, можетъ уничтожить голодъ совсѣмъ, можетъ убить его въ корнѣ…. У государства есть на это средства, нужно только возбудить охоту и указать путь…. Иванъ Ивановичъ поѣхалъ въ Петербургъ и передалъ кому слѣдуетъ и гдѣ слѣдуетъ эти мысли и подробный проектъ ихъ осуществленія… Мы держали все это въ строгомъ секретѣ… Иванъ Ивановичъ съумѣлъ стать на высоту своей великой миссіи, и три часа назадъ я получилъ отъ него слѣдующую телеграмму: «Даны средства построить желѣзную дорогу въ тысячу верстъ чрезъ всю нашу и двѣ сосѣднія губерніи. — Земство будетъ и строителемъ, и организаторомъ дороги, такъ неужели у насъ не хватитъ ума, энергіи и самопожертвованія, чтобы постройкою убитъ голодъ безъ дурныхъ послѣдствій для крестьянскаго населенія. Пропагандируйте, буду чрезъ пять дней».
— Чрезъ недѣлю будетъ собрано экстренное земское собраніе, продолжалъ Рымввнъ, послѣ прочтенія телеграммы, — и на немъ будетъ обсуждаться просятъ постройки земствомъ желѣзной дороги съ одною главною цѣлью: уничтожить голодъ, дать средство голодному крестьянину прокормиться работой и заработать денегъ для прокормленія семейства и для поддержанія хозяйства…. Для этого въ проектѣ предполагается при постройкѣ желѣзной дороги уничтожить элементъ наживы, кулаковъ…. Какъ организаторы работъ и руководители, привлекаются дворяне всей губерніи, у которыхъ найдется, навѣрное, охота, знаніе, энергія, чтобы повести дѣло безъ посредства кулаковъ…. Проектъ уже выработанъ. Сегодня же посланы телеграммы, съ просьбою пріѣхать для обсужденія проекта, ко всѣмъ членамъ уѣздныхъ управъ и къ наиболѣе преданнымъ общественнымъ дѣламъ гласнымъ и дворянамъ губерніи…. Мы особенно надѣемся на васъ, князь, подавая руку Кречетову, окончилъ онъ.
— Потомъ мы надѣемся, пожавъ руку Кречетову и чуть-чуть помолчавъ, продолжалъ Рымнинъ, — что и наша администрація окажетъ намъ все свое содѣйствіе въ этомъ важномъ дѣлѣ. Не такъ-ли, господа? обратился онъ ко всѣмъ гостямъ, смотря на нихъ, какъ на представителей «нашей администраціи».
— О, да! О, да! Конечно! О, да! О, да! горячо. говорилъ Орѣцкій, который въ своей должности адъютанта начальника штаба, конечно, могъ наименѣе считать себя за представителя «нашей администраціи», но онъ всегда горячо подакивалъ, когда говорилось что-либо новое, малоизвѣстное.
Остальные присутствующіе члены администраціи, поводимому, приняли не такъ горячо рѣчь хозяина. Вороновъ слушалъ ее разсѣянно и ловилъ взгляды дѣвушки и хозяйки и по нимъ направлялъ мускулы своего лица; лицо и вся фигура Львова, казалось, говорила, что онъ, Львовъ, очень радъ, что хозяинъ доволенъ, но что онъ, какъ недавно пріѣхавшій, не можетъ, къ сожалѣнію, высказать опредѣленнаго мнѣнія, а будетъ только отъ души сочувствовать радости хозяина; Кожуховъ смотрѣлъ невозмутимо, какъ всегда. По его лицу, по его глазамъ, трудно было рѣшить, одобряетъ, или порицаетъ онъ рѣчь хозяина; но онъ смотрѣлъ на себя въ то время, какъ на представителя «нашей администраціи», а потому счелъ долгомъ отвѣтить на обращенныя къ администраціи слова хозяина.
— Я сегодня, началъ серьезно Кожуховъ, — часа три назадъ, имѣлъ удовольствіе слышать отъ его превосходительства о созывѣ экстреннаго губернскаго земскаго собраніи. Губернаторъ, не придавая такой обширности неурожаю губерніи, какую придало ему земство и губернскій предводитель, все-таки озабоченъ пріисканіемъ средствъ для облегченія неурожая для крестьянъ. Онъ думаетъ предложить нѣкоторые проекты, съ своей стороны, на обсужденіе экстреннымъ собраніемъ земства; но когда онъ узнаетъ о такомъ грандіозномъ планѣ, какъ постройка земствомъ тысячи-верстной желѣзной дороги, то, конечно, употребитъ всѣ зависящія отъ него мѣры къ оказанію содѣйствія земству дли успѣшнаго осуществленія такого грандіознаго проекта….
— О, это великая, грандіозная затѣя! измѣняя голосъ изъ серьезнаго въ болѣе фамильярный и съ улыбкою на лицѣ, продолжалъ Кожуховъ. — Хотя я лично и раздѣляю мнѣніе губернатора, что въ губерніи не голодъ, а только менѣе средняго урожай.
— Скажите мнѣ, пожалуйста, Петръ Ивановичъ, какія данныя имѣетъ губернаторъ, кромѣ чистаго упрямства, отвергать голодъ? Я васъ спрашиваю, какъ частнаго человѣка, думая, что мой вопросъ не составляетъ государственной тайны? спросилъ Рымнинъ.
— О томъ, что администрація можетъ имѣть кое-какія свѣдѣнія о состояніи губерніи, опять серьезно началъ Кожуховъ, — объ этомъ, мнѣ кажется, можно и не сомнѣваться; о приблизительной хотя вѣроятности этихъ данныхъ тоже трудно сомнѣваться, хотя, быть можетъ, даже и навѣрное, свѣдѣнія администраціи не вполнѣ точны…. Но допустимъ, что со стороны администраціи одно упрямство, — голосъ Кожухова опять сталъ интимнымъ, а лицо улыбающимся, — гдѣ же слѣдствіе голода, по чемъ мы видимъ, что голодъ царитъ въ губерніи? Гдѣ толпы нищихъ, гдѣ громкое требованіе работы и хлѣба, гдѣ грабежи и гдѣ поджоги и насилія голодной черни? Ничего подобнаго нѣтъ и быть не можетъ, потому что нѣтъ голода, а только менѣе средняго урожай, съ которымъ нашъ умный крестьянинъ легко примиряется, зная, что и администрація, и земство сдѣлаютъ все для облегченія его положенія.
— О, да! О, да! Это такъ! О, да! горячо поддерживалъ Орѣцкій.
— Во первыхъ, все это еще, можетъ и будетъ, ероша волосы и сильно покраснѣвъ, началъ Кречетовъ. — Можетъ будутъ еще и толпы нищихъ, и убійства, а пожары, — до жатвы, до новаго хлѣба еще полгода осталось. Во вторыхъ, пусть ждетъ всего этого, кто желаетъ этого! Земство этого не желаетъ, и, быть можетъ, постройкою желѣзной дороги ему удастся не допустить до этого, не допустить до криковъ: «работы и хлѣба»! Въ третьихъ….
— Во первыхъ, князь, перебилъ Кречетова хозяинъ, — этого никто не желаетъ. Можно ошибаться, имѣя самыя добрыя намѣренія. Во вторыхъ, нашъ крестьянахъ, послѣ великаго гнета крѣпостнаго права, привыкъ умирать безъ ропота гласнаго, даже съ прощеніемъ на устахъ: «не вѣдаютъ бо, что творятъ». Въ третьихъ, къ кому и куда идти кричать? До Бога высоко, до царя далеко, а умирать послѣ порки куда хуже, чѣмъ безъ порки…. А главное-то въ томъ: докажите намъ, что голода нѣтъ…. Я согласенъ, что администрація должна имѣть болѣе или менѣе точныя данныя объ экономическихъ силахъ губерніи, объ урожаѣ, но тогда опубликуйте, какой запасъ хлѣба имѣется въ деревняхъ и волостяхъ? Сколько уже помѣщики выдали хлѣба крестьянамъ заимообразно? Сколько продано крестьянами скота и сколько его осталось?… Вотъ тогда мы и будемъ судить, кто правъ, администрація-ли съ менѣе среднимъ урожаемъ, или земство съ голодомъ?… До тѣхъ поръ отвергать холода нельзя: онъ уже хорошо видѣнъ… И онъ поднялъ руками голову дочери съ своей груди и поцѣловалъ ее въ голову, а она крѣпко поцѣловала отца въ губы, глаза и лобъ.
— Перейдемте въ залъ, господа, сказала хозяйка, и всѣ, кромѣ хозяина и Кречетова, направились въ залъ.
VI.Въ залѣ общество разбилось на кружки. Львовъ самъ вызвался спѣть подъ аккомпаниментъ Катерины Дмитріевны, Вороновъ сталъ у фортепіано и пересматривалъ Лежавшія на немъ ноты, хозяйка ходила съ Кожуховымъ по залѣ, а Орѣцкій и Лукомскій сидѣли далеко отъ фортепіано и вели тихій разговоръ.
— Откуда бы знаете о состояніи Плитовой? спросилъ Лукомскій. — Всѣ говорятъ, что, кромѣ имѣнія, еще сто тысячъ….
— О, да! отвѣчалъ Орѣцкій. — Такъ говорили и мнѣ, но я человѣкъ, о, да! опытный, и прежде, чѣмъ показать виды на женитьбу, о да! я справлялся очень тонко и обстоятельно, о, да! въ чемъ и гдѣ?… И, о, да! убѣдился, что ничего и нигдѣ. О, да! О, да! Choisissez totre femme par l'oreille bien plus que par les yeux!.. О, да! О, да!
