Федор Крюков - Офицерша
— Как хотите, Николай Иваныч, а я не верю этим басням… На скамье около двери сидел лохматый, черный парень с цыганскими глазами — работник Николая Иваныча, Давыд.
— Человек ты, Семен Макарыч, неплохой, даже божественный, — говорил офицер, — а насчет грома и молнии у тебя, как хочешь, — суеверное понятие… Не мешало бы тебе с астрономией познакомиться…
— Потому что я не верю… ученым всем басням…
— Чему ж ты веришь?
— Божественному Писанию верю. Илья-пророк посылает гром, убивает нечистика…
— Ведь вот какой ты человек! Астрономических доводов слушать не хочешь… А-а, доброго здоровья, молодчик! Ты чей? — обратился Николай Иваныч к Онисиму.
Семен оглянулся и сказал:
— Это сватов сын, Онисим. Варькин брат. Ты из чего, Онисим? Онисим откашлялся и сказал:
— За Николай Иванычем. Пойдемте к нам, там погуляете. Николай Иваныч налил стакан водки и, протягивая его Онисиму, сказал:
— Варварин брат? Очень приятно. Ну-ка, дерни…
Онисим взял стакан, принял солидный вид, окинул взглядом присутствующих, иронически кивнул головой на Макара, который сидел с закрытыми глазами и что-то невнятное бормотал, и сказал:
— Ну, за все благое, братцы!..
И залихватским жестом опрокинул его в рот.
— Звали Варьку, — сказал он, взявши ломоть соленого арбуза, — нейдет! Натурная, черт… Упрется тоже — с места не сдвинешь…
Николай Иваныч одернул серую тужурку с засаленными лацканами, собравшуюся складками на его круглом животе, и сказал:
— А если бы привел, я бы за магарычом не постоял. Онисим посмотрел уважительно на бутылки, стоявшие на столе, помолчал, соображая, и сделал решительный жест рукой.
— Приведу! Меня сестра должна послухать! Для такого человека не уважить! — обернулся он к Семену и льстиво указал шапкой на Николая Иваныча. — Он ведь и магарыч сулит, — прибавил он резонным тоном.
Николай Иваныч сейчас же налил ему второй стакан.
— Я с ней управлюсь! — вытирая шапкой рот, продолжал Онисим. — Меня послухает… Ведь правда, Семен? Он офицер, надо за честь признавать… А там магарыч будет, — прибавил он, как бы по секрету.
— Магарыч обязательно! — горячо подтвердил Николай Иваныч. Онисим дружески подмигнул ему и засмеялся:
— Да ведь и ей не рожон. У ней дело-то не богатое… Все, глядишь, целковенький и пожертвуют.
Он ушел и скоро вернулся действительно вместе с Варварой. Макара уже перевели в избу. Семен сидел, обнявшись с Давыдом, и рассказывал ему о своей службе в полку. Николай Иваныч и Марья, дирижируя друг другу, пели песню. Увидев Варвару, Николай Иваныч взволнованно одернул тужурку и, протянувши толстую руку, сказал галантным тоном:
— Варвара Ларионовна! — позвольте познакомиться, — есаул Желтоногов.
Варвара смущенно стояла перед ним и молчала.
— Чем прикажете? водочки? красненького?..
— Не пью, — сказала Варвара глухим голосом.
— Ну, красненького-то можно, для знакомства, — сказал есаул Желтоногов, наливая вина в стакан. — Ну, будьте знакомы!..
Варвара выпила подслащенное и разбавленное, вероятно, спиртом вино и почувствовала, что лицо ее сразу загорелось. Посмотрела на пьяного Семена, державшегося за грязный шарф парня с цыганскими глазами, — стало смешно. Перевела глаза на голый череп есаула Желтоногова, на его брови, похожие на волосатых червей, — не удержалась, фыркнула в рукав. Засмеялся и Николай Иваныч.
— Ну, в экономки ко мне пойдете? — подвигаясь к ней, спросил он таинственным тоном.
— У меня дети…
— Они мне не помешают. У меня никого нет. Сколько возьмешь? — прошептал он, наклоняясь к ней и дыша в лицо запахом водки.
— А сколько положите?
— Ну, да впрочем… это после… в цене сойдемся. А сейчас давайте выпьем…
После третьего стакана Варвара хохотала, как безумная, когда толстый Николай Иваныч начал выхаживать по горнице под песню, которую орали дикими голосами Семен и Ониска. Пила еще. И песни пела. Потом видела, как офицер дал полтинник Ониске, а Марья выпроводила их всех троих из горницы. Потом и Марья ушла…
За дверью стучали, мяукали, лаяли по-собачьи пьяные казаки…
— Это непременно Давыдка, сукин сын… Эка собака, — сердито сказал офицер. — Давыд! Да побойся ты Бога! — укоряющим голосом сказал он, приоткрывая дверь.
Кто-то фыркнул за дверью, а потом голос Ониски залаял по-собачьи… Кто-то заржал.
Мелкий, сухой снег сыпался сверху и щекотал горевшее лицо Варвары, рыхлый, как песок: увязали в нем ноги, когда она, спеша, вперебежку, шла домой, к одиноким своим ребятишкам. Мутно, бело и немо было кругом. Тоской и жутким страхом налито было это холодное безмолвие. И железными тисками было сжато сердце.
— Господи!..
Шумным вздохом вырывалось одно слово и беззвучно тонуло в мутно-белом молчании ночи. Ни звуком не откликался холодом скованный мир, немой и безучастный…
Примечания
1
Азотная кислота. (Прим. Автора.)
2
Притиранье для лица. (Прим. Автора.)
3
Казан — котел. (Прим. Автора.)
4
Кладка — приданое со стороны жениха невесте. (Прим. Автора.)
