Немой набат. 2018-2020 - Анатолий Самуилович Салуцкий
А Ярик?.. Жизнь покажет. Но он, Донцов, теперь полностью осознаёт, сколь тревожным в наши неустойчивые переменчивые времена стало отцовское бремя. Сколько гадостей и гнусностей вьётся вокруг новых поколений. Сколько будничных драм, с годами перерастающих в жизненные трагедии. Кругом дурь и натиск! Не догляди за парнем, – как иголка сквозь сито провалится.
Но сын – сыном, а чувство сумасшедшего счастья охватило Донцова в те минуты, когда после долгой разлуки он обнял Веру. Именно счастья, которое выше любви, ибо вбирает в себя не только плотское обожание, но и не меркнущее с десятилетиями родство душ.
Синицын, крестный отец Ярика, поселил Веру с сыном в однокомнатной квартире, зато в центре города, к тому же в доме с «Пятёрочкой», что было удобно, а вдобавок в квартале от большого сквера, похожего на парк, где Вера выгуливала сына в детской коляске. К приезду, вернее, прилёту мужа она изготовила праздничный обед – разносолы не уместились на небольшом кухонном столе, заняв часть широкого подоконника, – и после длительных агуканий с Яриком, который, утомившись от папиной ласки, сладко уснул, они уселись не столько трапезничать, сколько излить друг другу душу.
Милота!
Впрочем, Виктор обрушил на жену в основном поток чувств, ибо докучливые бизнес-заботы, донимавшие в Москве, здесь сразу ушли на обочину, если не скатились в кювет. А об остальном и рассказывать незачем – с мамой и Дедом Вера перезванивалась, была в курсе семейных дел. Зато её жизнь в уральской «ссылке» оказалась очень насыщенной, потому за ужином солировала она.
Конечно, Синицын свёл её с Остапчуками, и Вера стала непременным участником почти ежесубботних домашних посиделок – в зимнее время их устраивали часто, тем более погоды выдались особо снежные, дороги к дачным посёлкам заметало. Раиса Максимовна, вырастившая трёх сыновей, прекрасно знала, как обустроить малыша в одной из спальных комнат, чтобы ему было занятно-безопасно, а Вера могла бы спокойно «заседать» в гостиной, где, по её словам, не разговоры шли, а страсти кипели.
– Витюша, ты не представляешь, насколько здесь, в провинции, люди откровенны! – воскликнула Вера. – Так хлёстко правду-матку режут, так до сути докапываются, что оторопь берёт.
– А вот интересно, – сразу вцепился Виктор, – у них единая точка зрения? Они… Как бы сказать… Они единодушны в суждениях или кто в лес, кто по дрова?
– В том и интерес, что у каждого своё мнение, своё сомнение. Это же не партия с дисциплиной мозгов, люди независимые. И сами хотят сказать и других послушать. Хотя, конечно, общий пульс прощупывается. Евролюбов или профессиональных вопрекистов среди них, пожалуй, нет. И если спорят, то беззлобно. Да! Знаешь, как Синицына теперь кличут? Недогубер!
– Что за недогубер?
– Недогубернатор. Он же пролетел на выборах, как фанера над Парижем. Все знают, что подтасовка была, вбросы мощные. Но вот что любопытно. Те, кто у Остапчуков, они все ратовали за Георгия.
Однако после выборов не испытывали горечи. Да и Синицына недогубером не за глаза зовут, он не обижается.
– Что ты хочешь сказать?
– А то, что сбой на выборах в кругу Остапчуков восприняли спокойно, я бы даже сказала, отчасти с юмором. Иного и не ждали, потому что сегодня самокритично считают себя мечтателями местного разлива. Но! – лёгким постукиванием пальцев по столу привлекла внимание к многозначительному «Но!». – Меня не покидает ощущение, что Остапчуки, их гости, да и сам Синицын считают те выборы как бы репетицией. Точка не поставлена, люди во вкус вошли, первую пробу обдумали, осмыслили и впредь намерены гнуть своё ещё упорнее.
– Веруня, смотрю, ты тут время даром не теряла.
– Я Остапчукам безумно благодарна. Окунулась в новую духовную атмосферу.
– Тогда скажи: ментально периферия от столицы сильно отличается?
Вера задумалась.
– В Москве я в таких кругах не бываю, сам знаешь. А дебаты в Поворотихе… Там люд другой.
– Пока не бываешь! Мы с тобой приглашены на юбилей Синягина.
– Приглашены? Потрясающе! Раиса Максимовна с Филиппом тоже полетят. Как без них? – Вдруг озаботилась. – Витюша, мне ведь подготовиться надо. Какой наряд подобрать? Обязательно
в салон красоты сходить. Я же не могу в грязь лицом… Донцов расхохотался.
– Женщина всегда остаётся женщиной. Вернёмся в Москву, тогда и займёмся твоим туалетом. А пока всё же просвети: чем провинциальное обчество озабочено? Чую, Жора хочет меня представить Остапчукам.
– А как же! – всполошилась Вера. – В суматохе забыла предупредить. Улетаем-то мы в воскресенье. А в субботу у Остапчуков очередной сбор, уже звонили.
– Ага, так я и думал. Но не с пустыми же руками идти. Что купить?
– Именно что с пустыми! Там даже не чаёвничают. Народу много, стол накрывать, чай подливать, посуду убирать… Не для того сходятся, чтобы время на ширлихи-манирлихи тратить. Раиса Максимовна бутылки с лимонадами да газировкой ставит, бокалы. Каждый себе и наливает. Просто, удобно. Все свои, чужие туда не ходят. Это же не гостевание, не товарищеский ужин, не деловая встреча. Собираются люди посудачить о том о сём, умников, прогнозёров послушать. А чем здешнее общество озабочено?.. Все гудят о поправках в Конституцию. Не поверишь, только о них и речь.
– «За» или «против»?
– Понимаешь, Витюша, путинские поправки, они здесь, считай, никого не волнуют, их называют не поправками, а уловками. Народ не понимает, о чём речь, что изменится в Думе, в Госсовете. Только оппозиция шумит, ей это по статусу положено. А вот поправки, которые снизу пошли, о традиционных ценностях… О-о, тут горячка. Если не примут низовые поправки, общественных скандалов не оберёшься.
– Да что же плохого, если впишут, что брак это союз мужчины и женщины? Кто против?
– Люди опасаются, что туда ювенальные закладки могут впихнуть. А главное – русские поправки! Вокруг них здесь такая кутерьма, что Путину не позавидуешь. Ну чего я тебе буду пересказывать? В субботу сам услышишь, о них наверняка снова будут спорить.
Когда с небольшим «путинским» опозданием приехали к Остапчукам, Синицын шепнул Виктору:
– Сначала я тебя представлю нашей кухонной публике.
– Не понял…
– Эко ты непонятливый! Это же «кухня» шестидесятых годов.
Народ пар выпускает.
Впрочем, о Донцове забыли сразу после приветственных раскланиваний. Обстановка в гостиной уже разогрелась, и двое мужчин неопределённо-среднего возраста, сидевшие в креслах друг против друга, продолжили пикировку.
– Дмитрий Ионыч, я же вам говорю: общенародного голосования ни в Конституции, ни в законах нет. С чистого листа
