Снег Энцелада - Эдуард Николаевич Веркин
— Ты в это реально веришь?!
Роман стал часто орать.
— Мы с тобой рассматривали эту возможность, — сказал я. — Хазин ничем не хуже остальных.
— А мотив?!
Мотив.
Я не знал, какой может быть мотив у Хазина.
— Кто тогда присылал нам подсказки? — спросила Аглая. — Кто-то же это делал?
Роман стучал по стене костяшками пальцев.
— Хазин и присылал, — ответил я. — Я уверен, что Хазин и есть Пилот. То есть был. Подсказки — его рук дело. Думаю, он… испытывал угрызения совести — и поэтому хотел быть пойманным.
— Не-е… это все… Никак не клеится, Витя… Это похоже на полную херню!
Похоже.
— Подсказки присылал Хазин, — твердо повторил я. — Только у него могли быть фотографии…
— Когда прислали флешку, Хазин был уже мертв! — напомнил Роман.
— Он мог отправить ее заранее…
— Зачем он тогда вообще приезжал?! — прорычал Роман. — Зачем угрожал пистолетом?!
— Он угрожал вам пистолетом?! — Аглая оторвалась от подоконника.
— Угрожал?! — Роман хохотнул. — Он мне пулю в башку чуть не всадил! В сантиметре просвистела! Как объяснишь?!
Я бы тебе объяснил. Объяснил бы, но ты придурок…
— Хазин свихнулся, — сказал я, стараясь оставаться спокойным. — В буквальном смысле. В клиническом. Нормальный человек не стал бы жечь грязелечебницу. Нормальный человек не стал бы размахивать пистолетом…
Я постучал по голове пальцем. И добавил:
— У Федора есть результаты вскрытия. Так вот, подтверждено, что у Хазина был рак. Опухоль в голове. Ему недолго оставалось…
Чагинск, рак и помешательство.
— Видимо, на этой почве произошло расщепление личности, — сказал я. — Хазин хотел, чтобы его поймали и одновременно…
Роман пнул койку.
— Витя, ты это серьезно?! — спросил он. — Ты серьезно хочешь нас убедить, что Хазин страдал раздвоением личности?!
Чудесный финал для нашей книги.
— Я не хочу вас убедить, — сказал я. — Я предполагаю. Федор сказал, что на кепке была кровь Хазина, и на этом базировалось наше расследование.
— Но это же несложно проверить, — Роман принялся расхаживать по комнате. — У нас есть кепка, у нас есть соскоб со щеки Хазина, мы же можем за день выяснить — действительно ли это именно его кровь! Я могу взять образцы и сегодня же поехать в область, завтра вернусь. Если образцы не совпадают — значит, у нас есть доказательство. У тебя кепка в чемодане?
Роман скосил глаза на койку.
— Боюсь, что с этим будут затруднения, — сказал я. — Кепки больше нет.
— Сперли?! — Роман стукнул кулаком по стене. — Я говорил, что получше прятать надо…
Помоги мне. Кто-нибудь, помоги.
— Я сжег кепку. И все остальное сжег. Жвачку, блокнот, фотографии… Зубную щетку сжег.
Аглая протирала очки. Красный островок в ее глазу разросся, это заметно было издалека.
— Зажигалку утопил, — сказал я. — Она не сгорела бы, выкинул в реку.
Роман хихикнул. Аглая протирала линзы занавеской, тщательно. В моей комнате хорошие занавески, лучшая часть моей комнаты, с пестрыми огурцами из старых запасов; когда я буду уезжать из Чагинска, я непременно заберу их с собой.
— Это… прикол такой? — спросил Роман.
— Нет.
— То есть что? — спросила Аглая. — Все, что мы собрали… Куда это?
— Сжег, — подтвердил я.
— Зачем?
Я смотрел на нее. Смотрел, зная, что случится. Скоро.
— Зачем ты это сделал? — спросил Роман. — Ты что… ты что натворил, Витя?!
Роман схватил меня за куртку и прижал к стене.
— Витя?! Мы что, зря все это время тут проторчали?! Зря?! Какой к черту Хазин?! Мы же все вместе старались! Аглая?! Скажи ему! Спроси, для чего он все сжег?!
Роман разжал пальцы, я с трудом удержался на ногах.
— Для чего?!
Думаю, он дал бы мне по морде, но морда и так была разбита, а ударить человека в синяк непросто, поэтому Роман схватил койку за ножки, поднял и хряпнул об пол. Аглая вздрогнула, с потолка просыпалась пыль.
— А я понял, — у Романа от бешенства дергалась щека. — Я понял, в чем дело, я все понял! Витенька поднял немного баксиков…
Я старался стоять.
— А что?! Сам говорил, что тебе нужны деньги! Хазин денег не дал, никто другой не предлагал, а тут подвернулась Зизи! И сколько она тебе предложила…
Аглая не очень слушала, смотрела в окно.
— Витя, ты нас продал…
И как всегда бухнулся в койку, достал в мою койку обрушиваться.
— Витя, ты нас продал, — повторил Роман. — Ты сука, Витя, ты обычный гондон…
Роман замолчал, на его лице проявилась хаотическая работа мысли.
Аглая надела очки, разглядывала конфеты.
— Теперь это абсолютно понятно, Витя, все понятно…
— Рома, я ничего не собираюсь тебе доказывать. Можешь мне не верить, но… но это действительно все. На кепке была кровь Хазина.
— Ты сам себя послушай! — заорал Роман. — Что за бред ты несешь! Какая кровь Хазина?! Какая кровь Хазина?! Это дерьмо Хазина! Мы по уши в дерьме Хазина!
Бред. Да, бред.
— Кто тебя сюда отправил?! — крикнул Роман. — Кто?!
— Ты меня сюда отправил! — рявкнул я в ответ. — Ты!
Ну, посмотри на меня. Посмотри.
— Это самая тупая отмазка, которую я слышал! Витя, ты меня разочаровал… разочаровал, зачем ты так…
Роман успокаивался, в наши дни все быстро.
Мы замолчали. Я молчал у стены, Роман молчал в койке, Аглая у окна. В воздухе кружилась чердачная пыль. Жалкая мы компания. В последние дни я необычайно жалок. Я спускался по лестнице ничтожности и достиг подвального этажа, осталось переехать в Заингирь. Змей над головой.
— Скоро июль, — сказала Аглая.
Я вдруг понял, что был счастлив в эти дни. С первого дождливого вечера возле библиотеки.
— Витя, ну почему?! — плаксиво спросил Роман. — Витя, почему ты это сделал?
Почему я все это сделал.
— Потому что поигрались в детективов — и хватит.
— А как же… — спросила Аглая. — А как же… правда?
— Правда?! Ладно, я расскажу правду… Короче…
Я посмотрел на Аглаю.
— Короче, такое дело… Я вчера был у Зины.
Роман промолчал, сдержался. Аглая пригладила волосы. Надо продолжать.
— Федор нажрался и проболтался… Вроде как Зина против нас мутить собирается… Ну, а дом ее рядом там, сами знаете. А я уже слегка накатил, ну и чего-то… Одним словом, к Зинке поперся. Хотел узнать…
Аглая изучала конфеты.
— Хотел узнать получше.
— Узнал? — спросил Роман.
— Да.
— И что же ты узнал?
Отвратительная комната. Я живу в отвратительной комнате, здесь рассохшееся окно, щели в потолке и в полу, здесь везде змеиная пыль, а мне надо продолжать.
— Зинка проболталась, — сказал я. — Она коньяк любит, бухнула и проболталась. Сказала, что наше присутствие в Чагинске всем поперек горла. Что деньги
