Меркьюри - Эми Джо Бернс
Эта весть, эта скорая потеря вонзилась в душу, словно нож. Марли даже не знала, захочется ли ей ужинать с Джозефами, если через стол не будет сидеть Уэйлон, вечно бурча что-то в стакан с водой.
Остаток фильма они провели в молчании, после чего Уэйлон отвез ее домой и даже не пожелал спокойной ночи. Марли почувствовала себя жалким карманным воришкой, потерявшим то, что сумел украсть.
За ужином в следующую пятницу стул Уэйлона оставался пустым. Бэйлор, распрощавшийся в этом сезоне с футболом, быстро разделался со всем, что лежало на тарелке, и обнял Марли за плечи с таким видом, будто вполне заслужил ее на десерт. Элиза молча за ним наблюдала, а Шэй продолжал разглагольствовать о своем маршевом барабане, и от всего этого Марли чувствовала себя гадкой и нечестной, как будто променяла одного сына Джозефов на другого ― что, собственно, она и сделала.
Каким-то образом миссис Джозеф все уже поняла. Во всяком случае, Марли могла поклясться, что та все знает, судя по тому, с какой резкостью Элиза стала убирать посуду, никак не прося гостью помочь.
После ужина Бэйлор взял ключи от машины, чтобы отвезти Марли домой ― как будто был с ней постоянно рядом все последние полтора месяца, как будто не отставлял ее, точно игрушку на полку, когда ему вздумается.
– Больше я этого не хочу, ― заявила Марли, остановившись на нижней ступени широкой лестницы в прихожей.
– Чтоб я отвозил тебя домой? ― усмехнулся Бэйлор.
– Ничего больше не надо: ни отвозить домой, ни класть мне руку на плечи, ни игнорировать меня, когда тебе захочется. Мне надоело постоянно ждать тебя, Бэйлор. Миссис Джозеф сказала, что для меня всегда есть место за вашим столом, как бы там ни было.
Бэйлор явно удивился, но лишь на мгновение. Затем пришел в ярость.
– Миссис Джозеф сказала, ― передразнил он и склонил голову набок. Он не любил, когда ему отказывали, и ясно дал Марли это почувствовать. ― Похоже, у моей матушки появилась слабость к побирушкам.
Он высказал сейчас правду, которая, точно крошечная птичка, гнездилась где-то под стропилами дома на Холлоу-стрит, ожидая, когда ее кто-то поймает.
Шагнув назад, Марли ударила его по щеке.
– Я не побирушка!
Бэйлор стиснул зубы.
– Вали отсюда!
В прихожую вышла Элиза, окинула обоих внимательным взглядом.
– Марли, ― сказала она, ― все ли с тобой в порядке?
От такого вопроса Марли чуть не рухнула. Миссис Джозеф всегда разговаривала с ней такими странными отчужденными фразами! Как будто они не топтали с ней одну планету. Как будто у них вообще ничего не было общего.
– Я как раз собиралась уходить, ― сказала Марли, чувствуя, как щиплет глаза. ― Спасибо вам за ужин, миссис Джозеф.
Выйдя из дома, Марли укрылась за живой изгородью соседнего участка. «Слабость к побирушкам!» Марли уже поняла, что Элиза вместо любви испытывает к ней жалость. Но не думала, что Бэйлор тоже это заметил.
На улице было холодно, но домой Марли не тянуло. Хотелось лишь увидеться с Уэйлоном, который сумеет ее успокоить, заставит ее снова почувствовать себя такой идеальной, такой прекрасной и достойной любви. И Марли не хотела ждать, пока он сам к ней придет. Она боялась, что он не сделает этого никогда. А потому она взобралась по шпалере, увитой плющом, который тянулся по стене вверх возле террасы, и залезла на выступ прямо под окном Уэйлона.
Близилось девять часов, и он скоро должен был вернуться. Меркьюри затих, только церковный колокол вскоре отбил время. Верхушка золотистого купола на здании администрации пронзала темноту ночи. Один за другим в мэрии погасли огни. От каждого дымохода в округе вверх тянулся дым, но тепло их было недосягаемым. Марли подула на ладони и, коротая время, стала считать звезды, пока наконец не увидела фары «Линкольна», который вывернул из-за поворота и медленно покатился по подъездной дорожке. Вскоре машина остановилась, и из нее выскользнул силуэт Уэйлона. В студеном воздухе хлопнула дверца. Послышался скрип досок террасы под ногами. Затаив дыхание, Марли попыталась угадать, сколько секунд понадобится Уэйлону, чтобы добраться до спальни.
Она прождала еще час. Должно быть, ему потребовалось принять душ, поужинать. Возможно, помочь Шэю с домашкой по математике. Кончики пальцев у Марли, казалось, уже теряли чувствительность. Наконец тьму пронизала узкая полоска света. Когда Уэй закрыл за собой дверь и включил лампу, Марли тихонько постучала в окно. Она бы и рада была помедлить еще пару секунд, любуясь Уэйлоном, который остановился посреди комнаты в полотенце и с обнаженным торсом, поблескивающим от капель воды. Но она уже не на шутку промерзла.
Сперва Уэйлон как будто растерялся. Затем, поглядев сквозь собственное отражение и увидев по другую сторону стекла Марли, метнулся к окну. Одним движением он распахнул створку, втянул девушку внутрь.
– Что ты там делаешь? Там же холодрыга!
Марли попыталась объяснить, что она ждала его, Уэйлона, и не только сегодня, а уже очень, очень давно… Но едва она оказалась в объятиях его крепких рук, окутанная его теплом, сердце у нее припустило так быстро, что единственное, что Марли смогла сделать, ― это лишь прижаться лицом к его груди.
– Что случилось? ― спросил Уэйлон, гладя ее рукой по спине. Внезапно он напрягся, голос стал низким и сердитым: ― Бэйлор? Что он такое сделал?
– Дело не в Бэйлоре.
Посмотрев ему в глаза, Марли увидела такую же жажду, такую же страсть, что томила ее. Такой же пустующий сосуд души. Его губы были так близко! Она едва успела произнести: «Мне не хватало тебя», ― и его губы сомкнулись с ее. Он прижал Марли к себе, и ей показалось, она вплавляется в его нагую кожу.
Покрывая поцелуями изгиб ее подбородка, Уэйлон внезапно отстранился.
– Погоди, ― выдохнул он. ― Сперва мне надо поговорить с Бэем.
Они оба порывисто дышали, переводя дух, и он не в силах был оторвать от нее глаз.
– Уэйлон… ― Марли прижалась губами к его шее. ― Мне не нужно, чтобы ты меня спасал. Я уже сама поговорила с Бэйлором.
Его ладони проникли ей под куртку, коснулись ребер, затем спустились к талии. Затем к бедрам.
– Когда? ― спросил он.
– Сегодня. ― Она легонько вдавила ногти в его мускулистые плечи. ― Но выбрала я тебя раньше, причем уже давно.
Глаза его потемнели. Уэйлон бережно прижал ее к стене.
– Марли, ― выдохнул ей в щеку. ― Скажи мне, что ты хочешь.
Она прикусила губу, чтобы не вскрикнуть, поскольку он прижался к ней всем телом, провел кончиком носа вдоль ключицы. Такого
