Собрание сочинений в десяти томах. Том 3 - Юзеф Игнаций Крашевский
— Иди туда, — сказал, — ступай, сторожи! Я отдохну…
Бабе хотелось еще что-то сообщить, двусмысленная улыбка появилась у нее на лице; она посмотрела кругом, подняв лампадку, и медленно вышла.
— Недавно вернулся, — прошептала, — а где был, я знаю! Так и должно было случиться! Эта его не отпустит!
V
Всю неделю продолжалось в Познани свадебное веселье. Принимали землевладельцев не только соседних, но и калишских, и гнезненских, и кашубских, и еще более дальних, и все приезжали с поздравлениями и приношениями.
Князь Калишский хозяйничал здесь больше, чем сам хозяин, появлявшийся, только когда его вытягивали, вместе с молодой княгиней, вечно бледной и напуганной. Затем оба исчезали, а дядя думал, что Пшемко, вероятно, у жены.
Но там он бывал мало и просиживал недолго. Появлялся нехотя, молча и холодно садился поодаль, спрашивал у слуги, все ли так, как нужно княгине.
Иногда велел что-нибудь сделать Бертохе, говорил два-три слова Люкерде, отвечавшей тихо и с опаской, и поскорее уходил.
Видя это постоянное равнодушие, Орха плакала и плакала, но приписывала все тому, что Люкерда была слишком робка и недостаточно сердечна.
Бертоха, старательно все подмечая, устраивала так, чтобы Пшемко мог поскорее уйти, а Люкерде ясно намекала, что без ее помощи княгиня не сумеет привлечь к себе мужа. Однако ее расчеты не оправдались, и гофмейстерина возненавидела и княгиню, и Орху, решив отделаться от няни.
"Пока это бабьё будет здесь торчать, я ничего не поделаю, — думала она, — нужно сплавить эту ведьму… К чему нам эта чужая? Разве мало наших прислужниц? Разве нам не доверяют?"
В замке все еще пребывали гости, и князь Болеслав не возвращался в Калиш; однажды утром пронырливая Бертоха пробралась к нему.
Старик ее недолюбливал, подозревая, что она помогает Пшемку в его похождениях, но баба умела подольститься. Вошла смиренно в комнату с мрачным выражением на лице.
— Ну что скажете, Бертоха? — спросил князь. — Может быть, не красавицу-княгиню я вам дал? А?
— О милостивый князь! Ничего не могу сказать… Красавица и молоденькая, очень красива, да что, когда с мужем… как-то не могут они сойтись.
Она покачала головой.
— Как? — спросил Болеслав. — Почему?
— А разве я знаю? Пусть ваша милость спросит, кого угодно. Тут какая-то чертовщина либо колдовство. Ну да я не я была бы, если не отгадала, откуда это, — продолжала Бертоха, таинственно понижая голос. — Я, ваша милость, недаром живу столько лет… многое знаю и предчувствую…
Она подошла поближе к князю с печальной и озабоченной физиономией.
— Зачем княгиня привезла с собой сюда старую няню? Это колдунья! По глазам видно. В церковь не ходит, зельем княгиню поит…
Князь слушал опасливо и недоверчиво.
— От этой бабы надо непременно отделаться, — шептала Бертоха. — Умна она по-своему! Ребенка жалеет и поэтому не допускает к ней мужа… Правда, княгиня слабенькая, да таким брак всегда на пользу, а пока та здесь, ничего не будет. Завидует, ревнует, как вообще няня. Отпугивает ее от мужа. Надо старую прогнать, а тогда сразу станет лучше…
Болеслав слушал, не вполне понимая, в чем дело. Бертоха, видя, что его убедить нелегко, все больше и больше выставляла доводы против няни, что все зло от нее.
— Зачем ей эта баба? Достаточно и нас, чужих не надо, на что их?..
Князь, остерегаясь, ничего ей не сказал, позволил высказаться и удалил. Старик любил Люкерду, хотя она была с ним робка, опасаясь и его, как и всех остальных… Подумав, Болеслав сам пошел к княгине.
Было утро; княгиня и Орха только что вернулись из дворцовой церкви. Две девушки стояли у дверей. Князь вошел, с любопытством приглядываясь к няне, которую видел и раньше, но не обращал на нее внимания. Теперь его интересовала это старое, печальное, морщинистое лицо.
Бледное личико Люкерды, начавшей дрожать при виде вошедшего, тронуло князя.
— Дитя мое, — ласково обратился к ней Болеслав, — что же, худо вам здесь, что вы так бледны? Правда, и это вам к лицу; однако я бы рад был видеть на вашем лице румянец и веселье.
Люкерда колебалась, что ответить; Орха с низким поклоном заговорила вместо нее.
— А! Ваша милость, нелегко освоиться с новым счастьем! Старого всегда жаль. Так и мой цветочек; такой он еще молоденький!
Князь слушал, посматривая на Люкерду, опустившую глаза и не решавшуюся ему ответить.
— Теперь в замке еще полно и шумно, — проговорил он. — Пшемко должен принимать гостей. Скоро все разъедутся, дайте время; останетесь одни. Слава Богу, нет необходимого похода, узнаете лучше друг друга, будет веселее!
И тут не нашлась, что ответить молодая пани, а Орха, глядя старику в глаза, шевелила губами.
— Повремените, ваша милость, повремените, — шепнула она, — все будет ладно! В дороге маленькая устала, такая она слабенькая, молодая… Здесь все чужие, пусть приглядится и привыкнет…
Пшемко, предупрежденный, что дядя у жены, вошел с опаской, словно пугаясь этого разговора. Грозно взглянул у дверей на Орху, глазами приказывая ей уйти. К дяде и жене подошел с веселым лицом.
— Смотри ты за ней и береги ее, да люби, — сказал старик, — чтобы скорей она осмелела и почувствовала себя здесь хозяйкой, расцвела бы опять…
Слегка подтолкнул он его к жене. Пшемко взял в свои руки ее дрожащую и холодную ручку; смотрел на нее с упреком и угрозой, но Люкерда не видела этого взгляда, так как глаза ее были опущены вниз, а сама она не решалась заговорить.
Жалея ее и полагая, что ей стыдно при нем, Болеслав собрался уходить, чтобы оставить их вдвоем. Пшемко, принужденно улыбаясь, попрощался с женой и поспешно вышел вслед за дядей.
— Э! Твоя ли вина, или нет, — сказал Болеслав за порогом, — но она печальна, нужно ее развеселить.
— Скучает без деда и своих, — ответил Пшемко. — Плясать не любит. Сегодня состоится турнир, посмотрит, развлечется. Прислуг у нее достаточно, хватит и песни петь, и сказки рассказывать.
Говорил он торопливо, рассеянно, беспокойно, больше стараясь внушить дяде, что действительно он всем этим озабочен.
— Няню эту, — добавил он, — надо будет отослать обратно в Щецин, а то все ей напоминает деда и голову наполняет печалью.
Старый князь ничего не ответил, и они пошли к гостям.
После обеда, на который удалось привести и княгиню, стали готовиться к турниру на дворе при замке. Это были уже не первые дни свадьбы, но сегодня должны были состояться самые интересные состязания.
Сама княгиня должна была раздать награды, а затем, как всегда, предполагались танцы, пир и песни. Женщины
