Кашемировое пальто - Таня Волкова
– Ну давай рассказывай, что у тебя нового? Гретта говорила про какие-то тренировки, соревнования.
– Да, будет велозаезд.
– Я, кстати, тоже участвую.
Эта фраза Тима запустила бурное обсуждение моделей велосипедов, педалей, гонщиков и прочих вещей, о которых Джен ничего не слышала. Она даже была рада, что можно было какое-то время не говорить, и думала, как будет объяснять Тиму, что представила его как коллегу, хотя не понимала, как должна была его назвать.
История Илая оказалась такой же прозаичной, как раньше. На этот раз он влюбился в дочь тренера по велогонкам, поэтому постоянно ходил на тренировки. В итоге все были так поражены его показателями, что отобрали в команду на заезд. Джен показалось, что Илай наконец-то был хоть немного счастлив, особенно после развода родителей, который, честно признаться, обрадовал только саму Джен.
Почти через час обсуждения Джен поднялась из-за стола. На часах было больше 11 вечера.
– Нам уже надо ехать, поздно и хочется спать.
– Так оставайтесь у меня, места хватит всем, – сказала Гретта и обвела комнату рукой, как бы доказывая, что там действительно было достаточно места.
– Спасибо за предложение, но как-нибудь в другой раз. Сейчас нам правда нужно ехать, – сказал Тим, поставил чашку и начал вставать из-за стола.
– Ну, смотрите, я всегда вам рада. Кстати, на следующих выходных после гонки я приглашаю вас всех ко мне. Отпразднуем соревнования!
– А если они не выиграют?
– И что? – сказал Илай.
– Ну что тогда мы будем праздновать?
– Дженни, это только ты везде хочешь выигрывать. Нормальные люди получают удовольствие и просто от участия.
– Это все придумали неудачники. Ни один адекватный человек не идет на соревнования только чтобы поучаствовать. Все хотят выиграть, даже если объективно понимают, что пока не в лучшей форме.
– У тебя просто с детства пунктик на победы.
– А у тебя нет.
– Поэтому я получаю удовольствие от жизни, а ты постоянно карабкаешься куда-то и даже сама не знаешь, куда.
Тим следил за их разговором как за партией пинг-понга.
– Так, перестаньте! Вы так давно не виделись и сразу спорить, – вмешалась Гретта. Тим улыбался.
Джен закатила глаза, откинула с лица прядь волос, выдохнула и стала надевать кроссовки, шнурки на которых предательски развязались.
– Что это за кроссы у тебя? Такие яркие, – отметил Илай и усмехнулся.
– Ну да, яркие, а что?
– Да ничего, так на тебя не похоже. Ты же никогда такое не покупала.
– Ну теперь покупаю.
– Понятно… но тебе идет, – сказал Илай после того, как ему не удалось вывести сестру на эмоции.
– Ты что здесь ночуешь? А как же дочка тренера?
– Да, сегодня останусь здесь, – ответил Илай и проигнорировал вопрос сестры.
Джен и Тим собрались, обнялись на прощание с Греттой и Илаем.
– Милый парень, – прошептала Гретта на ухо Джен. Та слабо улыбнулась.
Когда они сели в машину, Тим сказал: «Еще никогда не видел тебя такой».
– Какой такой?
Тим повел машину, но продолжил говорить.
– Даже не знаю, как объяснить. Но ты немного другая с Илаем, да и с Греттой тоже. Даже смотришь по-другому на них.
– Да? Не замечала. Наверное, оно само собой как-то происходит. Ну а если ты про спор с Илаем, то это нормально. Привычка с детства.
– Спор ради спора?
– Иногда да.
– Да мне просто показалось, что в естественной для тебя среде у тебя нет никаких рамок.
– А в какой среде есть?
– Ну, на работе, да даже со мной.
Тим улыбнулся, посмотрел на Джен, а затем перевел взгляд на дорогу. Возникла тишина.
– С тобой? Тебе не понравилось то, что я представила тебя как коллегу?
– Был несколько удивлен.
– Ммм, официальный тон. Чувствую себя на королевском приеме.
– Почему официальный? Я правда удивился, что ты так сказала.
В лобовое стекло машины светили фары проезжающих по встречной полосе машин. Дорогу освещали стоящие через каждые 10 метров фонари.
– Я просто не знала, что сказ…
Джен дернулась от испуга – их неожиданно обогнал какой-то лихач на ауди. Было трудно предположить, с какой скоростью он ехал, так как и машина Тима двигалась очень быстро. Джен проводила взглядом гонщика, через несколько секунд он скрылся, оставив за собой эхо от мощного двигателя.
– Как бы ты хотел, чтобы я тебя назвала?
– Тем, кем я являюсь.
– И кем ты являешься? – чуть слышно сказала Джен.
– Но это уж ты сама для себя должна решить.
– А мое ощущение не зависит от тебя?
Джен чувствовала, что начинала переживать и собственными руками все усложнять. У нее было ощущение, что на ее голове с каждой секундой все плотнее затягивали широкий ремень, который сдавливал мозг. Она вдруг осознала, что может потерять то чувство, которое только что у нее появилось.
– Зависит, конечно, но если у тебя ощущение, что мы коллеги… То есть только коллеги…
– А я для тебя не только коллега?
– Нет. Так для информации, я не целуюсь со своими коллегами под сломанными карнизами и на кухне, не отвожу велосипеды к их братьям, не показываю бар Робби и не отправляю сообщения с пожеланием спокойной ночи, где бы ни находился.
Джен вспомнила тот вечер, когда Тим пошел к Робби после их разговора и внутренне улыбнулась. Она поняла, что сильно задела самолюбие Тима и чувствовала, что его голос становился тверже и он явно боялся сказать прямо, что был не просто удивлен, что его назвали коллегой, а находился в недоумении и ощущал себя то ли преданным, то ли обманутым.
– Тим, да не коллега ты для меня. Ну, то есть и коллега в том числе. Но мы вместе очень короткое время, наши поцелуи можно по пальцам пересчитать. Если честно, я не понимаю, что происходит. Тут этот велосипед, Гретта со своим взглядом и манерами свахи, Илай с подколами про розовые кроссовки, и я между вами и всем этим круговоротом, в котором есть еще и орущий на меня Джон, падающие карнизы и сыплющаяся как из грузовика работа с недовольной Моникой! И все от меня чего-то хотят, и я сама от себя тоже чего-то хочу, только не понимаю, чего именно. Да, мы встречаемся, пусть и не так давно. Ты – мой парень, я твоя девушка. Теперь у нас такой социальный статус.
Джен говорила так эмоционально. Было ощущение, что она как будто сняла с грудной клетки булыжник
