Эффект безмолвия - Андрей Викторович Дробот
– Знали, Марина, знали, – ответил Алик. – Кто-то предупредил. Мы и по телефону о моем приезде говорили. Но это не имеет значения. Мы же не откроем дверь.
Алик весело и громко рассмеялся.
– Конечно, не откроем, – рассмеялась в ответ Марина.
– Смотри, больше не звонит и не стучит, – прокомментировал Алик ситуацию на входе в квартиру.
– Так они привыкли уже, – ответила Марина.
И они опять рассмеялись.
УВОЛЬНЕНИЕ
«В мире кротов свет не нужен, как и те, кто его создает».
Увольнение прошло спокойно. Алик, пройдя лечение, временно освободился от помрачнения разума и, зайдя в администрацию маленького нефтяного города, не переживал в отличие от Квашнякова, лицо-маска которого при встрече с Аликом закоробилась в попытках изобразить доброжелательность.
– Продлять отстранение будете, или как? – сходу спросил Алик и пригрозил. – А то я сегодня на работе, приступил к должностным обязанностям и сейчас пойду управлять.
– Подожди, подожди, – мягко постелил слова Квашняков, получивший в отсутствие Алика повышение с должности главного редактора городской газеты до заметителя главы маленького нефтяного города. – Сейчас все узнаю…
Чиновники администрации маленького нефтяного города закопошились. Они на ходу в спешке и суете собирали причины увольнения. Взявшийся невесть откуда, Задрин неотступно следил за процессом, словно обиженная женщина, ожидающая, что муж вот-вот за нее заступится. Квашняков склонился над юристом и что-то подсказывал, Бредятин бегал по коридору и подносил юристу документы. Эту картину и застал Алик, когда зашел в юридический отдел.
– Ну, когда напишете-то? – спросил он. – Что, раньше не могли?
– Так вы письма наши не получаете, – возразил юрист.
– Ну и что? – спросил Алик и продолжил по-дружески грубо. – Бездельники хреновы, только бы деньги получать, а не работать…
– Алик, посиди у меня в кабинете, мы сейчас закончим, – попросил Квашняков, таким тоном, словно решался вопрос о награждении или премировании.
– Мы с гражданами – только по закону, а это требует вдумчивости, – вставил слово Бредятин, принеся очередную бумагу. – Для вас же стараемся, подождите чуток…
Алику надоело ждать, и он уехал в телерадиокомпанию, где зашел в свой бывший кабинет, кабинет главного редактора, сел в кресло и задумался:
«Любая религия, в том числе и религия власти, создает определенный человеческий сплав, приход, и дает методы его обработки, но ни одна религия не ставит целью сделать из человека идеальный проводник, потому что в этом случае человек будет способен к усвоению различных знаний, что разрушительно для конкретной религии и конкретного сплава. Вот он идеал сплава этой власти: хамовитый, бредовый, а когда надо обмануть – оборачивается квашней…»
Дверь в кабинет открылась, и в нее вошли, уже не спрашивая разрешения, Квашняков, Бредятин, юрист Солодов и Плутьянова из отдела кадров.
– Все сделано по первому классу, как просили, – ехидносладостно произнес Бредятин.
На стол перед Аликом легли документы.
– Вам надо расписаться, что ознакомлены, – потребовала Плутьянова.
Алик прочитал заглавие:
«Распоряжение об увольнении».
Он расписался.
– Теперь распишитесь в получении трудовой книжки, – попросила Плутьянова и протянула Алику документ.
Он опять расписался, открыл книжку.
«Уволен в связи с неоднократным неисполнением работником без уважительных причин трудовых обязанностей…»
Статья была плохая.
– А теперь мы с вами расстаемся, – сказал Бредятин, увидев, что все формальности соблюдены.
– Успехов в дальнейшей жизни, – с улыбкой пожелал Квашняков.
– Вы не будете писать на нас в суд? – с опаской спросил юрист Солодов.
– Я имею на это право? – задал глупый вопрос Алик.
– Имеете, – ответил Солодов.
– Раз имею, может, и напишу, – ответил Алик. – Это вас уже не касается.
Он сам удивлялся себе – своему спокойствию. Кипящее через край содержимое кастрюли всегда зальет огонь собственной жизни. Поэтому не позволяйте мозгам закипать. И, наоборот, всегда стремитесь перекипятить мозги своих врагов – тогда они уничтожат сами себя.
Похоронная команда администрации маленького нефтяного города покинула кабинет главного редактора телерадиокомпании маленького нефтяного города. Алик вышел вслед за ними, а дальше их пути разошлись в разные стороны.
***
Алик вернулся домой, и ему казалось, что кончается сама жизнь, потому что он любил журналистику, как саму жизнь, или жизнь он особенно полюбил тогда, когда
пришел в журналистику. Счастье кончалось, – понимал он, – и не потому, что он был уволен, а потому что понял место журналистики и заниматься ею более не хотел.
У порога его встретила Марина.
– У тебя появились морщины, – сказала она. – Особенно они заметны, когда ты улыбаешься.
– Ну и что? – спросил Алик. – Мы же стареем.
Только наука и отстраненное отношение к жизни позволяют не сойти с ума от осознания, что за кромкой смерти с любимыми уже не встретиться никогда.
– Я думала, что ты никогда не постареешь, – грустно ответила Марина.
«Я тоже думал», – загрустил Алик, глядя в любимые глаза, и внезапно вспомнил слова Рифмоплетова:
***
У тебя морщинки, милый друг,
У тебя седые волосы,
И откуда, и зачем, и как-то вдруг…
Остаешься прежним только голосом
И глазами – каплями росы –
Той, что на рожденье выпала,
Не гляди, родная, на часы…
***
Последнюю строку Алик забыл, и грусть еще сильнее овладела им. Он вспомнил, как проходя по рынку, услышал за своей спиной злую фразу:
– Вон он идет. Раньше «Дробинку» выпускал, а теперь главный помощник мэра!
Эта неправда тогда иглой вошла в сердце.
«Но как этим людям воспринимать меня? – спросил он тогда сам себя. – Они не читают газеты и мои книги, не смотрят мои программы и ориентируются лишь по внешним факторам. Раз Хамовский поставил на должность, то, значит, – я полностью принадлежу главе маленького нефтяного города. Типичная мозговая модель, почти мозоль».
ЭПИЛОГ
«Мечущийся в узком пространстве полетит дальше только при выходе».
На этом история не заканчивается, но закончился путь нашего героя от самой нижней должности в газете маленького нефтяного города к вершинам успеха и обыкновенному для честных главных редакторов концу.
Спустя всего три месяца после увольнения, проведя тщательный анализ претензий Хамовского, Алик даже через суд маленького нефтяного города восстановился на работе, снял дисциплинарные взыскания и получил деньги за вынужденные прогулы, но это не было победой.
Распоряжение о ликвидации телерадиокомпании, руководимой Аликом, Хамовский подписал точно в тот день, когда суд восстановил Алика на работе, но это была типичная его манера: не только делать зло, но и делать его показательно и демонстративно.
При этом обиженная судебным проигрышем администрация маленького нефтяного города, имея в подчинении Задрина, Публяшникову и других прохвостов, работавших в телерадиокомпании, сдала все бухгалтерские документы телерадиокомпании начальнику милиции маленького
