Любовь в Сочи, мопс и белые ночи - Женя Онегина
Река несла нас вперед. Я знала, что Святослав, пусть и не гребет сейчас, но подхватит, вырулит, поможет, если я вдруг не справлюсь. А я не справлюсь… Страшно. Как же страшно. Я со всей силы вцепилась в весло вспотевшими ладонями, стараясь не думать, вообще ни о чем не думать, и опустила его в воду. И еще раз, теперь с другой стороны. Наше легкое судно, быстро набирая скорость, неслось к разрушенному мосту.
Только не закрывать глаза, Алиса!
Нельзя закрывать глаза!
Резкая команда Ремезова привела меня в чувство.
– Левая сторона! Забирай левее!
Байдарка легко проскочила между двумя сваями, подпрыгнула на одном из валов и пошла ровнее.
Через пару минут мы причалили на правом берегу. Там, среди соснового бора, было оборудовано просторное место для стоянки с выложенным камнями очагом в центре.
– Умница, – шепнул Святослав, помогая мне выбраться на берег. – А еще боялась. Сейчас на второй круг пойдем…
Сил на то, чтобы отказаться у меня не осталось.
Глава девятая
Святослав
День прошел… нормально.
Где-то тихо и спокойно, в чем-то немного нервно. Но, в целом, нормально.
Я остался доволен и проделанной работой, и слаженностью нашего небольшого коллектива.
Второй день сплава остался позади, и я был доволен.
Дежурные с ужином справились легко и быстро. Макароны по-флотски вышли отменными. Даже Никита одобрил. Правда, заявил, что карбонара лучше, чем немедленно заслужил суровый взгляд отца. Аня сияла как начищенный песком котелок, Миша услужливо раздавал добавку. Когда с едой было покончено и все расселись у костра с кружками чая в руках, Саша Киреев взял гитару и заиграл “Дыхание” Nautilus Pompilius. Заиграл пронзительно, с надрывом. И Ева, мягко улыбнувшись, вдруг запела, глубоко и проникновенно.
В груди почему-то стало тесно.
Черт возьми, Свят! Это было слишком давно!
В Питере стоял сентябрь. Я шел по Невскому, одурманенный собственной свободой. До получения диплома оставалось меньше года. За летние месяцы, проведенные в Сочи в качестве управляющего небольшого отеля в горах, я обзавелся связями и полезными знакомствами и с нетерпением ждал зимы, чтобы вернуться. Мику я сначала принял за мальчишку. Черная потрепанная косуха, черная же надвинутая на глаза шапка, из-под которой торчала обесцвеченная прядь волос. Матовый блеск крошечной штанги в брови. Она сидела на Казанском мосту, свесив ноги вниз, и смотрела куда-то вдаль. Я протянул ей стаканчик кофе, купленный только что. Она улыбнулась и взяла его, коснувшись ледяными пальцами моей руки.
А где-то совсем рядом играла тягучая мелодия, и девушка пела. Пронзительно и немного больно…
Я не выдержал и поднялся, тем самым заслужив неодобрительный взгляд Шараповой.
Катька сделала страшные глаза, мол, нельзя так беспардонно нарушать командный настрой. Я привычно показал ей знак, что все в порядке, и тихо свистнул, подзывая Воланчика, который крутился рядом с Алисой, выпрашивая вкусняшку.
Мы с чудовищем ушли вверх по реке, подальше от лагеря, чтобы немного размять лапы и насладиться тишиной. В отличие от мопса, я весь день провел на ногах, тягая байдарки по суше на стартовую позицию. Но результат стоил этих усилий.
Упрямая девчонка со сказочным именем Алиса все-таки преодолела свой страх.
Очень странный и мне совершенно не понятный.
Поход – сомнительное развлечение для домашних девочек, чья прабабушка закончила Бауманку, а бабушка всю жизнь преподавала на кафедре английского языка и никуда дальше дачи в Кратово не выезжала. Но на берегу холодной карельской реки девочка в соломенной шляпке все-таки оказалась. И явно по доброй воле.
Подробности про бабушек я узнал, пока мы смотрели, как наша команда преодолевает сваи. Алиса делилась своей жизнью неохотно, требуя того же взамен. Я отвечал максимально развернуто и не по делу. Девчонка это видела, конечно. Недовольно фыркала, когда я снова уводил ее как можно дальше от своей жизни. Пожалуй, единственное, что она должна была запомнить из нашего сумбурного разговора – это то, что я живу в Сочи. К тому же выглядела Алиса не очень. Было заметно, что девушка устала. День и правда выдался непростой, к тому же она вряд ли нормально спала ночью.
Но я все-таки заставил ее пройти порог второй раз. Несмотря на общую усталость, Алисе удалось почувствовать реку, позволить ей везти. И когда, пройдя сваи и пару валов, девчонка издала победный клич, я понял, что все сделал правильно.
Алиса увезет домой в Москву именно эти эмоции, а не мышечную усталость, зудящие укусы насекомых и невозможность принять душ.
Я уже собрался возвращаться в лагерь, когда совсем рядом услышал голоса. Белые ночи не дают возможности укрыться от любопытных глаз, поэтому я поторопился обозначить свое присутствие. Анатолий Федосеев был вместе со страшим сыном. Мопс придирчиво обнюхал его и направился к Тимофею, который успел спуститься к реке.
– Прошу прощения, если мы помешали, – произнес Анатолий и сел на покрытый мхом валун. – Вы не против, если я закурю? Весь день терпел. Привычка, знаете ли, дело такое.
– Курите, без проблем, – ответил я. – Надеюсь, у вас все в порядке? Как идти втроем? Супруга не устала?
– Ой, да она фору даст нам с Тимом! – засмеялся Анатолий. – Хотя, если честно, я думал, что маршрут будет проще.
– Первые день-два всегда тяжело, – согласился я. – И проходим сразу много, а навыка еще нет. Но делить стоянку с кем-либо совершенно не хочется, а там, выше по течению, всегда много желающих, потому что удобный подход к воде, и деревня рядом. Но ничего, осталось чуть-чуть, завтра пройдем любопытный порог и встанем на стоянку уже к обеду. А послезавтра дневка. Будет возможность и отдохнуть, и покататься, и в бане попариться.
– Звучит заманчиво, – ответил Анатолий и с хрустом потянулся.
– Тима с вами оставить? – спросил я. – Могу забрать его к себе. Пусть поработает. А вы с Ириной вдвоем маршрут пройдете.
– А Никита?
– Никиту можно к вам, можно к Кате, она будет не против. Как встанем на дневку, я его сам покатаю. Подумайте, утром обсудим. И парня спросите, я могу с ним завтра пороги пройти.
– Я хочу! Хочу! – откликнулся Тимофей. – Можно я как Алиса? Сам?
– Конечно, можно, – ответил я и задумался, куда бы пристроить Алису. Ведь она только начала нормально грести.
Уставший Воланчик, набегавшись вволю, привалился к моей ноге. Я наклонился, чтобы почесать его за ушами. Пес явно устал от обилия лесных запахов и шорохов, к тому проголодался.
– Смешной он у вас, – заметил Федосеев. – Часто в походах бывает?
– Впервые взяли, –
