Аминазиновые сны, или В поисках смерти - Изольда Алмазова
Содержательную беседу женщин прервал неприятный голос Старовойтовой.
– Выходим на завтрак!
– Идем, Васильевна, идем, – отозвалась Вера и, держась за спинки кроватей, зашаркала к выходу. Все потянулись за ней. Только Анжелка по-прежнему сидела на кровати.
Полина, стройная молодая женщина лет тридцати, повернула голову и сочувственно взглянула на Нефедову:
– Идем, а то Васильевна опять взревет. Ты же ее знаешь.
Анжела тяжело вздохнула и обреченно потопала вслед за всеми в столовую. За завтраком Нефедова затравленно оглядывала женщин. Еда в рот не лезла, и она предложила овсяную кашу соседке Алисе, которая в две ложки съела свою и с благодарностью подвинула тарелку Анжелы к себе поближе.
– Да не сцы ты, – тихо прошептала на ухо Анжеле Вера. – И там бабы живут нормально. Я-то знаю. Девять лет просидела. С коротким перерывом, конечно.
– А я тоже боюсь, – вставила вихрастая Аня. – Меня тоже посадят?
– Не-а, тебя нет, – со знанием дела ответила Нежина, старательно размазывая кубик масла по горбушке несвежего батона.
– П-почему? – то ли удивилась, то ли обрадовалась Аня.
– А ты включи мозги и подумай… – проговорила с набитым ртом Нежина.
– Так у нее и мозгов-то нет, – хихикнула цыганка. – Ей и включать-то нечего.
– Не встревай, Машка, – отмахнулась Вера и продолжила: – Ты же, Анька, шизофреничка, а душевнобольных не судят. Их просто запирают в дурке. А так как ты уже здесь, то твое дело до суда просто не дойдет.
– Зря ты, Верка, ее успокаиваешь. Суд обязательно будет. Ментам же надо дела закрывать, – настаивала на своем цыганка.
– Нежина, опять ты баламутишь всех! – в который раз за утро взревела Ольга Васильевна. – Закрой рот и дай всем спокойно поесть. Тебя Машка это тоже касается.
Вера не мигая уставилась на медсестру и откусила от горбушки, демонстрируя фальшивую покорность. Когда же Старовойтова отошла от стола, за которым сидели женщины, Нетребская заискивающе обратилась к Вере:
– Ты будешь черный?
– Нет. Но тебе не дам, не проси.
– А почему вы не хотите с ней поделиться? – поинтересовалась новенькая, удивленно вскинув брови. Она протянула Алисе свой кусок черного хлеба и перевела проницательный взгляд на Веру.
– Потом узнаете, мадам, – развязно ответила Нежина и спросила: – А как вас звать-то?
– Анна Яковлевна.
– Значит еще одна Анька появилась в отделении. Мы будем звать вас тетя Аня, – весомо произнесла Вера и глотнула чаю.
– Да какая я вам тетя, – шутливо отозвалась Анна Яковлевна. – Зовите меня просто Аня.
– Хорошо, просто Аня, – криво улыбнулась Вера и встала из-за стола.
Когда обитательницы седьмой палаты вернулись с завтрака, все их внимание было направлено Анжеле. Это была среднего роста брюнетка с длинными волосами и голубыми мутными глазами. Истинный возраст этой женщины определить было сложно. Но все знали, что у нее есть дочь лет пятнадцати, поэтому, как предполагала Кристина, Анжелке было уже не меньше сорока.
– Ой, девочки, очкую я. И на хрена я тогда буянила в обезьяннике?
– Потому что дура! – заржала лежащая на животе Катя Лялькина. Она болтала согнутыми в коленях белыми полноватыми ногами и с удовольствием подкалывала Анжелу. – Ты бы еще морду ментам порасковыривала, как это сделала я.
– Нашла чем хвастаться, – с обидой сказала Анжела. – Я же рассказывала, что за мелкую кражу у меня уже есть два года условки. А теперь…
– А теперь дадут новый и не отбытый приплюсуют, милая, – вставила Маша. Цыганка сидела на кровати и наводила порядок в своей тумбочке. Потом повернула голову к Кате и пробурчала: – Лялька, убери ноги. Я Анжелку не вижу. Ты не на пляже, и здесь тебе не берег моря.
– Отстань, цыганка, – беззлобно огрызнулась Катя, но ноги опустила.
Кристина заметила, что Анжела стала белой, как чистый лист бумаги.
– Девочки, да не пугайте вы Анжелку, – серьезно сказала она.
– Да они во всем правы, Кристинка! – со слезами на глазах выкрикнула Анжела и, согнувшись, обхватила колени.
– Тише, девки. Слышите?
– Что? Что? – раздалось с разных сторон палаты.
– Там что-то происходит. Кристинка, сходи-ка посмотри, – попросила Вера, прислушиваясь к доносящемуся из коридора разговору двух женщин. Голос Васильевны был хорошо знаком всем, а вот кем была вторая женщина пока было неясно.
– Сейчас, – Лаврентьева подхватилась с места и помчалась в коридор.
Возле кровати Анны Яковлевны стояла раскрасневшаяся Старовойтова и орала:
– Вы не можете отказаться перейти в шестую палату!
– Очень даже могу, – не проявляя страха, спокойно ответила новенькая, а потом твердо добавила: – Могу и не перейду!
На шум в коридоре из своего кабинета торопливо вышла старшая медсестра отделения Наталья Андреевна Нечаева. Эта хрупкая на вид женщина твердо держала в своих руках весь медперсонал. Ее все уважали и побаивались.
– Что за сыр-бор вы здесь развели, Ольга Васильевна?
– Да вот, Наталья Андреевна, больная не хочет переходить в шестую палату, – доложила сестра, указывая рукой на Анну Яковлевну.
– И не надо, – строго высказалась старшая медсестра.
– Это почему же? – Ольга Васильевна пораженно уставилась на начальницу.
– Заведующая сказала, что за нее просили, – пояснила Нечаева, – и при этом настаивали на том, чтобы ее хорошо смотрели, не обижали и не доставляли ей неудобств. Ночи в коридоре для нее будет достаточно.
Старшая блеснула очками в красивой оправе и удалилась, а Старовойтова взбешенно развернулась на высоких каблуках и быстро отошла от кровати Анны Яковлевны. Та же облегченно выдохнула и прилегла, закинув руку за голову.
Кристина, наблюдавшая эту картину стоя у первого поста, вернулась в палату.
– Ну что там? – поинтересовалась Нежина.
– Да новенькую хотели засунуть в шестую, но старшая ее отбила. Васильевна рассвирепела и мне показалось, что она даже разочарована от того, что новенькая ее не боится.
– Зуб даю, Васильевна еще отыграется на бедной женщине, – уверенно сказала Вера.
– Как пить дать, – уверенно подтвердила Полина Евсеева.
– И не говори, – добавила Аня.
А на раздаче лекарств, новенькая отличилась вновь. Когда Старовойтова громко выкрикнула фамилию Анны Яковлевны, она спокойно приблизилась к столу, за которым сидели сестры. Васильевна неприязненно посмотрела на женщину и небрежно подала ей стаканчик с таблетками. Власова попыталась отправить в рот сразу все таблетки, но одна пилюля неожиданно упала на пол.
– Подними таблетку с пола и выпей, – сузив глаза, приказала Старовойтова.
– Нет. Поднимать с пола не буду и тащить в рот грязь с пола тоже не буду.
– Будешь. У нас, уважаемая, все препараты идут под счет. Так что подними таблетку!
Власова не сдвинулась с места, а только хладнокровно наблюдала, как багровеет лицо сестры. Женщины, находящиеся в коридоре и ожидающие своей очереди на прием лекарств, затаив дыхание наблюдали за происходящим. И в
