Ольга Морозова - Только теннис
Но самым главным соревнованием для советских теннисистов считалось первенство Европы. В свое время европейская Федерация тенниса обратила самое серьезное внимание на свой чемпионат. Соцстраны всемерно поддерживали континентальную федерацию, мир переориентировался на профессиональный теннис, в Европе же его почти не знали и решили создать любительский противовес. Об отношении наших прежних спортивных руководителей к профессиональному спорту хорошо известно. Конечно, Советская федерация тенниса была самым активным сторонником европейского любительского чемпионата. Действительно, на первых порах первенство Европы для теннисистов было интересным. А для меня оно связано с первыми моими международными победами. В 1968 году я в паре с Зайгой Янсен, а в миксте с Владимиром Коротковым выиграла золотые медали. Абсолютной чемпионкой я стала, победив во всех трех разрядах, в 1971 году в Болгарии.
Чемпионаты Европы шли один за другим. Пары, миксты, одиночки - я старалась везде, где можно занять первое место. В конце концов, я собрала двадцать две золотые медали, из них шесть за одиночный разряд. На чемпионате Европы я победила Мартину Навратилову, тогда она была еще совсем девочкой, хотя уже и догоняла взрослых. Мы встретились с ней в 1/8 финала. Худенькая, серьезная, этакая девочка-мальчик в шортах, с очень умными глазами. У нее бэкхэнд (удар справа) был послабее, я под него села и, в общем, выиграла без больших трудов. 1973 год, значит, Мартине тогда уже исполнилось шестнадцать. Мы играли в Пескари, в Италии, и матч получился, по-моему, неплохой.
Вы еще не раз встретите английские названия теннисных элементов. Это естественно: теннис - игра, рожденная в Англии. Так вот что означает бэкхэнд. Фактически - это удар из-за спины. И если вы хоть немного знакомы с теннисом, то легко себе представите, что именно так вы начинаете свой удар по мячу слева. Это в том случае, если вы правша. Но если вы играете левой рукой, как, например, Мартина, то для вас это удар справа. Объясняя, как надо действовать, я не говорила своим игрокам: "Обрати внимание на его удар справа, учитывая, что противник левша". Мне было проще сказать: "Обрати внимание на его бэкхэнд или форхэнд".
В свою очередь форхэнд - это удар перед собой. Значит, для правши - удар справа, для левши - слева.
В книге упомянут и дропшот - падающий удар. Теннисисты так говорят об укороченном ударе, когда после него мяч опускается на стороне противника у сетки как бы обессиленный, не имеющий инерции для отскока.
Вы не раз прочтете и выражение "уайлд-карт", после некоторых раздумий я перевела этот термин как "свободная карта". Уайлд-карт имеет отношение к любому профессиональному теннисному турниру. Уайлд-карт означает свободные места в сетке соревнований, которыми распоряжаются сами организаторы, а не федерация. Распределение этих мест как бы и означает выдачу уайлд-карт.
На чемпионате Европы 1979 года в Сопоте я победила в финале Хану Мандликову из Чехословакии, которая считалась восходящей звездой, а я только-только родила Катеньку. Накануне Хана легко переиграла Наташу Чмыреву в полуфинале. Мне тридцать, сопернице двадцать, но она уже знакома со многими крупными финалами. Я, умирая от усталости, обыграла Мандликову 7:5 в решающем сете на одних, как говорится, морально-волевых качествах. На чемпионатах Европы ко мне, многократной победительнице, всегда подходили с большим почтением, которое еще подкреплялось тем, что я успешно играла и среди профессионалов.
Как бы серьезно европейские федерации ни относились к своему первенству, все же женский теннис Старого Света был слабее американского, большая часть теннисных турниров проходила на другом континенте. Но женщины более управляемые и дисциплинированные, чем мужчины, несмотря на отлаженные профессиональные турниры с большими денежными призами, они еще долго собирались на любительском чемпионате Европы в сильном, по международной классификации, составе. Для нас, советских теннисистов, эти соревнования были чрезвычайно важными. В теннисе нет чемпионата мира, и теннисисты могли рассчитывать на квартиры, звания и другие советские привилегии только за успехи на чемпионатах Европы.
Были победы не только на первенстве континента. У меня есть приз с открытого первенства Италии. После третьей победы мне оставили его навсегда. Первая победа в паре с Хант в 1972 году, вторая - на следующий год с Уэйд и третья - с ней же. Но какие еще имена выгравированы на этом кубке: Кинг, Эверт, Тернер, Казалс, Корт, Дюр.
Открытое первенство Франции один раз в паре я выиграла, еще два раза была в финале, парном и одиночном. Я играла пару в финале открытого первенства США, а позже и выиграла его с Мариной Крошиной. Выиграла турнир в 1972 году в Австралии. В Аргентине в 1973 году я победила во всех трех разрядах. В Аргентину мы попали, когда никто из советских граждан в эту страну не ездил, там установился фашистский режим. Мало этого, так еще и президентом теннисной федерации был генерал, начальник службы безопасности. В финале турнира в Буэнос-Айресе я победила Бетти Стове, вместе с ней выиграла парные состязания, победила и в миксте со Славой Егоровым. Мне вручили три медали, отлитые действительно из золота, что в спорте случается редко.
После турнира аргентинская федерация устроила прием на вилле своего президента. Из всей делегации - Колегорский, Лейус, Егоров, Морозова - я, как обычно, была единственной женщиной. В нашей команде я служила справочником и манекеном для семейных покупок, но тут, в Аргентине, оказалась в новом для себя качестве - светской дамы. Сперва нам показали замок генерала с тренажерным залом и кортом. Все шло хорошо, пока не начались танцы. Они, естественно, начались с танго, и президент федерации пригласил меня открыть бал. Мне легче было пять сетов сыграть, чем пройти с ним круг танго. Танцую, пот льет по спине, постоянно наступаю на генераль-скую штиблету и ловлю обращенные ко мне его вежливые, но осуждающие улыбки: "Что ж ты, девочка, нельзя же так..." Я танцевала всегда неплохо, а тут никак не могла понять, отчего мне так неудобно и трудно? На выручку пришел Лейус. Сразу же, после моего провала, он приглашает меня на танго, с ним у меня все получается, на ноги Томасу я не наступаю. Дело в том, что в Аргентине этот танец имеет совершенно другие движения, чем у нас. Когда мы с Лейусом остановились, розы к моим ногам не бросали, но аплодисменты я услышала, тем самым с помощью Лейуса свою репутацию спасла.
В те годы каждый выезд за границу, кроме нескольких традиционных турниров, казался счастливой случайностью. Это уже позже, если не было заявки на игрока за три месяца до начала турнира, его не включали в сетку. А тогда, когда большинство теннисистов составляли любители, таких правил не было, и русских, как всегда, в последний момент записывали в стартовый протокол. Моя высокая классификация и в то же время любительский статус позволяли организаторам закрывать глаза на мой неожиданный приезд. Официально профессионалом я так и не стала, до конца спортивной карьеры оставалась любителем, хотя к концу семидесятых почти все западные теннисистки получили профессиональный статус и обязаны были подчиняться строгим законам коммерческого спорта.
В те давние годы мы, наверное, больше играли ради результата, чем ради денег. Мы вместе обедали, развлекались, болтали, как болтают все девчонки. Такая жизнь сближает. Сейчас спортсмены разъединены: большие деньги - это хорошо, но не во всем.
Сан-Франциско, зима 1989 года, я сижу у корта, наблюдаю за тренировкой своих девочек. Ко мне подходит Рози Казалс и говорит: "Пошли!" Я даже не успела спросить куда. "Возьми у Зверевой ракетки, будешь меня разминать". Казалс тогда было сорок, но она еще играла в турнирах, правда, теперь только парные комбинации. И на центральном корте, перед матчем с Навратиловой, я ее разминаю. "Знаешь, Ольга, - говорит Рози, - все такие пижоны, никто лучше тебя мне не покидает". Наша разминка, как фильм ретро, она тут же собрала всех "бывших", кто оказался на этом турнире, и мы все получаем огромное удовольствие.
Я убеждена, что душевной близости между игроками в мою бытность спортсменкой было больше, и, скорее всего, оттого, что деньги в теннисе тогда платили маленькие. Для нас призовой фонд в десять-пятнадцать тысяч казался огромным. Может, и мне общаться с западными теннисными звездами было проще оттого, что в своих странах они выглядели не лучше, чем я в своей. И Кинг и я чаще всего носили джинсы, в многотысячных платьях и бриллиантах никто на приемы не приходил. Конечно, Наташе Зверевой было сложно подружиться с Сабатини или Граф, как мы дружили в свое время. По теннисной классификации они шли рядом, по уровню жизни между ними пропасть.
"Вначале, когда пришли эти невероятные деньги, - вспоминала Дюр, - в раздевалке началась невообразимая ругань. Кто-то у кого-то зажал очко, кому-то подсудили. И в конце концов пришли к общему мнению: если мы будем так ненавидеть друг друга из-за пары сотен долларов, жизнь станет черной, давайте все же решим, что будем делать дальше... Собрались и решили: теннис есть теннис - это работа, но когда ты в раздевалке, работа уже закончилась. Что произошло на корте - переживай одна, переживай в душе, а в раздевалке настроение свое не демонстрируй". Это черта профессионального отношения к спорту - контроль эмоций вне арены.
