Вся синева неба - Мелисса да Коста
Машина трогается. Она смотрит на неподвижное тело Эмиля. Кто-то наложил ему на лицо маску. Санитар подключает электроды к его груди. Футболку с него сняли.
— Мадам, сядьте.
Она повинуется. Дорога каменистая. Банка капельницы опасно раскачивается.
Перед ней вдруг возникает мужчина, его губы шевелятся. Он что-то говорит ей. Она делает над собой усилие, чтобы сосредоточиться.
— …С сердцем?
— Простите?
Он повторяет медленнее:
— Раньше у него были проблемы с сердцем?
Она качает головой. Слышит, как ее собственный голос бормочет что-то о скачках давления. Ответ врача скорой доносится до нее сквозь вой сирены:
— Его сердце бьется с перебоями. Обморок мог быть вызван брадикардией. У него, вероятно, было головокружение до падения… Или одышка. Он говорил об этом?
Она растерянно качает головой.
— Он… он был в панике. Он страдает серьезными провалами в памяти. Он хотел уйти ночью… Мы пытались его задержать…
Врач успокаивающе улыбается ей.
— Не переживайте, мадам. Сейчас им займутся.
Все происходит очень быстро. Санитары выпрыгивают из машины. Носилки кладут на каталку. Она скрывается в грохоте колес по булыжнику. Врачи бегут следом. Жоанна чувствует чью-то руку на плече, легкое давление, ее ведут. Белые стены. Белые халаты. Белый агрессивный свет неоновых ламп. Лица. Улыбки. Дыхание мужчины, который ее ведет, легкий запах кофе. Ей указывают на серый пластмассовый стул.
— Посидите здесь. За вами придут.
Она смотрит на свои руки, лежащие на коленях, как будто видит их впервые. Длинные грязные ногти. Трещины и припухлости. Результат долгих месяцев работы на стройке у Ипполита. Она смотрит на свои руки, и они вдруг кажутся ей чужими, слишком маленькими и холодными. Два обручальных кольца одно на другом на безымянном пальце. Не совсем на самом деле обручальных, но они — оправдание тому, что она сегодня здесь, что пытается всеми правдами и неправдами помешать Эмилю уехать в Роанн. Против его воли. Пустите меня, банда убийц!
Она, должно быть, уснула, потому что не сразу понимает, где находится, кто этот человек перед ней, положивший руку ей на плечо. На шее у него висит стетоскоп, на носу очки в золотой оправе. Она чувствует, как напряжены ее затылок и плечи.
— Мадам, идемте со мной.
Она приходит в себя, следуя за мужчиной. Его обувь кажется пластмассовой и странно хлопает по полу. Он впускает ее в кабинет. Дверь захлопывается за ее спиной. Он указывает ей на стул из жуткого синего пластика.
— Присаживайтесь.
Она садится. Смотрит на стаканчик для карандашей на ореховом столе врача. Консервная банка, выкрашенная в желтый цвет, на которой наклеены зеленые бумажки. Очевидно, подарок на День отца. Значит, у него есть ребенок.
— Так. С вашим другом все хорошо.
Врач делает паузу, и Жоанна пользуется этим, чтобы переменить позу. Она откидывается на спинку стула, чувствуя, как напряжение отпускает.
— Мы сделали ему эхокардиограмму. Похоже, у него сердечная аритмия, это значит, что его сердце бьется неровно, и это без видимых причин.
Он дает ей время переварить информацию. Она кивает.
— Точнее говоря, у него брадикардия. Его сердечный ритм не только неровный, но и замедленный. Меньше шестидесяти ударов в минуту. Сердце не способно дать организму достаточно крови и кислорода, особенно при физическом усилии.
Он наклоняется вперед и смотрит маленькими зелеными глазами прямо в глаза Жоанны.
— В каких условиях случился обморок?
— Он бежал.
— Бежал?
— Бежал и… отбивался.
Зеленые глаза становятся еще меньше.
— Он страдает потерями памяти, — уточняет Жоанна. — Ранний Альцгеймер. У него был один из приступов, когда он не знает, где находится. Он хотел покинуть ферму… среди ночи. Его пытались удержать.
Квадратные ладони врача ложатся одна на другую на ореховом столе.
— Итак, давайте рассмотрим каждую проблему в отдельности. Во-первых, брадикардия…
Он выпрямляется в кресле.
— Сердце бьется слишком медленно, и это подтверждает то, что я вам говорил… недостаточность ощущается во время физического усилия, как сегодня.
Он всматривается в нее, ожидая кивка, и она кивает, добавив робко:
— Врач, который осматривал его несколько раз, говорил о скачках давления…
— Это не скачки давления. Это брадикардия.
Он снова наклоняется вперед, сцепив руки на столе.
— А эти потери памяти, вы говорите…
Она ерзает на синем пластиковом стуле, ей не по себе. Надо ли было об этом говорить? Она вспоминает реакцию врачей в больнице Баньер-де-Бигор прошлым летом. Они не оставили им никакого выбора. Они сразу позвонили в центр клинических испытаний и родителям Эмиля. Да, но теперь все иначе. В этом Жоанна пытается себя убедить, нервно крутя обручальные кольца на пальце.
— Он страдает генетическим заболеванием… Это что-то вроде раннего Альцгеймера, и оно… оно разрушает его мозг.
Ей кажется, что она уменьшается под внезапно встревоженным взглядом врача.
— Генетическое заболевание, говорите?
Она кивает.
— Что же это?
— Я…
Она опускает глаза, смотрит на носки своих ботинок.
— Я не знаю названия…
Ей думается, что надо было спросить у Эмиля, когда он был еще в себе. Теперь слишком поздно. Доктор откидывается в кресле и старается сделать ласковое лицо.
— Полно, не переживайте. Мы найдем это в его медицинской карте. Полагаю, его брадикардия имеет отношение к этой патологии…
Он снимает очки в золотой оправе и рассеянно протирает их, о чем-то размышляя.
— Он не наблюдается по поводу своей болезни?
Жоанна снова меняет позу на стуле. Ей все больше не по себе. Она повторяет про себя: Теперь все хорошо, мы женаты.
— Нет. Ему… ему предлагали клинические испытания, но он отказался. Болезнь неизлечима… Он не хочет ложиться в больницу.
Ей кажется, что
