Твоя реальность — тебе решать - Ульяна Подавалова-Петухова
Телефон вжикнул. Ник написал, что нашел человека, пожелал удачи и успеха. Ника лишь вздохнула, глянула на фортепиано. Играть сегодня почему-то не хотелось…
Она подошла и отложила сумку, приготовленную мамой, взяла свой школьный рюкзак, вытряхнула все из него прямо на кровать, дернула замок, сунула телефон и вышла из комнаты. Глазами она столкнулась с Егором, тот улыбнулся и что-то сказал, но что именно Ника не поняла, словно не расслышала. Мать уже при полном параде стояла в дверях, окинула взглядом дочь, закатила глаза и вышла из квартиры. Ника следом за ней.
Слава Богу, мать не стала ничего говорить до самой музыкальной школы. Просто шла молча, чуть впереди, иногда глядела на Нику, как на маленькую девочку, которая может потеряться по дороге. А в школе не протолкнуться: родители, педагоги, бабушки, дедушки, ученики. Ника сразу прошла к актовый зал. Еще раз посмотрела на свою фамилию и время, указанное напротив нее, вздохнула. На часах 14:20. Можно спокойно пройти за кулисы и подождать там в тишине, хотя… какая уж там тишина. Но зато мать не пилит. И на том хорошо. Девочка пробралась в уголок и села на лавочку, прижав к груди рюкзак и вдруг вскинулась. Рюкзак лучше было бы оставить у мамы, но возвращаться не хотелось. Ничего она и так посидит с ним. Она закрыла глаза и отрешилась ото всего.
Рядом кто-то говорит: голос потоньше спрашивает, а бас отвечает.
— Так и что?
— Да ничего. Если «вторая» будет в неполном составе, нам засчитают победу автоматом.
— Пулеметом, блин. Не, автоматом не надо… Нужно надрать гимнастов этих…
— Каких гимнастов?
— Ну… гимназия же…
— Ну ты тупень! Гимназистов!
— А похрен!
Нику словно выдернуло из сна. Она распахнула глаза, пошла на голоса, дернула за кулису. Мальчишки в черных классических концертных костюмах вздрогнули и уставились на нее.
— Какое поражение? Это вы о матче? Баскетбол? — спросила она, за гулом сердца едва слыша собственный голос.
— Ну, типа, да, — ответил тот, что был поменьше ростом.
— А если без типа! — рявкнула она.
— Да. А чё?
— Ни чё, — ответила на автомате Ника.
Вот и всё. Она, дурында такая, протянула с предупреждением, Ванька не может, второй не приехал, и что? Что теперь? Техническое? Из-за нее? В прошлом году ребята едва вырвали победу у «первашей» и сравняли счет, а сейчас… сейчас им засчитают проигрыш, и труды всех прежних команд насмарку. Вероника бросилась обратно по закулисью, но только она выскочила в зал, как встретилась глазами с мамой. Та улыбнулась и кивнула, верно, решив, что ребенок ждет от нее поддержки, и Ника шагнула назад. Глянула на часы. 14:35. Господи, и что делать?
«Позвонить Нику. Позвонить, узнать. Позвонить!»— вдруг осенило ее, и девочка, не помня, куда именно положила телефон, дернула молнию на большом кармане. Телефона в нем не оказалось. Зато лежали бриджи с завернутыми в них носками. Учебники Ника вытряхнула, но другие карманы не проверила, не успела. Улыбка тронула бледные губы.
Вероника шагнула к парням. Те смотрели на нее и помалкивали.
— А вы… не знаете, можно ли отсюда улизнуть, чтоб не заметили? — спросила она.
И тот, что был покрупнее улыбнулся.
***
Тимка и Ник сидели на лавочке вместе, плечом к плечу. И смотрели на часы по очереди. Дэн застрял в пробке. На Московском шоссе между Ульяновкой и Тосно произошла авария — движение встало. Дэн чертыхался и клял себя, что не сел на электричку, но именно в это время между электричками был существенный перерыв, да и на автобусе ехать всего минут пятнадцать. Разве парнишка мог подумать, что случится такое? Он обзвонил всех знакомых, но никто не мог. Оставался Сэм. И Дэн набрал ему. Семен мог сейчас подойти, но… а дальше был гундёж по поводу последней стычки и прочего. Денис едва не послал одноклассника по самому известному адресу, но терпел, потому как чувствовал ответственность не столько за себя, сколько за всю школу в целом. Потом он позвонил Нику. Тот смиренно выслушал.
— Сэм уже идет, — буркнул Егоров другу.
— Угу, — только и ответил Тим, как-то комментировать это не хотелось. Ситуация была безвыходная.
— Сыграться бы…
— Сыграемся…
— Ну… вариантов у нас, один хрен, немного.
— Угу…
Сэм и правда подошел и даже футболка была белая. Не ими это было введено, но цвета футболок нужно было соблюдать обязательно. У «первой» — красный, у «второй» — белый, у «четвертой» — синий, а у «третьей» — черный (может, поэтому им не везло?). Парни поздоровались с одноклассником. Тот осмотрелся. Он неплохо играл, хотя баскетбол не любил. Предпочитал ему волейбол. Егоров и Уваров выглядели так, будто кого-то только что похоронили. Команда «первашей» сидит и посмеивается. Им нужно выиграть. Сейчас количество побед у двух школ одинаковое, кто выиграет, тот перетянет чашу весов на свою сторону.
А размах-то какой! Вон парни первой игры. Один из них, кстати, бывший выпускник «первой», звезда баскетбола. Трибуны потихоньку заполняются. Многие хотят посмотреть матч года, хотя какой там матч? Ни награды, ни денег он не сулит, так… кубок опять перекочует из рук в руки. Да и кубок — убожество полное.
— У вас вся команда в составе? — спросил тот самый «звезда спорта».
Тимка с Ником поднялись ему навстречу, ткнули в Сэма, что-то сказали.
— А запасного нет?
— В пробке застрял.
— Ясно, — и парень отошел. — До начала матча десять минут!
Уваров и Егоров переглянулись и вздохнули.
***
Лера не смела отвести глаз от монитора. Фотография сменялась фотографией, а потом проявлялись подписи:
«Я спокойно спал, когда у тебя лез первый зуб, да и последующие…»
«Я не видел, как ты пошла…»
«Не слышал твое первое слово…»
«Не видел, как ты пыталась сжечь пианино (у нас это семейное, я тоже в первый синтезатор налил воды)…»
«Я никогда не слышал как твоего плача, так и твоего смеха…»
