Вся синева неба - Мелисса да Коста
— А вы, наверно, Эмиль?
Эмиль как будто сошел прямиком с картинки из детской книги. Два больших круглых глаза, вопросительный и чуть испуганный взгляд насмешат кого угодно. Он, однако, пожимает протянутую руку, сохраняя молчание.
— У вас трейлер?
— Кемпинг-кар.
Молодая женщина поворачивается и бросает взгляд на маленькое поселение, состоящее из пастушьих хижин. Оно находится в стороне от деревни, в долине.
— Вам нужен будет участок.
Она круто поворачивается к ним.
— Сколько времени вы собираетесь пробыть здесь?
Жоанна смущенно переминается с ноги на ногу.
— Кто-нибудь может показать Эмилю ферму? А мы бы пока поговорили…
Она не хочет при Эмиле упоминать о его болезни и близкой смерти. Изадора энергично кивает и подносит два пальца ко рту. На громкий свист оборачиваются три мужские головы.
— Марико! Поди сюда, пожалуйста!
Подходит высокий мужчина. Тоже жгучий брюнет с глубокими черными глазами. Длинные волосы падают на плечи, в надбровной дуге колечко.
— Познакомьтесь, это мой спутник жизни, — сообщает Изадора.
Мужчина тепло приветствует их. Изадора добавляет:
— Марико из Перу. Мы познакомились, когда я путешествовала по Латинской Америке.
Не дожидаясь ответа, она поворачивается к своему другу.
— Надо показать Эмилю ферму. Займешься?
— Без проблем, — отвечает он с сильным испанским акцентом.
Жоанна с болью в сердце смотрит вслед Эмилю, который послушно удаляется с круглыми от безмолвных вопросов глазами.
Изадора отводит ее в сторонку, в проулок между каменными пастушьими домиками.
— У него отсутствующий вид, — замечает она.
Жоанна кивает.
— Наркотики?
Вопрос Изадоры удивляет ее.
— Нет. Ранний Альцгеймер.
Изадора морщится:
— Ужасно.
Она показывает на невысокую каменную ограду, предлагая присесть. Обе взбираются на нее, а солнце уже почти село над маленькой деревушкой.
— Давай, объясни мне все. Вы здесь надолго?
— Да. Мы здесь, пока…
Изадора щурит глаза.
— Пока?
— Ему немного осталось.
— Ох!
Изадора пытается выразить ей сочувствие пристальным взглядом, но Жоанна неотрывно смотрит на известняковые утесы.
— Он лечится?
— Нет. Он отказался лечиться.
— Понятно. Он… Ты знаешь, сколько ему осталось времени?
Жоанна наконец отрывается от белых утесов и поворачивается к Изадоре.
— Врачи давали ему два года в прошлом июне. Но все пошло быстрее.
Она продолжает быстро, не давая времени Изадоре задать вопросы:
— Он сможет помочь в кое-каких работах. Раньше он был мастером на все руки. Теперь он просто… просто немного рассеянный. За ним надо будет присматривать. А я… Я смогу помогать в огороде. У меня большой опыт.
Изадора кивает. Нет больше сочувственного взгляда, она снова вошла в роль управляющей фермой.
— У тебя случайно нет особых познаний по части йоги или тай-чи? Мы ищем преподавателей.
Жоанна удивленно поднимает бровь.
— Вот как?
— Мы развиваем не только экологию. Наша деятельность многогранна. Марико, например, учит молодежь капоэйре. Он говорит, что это очень на пользу как телу, так и душе.
Жоанна качает головой.
— Я не занимаюсь ни йогой, ни тай-чи. Зато я…
Она колеблется. Она не уверена, что ее опыт с Эмилем был так уж убедителен.
— Скажем, я могу приобщить желающих к медитации.
Глаза Изадоры вспыхивают, как два маленьких гематита.
— Гениально! Знаешь что? Я уверена, что вы приехали не случайно! Марико часто повторяет: Будь внимателен к знакам.
Брови Жоанны удивленно ползут вверх.
— Это не Марико придумал… — робко начинает она.
На этот раз глаза Изадоры откровенно смеются. Она качает головой.
— Да, ты права. Это Пауло Коэльо… Верно?
Жоанна шепчет, кивая:
— «Алхимик».
Они обмениваются понимающими взглядами. Взглядами взаимной благодарности. Да, это знак. Они обе с этим согласились.
В маленькой хижине одна комната, служащая кухней и столовой. Пол и стены из необработанного камня. За длинным деревянным столом сидят пятеро. Стулья из массивного бука с потрепанными соломенными сиденьями. Старинная дровяная печь в углу комнаты, урча, распространяет мягкое тепло. У дальней стены без окна — белая газовая плита, потрескавшаяся чугунная раковина, допотопного вида холодильник и большой деревянный шкаф, служащий буфетом. Марико как раз объясняет:
— Мы хотели сохранить старинный интерьер, нарочно допотопный. Наша хижина на ферме исключение. Большинство остальных вполне современны.
Он показывает на плиту и холодильник:
— Вся наша техника подобрана на свалках. Мы ее модернизировали, чтобы соблюсти современные экологические нормы.
Изадора добавляет, повернувшись к Жоанне:
— Марико был в Перу мастером по ремонту бытовой техники. Это помогает.
За столом, под белесым светом голой лампочки, пятеро сидят за приветственным ужином. Эмиля и Жоанну пригласили в хижину Марико и Изадоры вместе с Пьером-Аленом, отцом Изадоры, другом Ипполита. До этого Изадора показала им всю экоферму и познакомила с жителями, которых они встречали у домов и в крошечных садиках. На ферме пятьдесят жителей, по большей части пенсионеры, как объяснила Изадора. В большинстве своем они работали в экологии, садовом дизайне и сельском хозяйстве. Остальные жители образуют эклектичный ансамбль: активисты, которые делят свое время между работой и фермой, семьи с детьми, люди, не способные работать из-за травмы или увечья, решившие вложиться в проект, имеющий смысл. Активисты участвуют в жизни поселения в основном по выходным. Изадора и Марико тоже работают. Марико по-прежнему чинит бытовую технику. Он разъезжает по окрестным коммунам на своем стареньком «Рено Трафике». Изадора работает официанткой на полставки в одном из деревенских кафе. Кафе «Доломит». У них пока нет детей, и они не знают, захотят ли их завести когда-нибудь. Пьер-Ален — пенсионер. Он всю жизнь был пастухом и всегда боролся за охрану природы Лескёна и Пиренеев в целом. Он рассказывает им о хижинах экофермы:
— Эта долина, где расположена ферма, была летним пастбищем. Скот выгоняли сюда в погожие дни до начала осени. На таких летних пастбищах
