Сексуальная жизнь наших предков - Бьянка Питцорно
– Ну нет, ещё не хватало, у меня в Доноре и так дурная репутация: безнравственная бунтарка, недобиток 1968-го – такую замуж не возьмут (хотя никто, по-моему, и не собирался). Их не переделаешь.
– Думаю, Лауретта не сильно обрадуется, если память вашего дяди будет запятнана подобным обвинением.
– Скорее уж Армеллина.
– И всё-таки подумай. Но это в любом случае только следующий шаг. Сперва нужно доказать, что завещание действительно. И мы этого добьёмся, не сомневаюсь.
Ада вернулась домой совершенно измученная, но успокоенная и утешенная тем, что сказал Джулиано и как он это сказал – с готовностью отменив сеанс физиотерапии и совещание с коллегами, даже не отругав за истерику, а, наоборот, показав, что она действительно может на него рассчитывать. И теперь Ада больше не чувствовала себя совершенно беспомощной и одинокой.
А ещё больше, хотя и совсем по-другому, утешала глупая мыслишка, ничтожная дань собственному тщеславию: «Марсель» ведь правда хотел пригласить её на свидание.
В отличие от предыдущей ночи, на этот раз она спала очень крепко, и снился ей незнакомец из спортивного центра. Она видела себя в борделе из «Дневной красавицы» на месте блондинки Северины, а «Марсель», сбросив лакированные сапоги, тёрся ногой в дырявом носке о её обнажённую лодыжку. Сон был удивительно подробным, словно сам Бунюэль следил за ними через объектив кинокамеры, наблюдая, как она занимается любовью и испытывает сильнейший оргазм, совсем как в ту ночь в Кембридже.
Проснувшись, Ада попыталась вспомнить и записать сюжетную линию сна в блокнот: вечером её как раз ждал очередной сеанс у психоаналитика. Специально ради этого она отложила отъезд ещё на день – доктор считал, что в последнее время Ада и так слишком много пропустила, да и ей самой хотелось почаще иметь возможность выговориться и привести в порядок мысли.
Пообедать она на этот раз решила не в университете, а в пансионе.
– Вам тут кое-что принесли, доктор. Похоже на торт, – встретил её портье.
И действительно, на крышке высокой квадратной коробки красовался золотой вензель одной из кондитерских в самом центре города. Ада понятия не имела, кто мог послать ей торт – в последнее время её не за что было благодарить и не с чем поздравлять: ни именин, ни дня рождения.
«Отдам Дарии, – подумала она. – Завтра утром самолёт в Донору, я просто физически не успею столько съесть».
Но любопытство заставило Аду всё-таки заглянуть внутрь. Она поставила коробку на стол, разрезала ленточку, отогнула стенки... и почувствовала тошнотворный запах. На дне лежала дохлая кошка. Похоже, она была мертва уже несколько дней и совершенно одеревенела, хотя ни следов от ударов, ни отверстий от пуль не наблюдалось. «По крайней мере, несчастное создание, ты умерла не из-за меня, – мелькнула мысль, – тебя просто подобрали на какой-то помойке. Но кому это могло понадобиться?»
Возле кошачьего трупа обнаружился большой конверт, в какие кладут поздравительные открытки. Сдерживая отвращение и стараясь касаться бумаги только кончиками пальцев, Ада достала его. На открытке кривыми печатными буквами, чтобы скрыть почерк, было написано:
ПОЧЕМУ БЫ ТЕБЕ НЕ СВАЛИТЬ ОТСЮДА ПОДАЛЬШЕ, СУКА ДРАНАЯ? ЧЕГО ТЫ ДОБИВАЕШЬСЯ, УВИВАЯСЬ ЗА НИМ, КАК МАРТОВСКАЯ КОШКА? ПОГЛЯДИ, ЧТО БЫВАЕТ С КОШКАМИ, КОТОРЫЕ НЕ ЗНАЮТ СВОЕГО МЕСТА! ОН ТЕПЕРЬ МОЙ. И ДОМ ТОЖЕ МОЙ, УБИРАЙСЯ ОТТУДА НЕМЕДЛЕННО! ИЛИ НУЖНО РАЗНЕСТИ ТВОЮ ТУПУЮ БАШКУ, ЧТОБЫ ТЫ ПОНЯЛА?
Ада задохнулась от негодования, ей даже пришлось присесть на край кровати. Как Джулиано мог впутаться во все это, как мог бросить её ради столь жестокой и наглой хамки? Откуда ей вообще знать, что Ада была в конторе? Неужели следила? А Джулиано она тоже закатила сцену ревности или для него у неё только нежность да ласка? Стоит ли его предупредить? С другой стороны, а он поверит? Может, решит, что я из мести хочу оклеветать соперницу?
Она решила смолчать. Коробка со всем содержимым отправилась в мусорное ведро, – хорошо ещё, Ада заглянула внутрь, а ведь могла просто отвезти Дарии.
Похоже, несчастья так и сыплются на неё, словно ей мало дядиной смерти! Сколько вокруг агрессии, сколько жестокости! Сперва воры, потом иск кузенов, теперь вот ревность и угрозы какой-то бабы – а ведь она даже имени её не знает!
– Вы не задавались вопросом, откуда у Вас комплекс жертвы? – спросил Аду психоаналитик.
– Думаете, я сама во всем виновата? – возмутилась она. – Всё это действительно со мной произошло, я ничего не придумываю. Я вообще стараюсь не нарываться на неприятности.
– А Вы в этом уверены?
Часть девятая
Кораблекрушения и каннибалы
