Твоя реальность — тебе решать - Ульяна Подавалова-Петухова
— Разумник наш! — проговорила Карина, начесывая пса за ушами.
Тот сидел, подметал плитку хвостом и счастливо жмурился, принимая ласку.
— Пошли? — спросила Лера.
— Пошли, — ответила Карина.
— Вообще-то я у собаки спрашивала.
— А ты еще и говорить умеешь? — спросила Карина, заглянув псу в глаза. Тот прыгнул и лизнул в лицо. Клинкина поднялась, и девушки направились к пешеходнику.
Лера пару раз глянула на Карину. Та шла и улыбалась от уха до уха, что-то напевая под нос. Видать, после встряски Волковой настроение сразу улучшилось.
— Не боишься, что она тебя сдаст? — спросила Лера.
Карина даже дернулась в сторону от неожиданности, потом махнула рукой.
— Насрать! Зато на душе-то как хорошо! Кайф!
Лера хмыкнула:
— И из-за чего? Из-за того, что ты ей патлы повыдергивала?
— А меня бесят такие, как она! Мать ей айфон купила! В кредит, поди, влезла, потому как она в «Пятерочке» работает. Слышала? Эта дебилка подстроила всё. Знала, когда мать придет. Сука! Убила бы!
— Так это даже не из-за Уварова?
— Конечно, из-за него! Из-за такого, как он, можно и в Сибирь! Он настоящий. Но дурак! Такой придурок, мать его, рыцарь! Но ты должна смириться с этим.
— С чего вдруг ты…
— А! Вы вместе, потому что и ты дура?
— Слышь, Клинкина… Граф!
— Ко мне, мальчик! Хороший, хороший мой! Соколова, чё ты сразу форсаж включаешь? Я тебе не соперница. Эта дебилка тоже. А Уваров… Дурилка картонная! Он будто уже сейчас готов бежать, спасать… Считай, на генетическом уровне вся эта хрень в нем заложена. И ты его не изменишь. Если бы в тот день я оказалась за его спиной, он бы тоже не отошел, но отбивался бы. А ты… капец, я докатилась … говорю это девчонке парня, который самой нравится! Дожилась, блин! И отбивался бы, потому что не боялся сильнее разозлить ту бабищу… а с тобой боялся, потому что ты глубже, чем мы с Волковой вместе взятые.
— А чего ты заступаешься за него?
— Я ж говорю, ты мелкая и оттого… глупая. Да мне будет в кайф, если ты его бросишь! Я его охомутаю… правда, лет через пять или даже семь, но он всё равно сдастся.
— А с чего так пять-семь?
— А с того, что этот придурок пять-семь лет будет окучивать тебя! Вдруг ты соизволишь простить, хотя из-за чего вы разосрались, я так и не догнала.
— Не твое дело!
— Ух ты! Прям Уварова услышала! Даже интонация та же. Ладно, мне направо. Пока, мальчик. Красавец какой! Кстати, мелкая…
— Что, здоровенная?
— С тебя двести баксов.
— С фига ли?
— С того, что моя тоналка осталась на той стене, которую ты мной полировала.
— Не хрен было лезть, — равнодушно ответила Лера.
— Не буду, — уж совсем миролюбиво ответила Карина, не поднимая глаз от собаки, которой чесала за ушами. Потом выпрямилась, глянула на Соколову и повернула к дому. Граф вздохнул и тут же счастливо побежал домой. Лера даже прибалдела малость.
— Эй, друг человека! Ты вообще на чьей стороне должен быть, а?
Но пес бежал и не оглядывался. Девочка шла следом и прокручивала в голове только что произошедшее. Да, она не планировала встречаться с Волковой, но, чего уж греха таить, за космы потаскать хотела, а тут такой случай. И пусть даже не сама приложила руку к шевелюре бывшей своего парня, но на душе, и правда, стало легче. И ямочки проглянули на щеках: женская солидарность почище ядерного оружия будет.
Глава 74. Твоя реальность — тебе решать.
Всё зависит от нас самих!
Всё зависит от нас самих!
Ничего в мире нет такого,
что неподвластно было б нам!
(«Всё зависит от нас самих»
песня Ёлки).
— Амалия Станиславовна, вы уверены? Ровно в три? Но ведь…, — в который раз спрашивала Ника педагога.
Та уже злилась:
— Вероника, я не понимаю, у тебя какое-то дело?
— Дело в том…
— Есть что-то более важное, чем выпускной концерт? Ты шутишь?
— Понимаете…
— Нет. Не понимаю. Это твой последний концерт в музыкальной школе. Больше ты никогда не поднимешься на эту сцену, больше не будешь ученицей нашей школы! Это всё останется в «сегодня»! Понимаешь?
И Ника замолчала и попрощалась с педагогом. Конечно, она всё это знала. Конечно же, понимала! Но… и матч… он тоже только сегодня и, как на грех, в три часа дня!
Ужас был в другом: еще и десяти не было, как позвонил Ванька Стрельцов и сказал, что играть не сможет. Сейчас он больше напоминал кузнечика: обе ноги после неудачного кульбита не разгибались в коленках, которые к тому же смотрели в разные стороны. Ника чуть не расплакалась. Она ходила по комнате и нервно грызла костяшки пальцев. Несколько раз она набирала Ника, но позвонить так и не решалась. А время тикало, оно скользило расплавленной звездой по небосклону, а выхода всё не было.
И тут в прихожей загремели ключи, девочка метнулась за фортепиано: если мама опять увидит ее «праздность», начнет пилить, а нервы и так на пределе. Но в щели приоткрытой двери вдруг показался Егор.
— Тренируешься? — спросил он, улыбаясь.
Вероника кивнула, а брат вошел в комнату, подошел, поцеловал в золотистую макушку.
— А мама где? — спросил он.
— В салоне.
— А! Ну да! А во сколько у тебя концерт?
— В три, — обреченно ответила сестренка.
— Слушай, Ёжик, ты же не обидишься, если я не приду к тебе на концерт. Честно говоря, я о нем забыл. Я сюда по делу приехал.
— По какому? — равнодушно спросила Ника.
— На матч по баскетболу между нами и «первашами». Может, слышала?
В это же мгновение Ника вытаращила на брата глаза.
— А ты…
