Шалопаи - Семён Александрович Данилюк

Но с автомобилями, с торговыми палатками хотя бы было ясно, откуда выросли ноги. Технарь думает над техническим совершенствованием. Всё логично.

Но откуда взялась мысль выпекать торты, объяснить разумно было невозможно. А между тем именно она на какое-то время оказалась самой продуктивной и прибыльной.

Начальным толчком стала досада. Обжора Оська очень любил торт «Птичье молоко». И обнаружил, что качество тортов резко ухудшилось. По наблюдениям Оськи, началось недовложение шоколада. А спрос на высокое качество остаётся неизменным. На глаза попался рецепт изготовления. Основная составляющая – водоросль агар-агар. Растительный заменитель желатина. Да, дорогой, да, трудно достать. Но уж если достать и купить, остаются ли непреодолимые трудности? Обсчитал, что получается в сухом остатке.

Сенат, подхватывающий Оськины идеи с полуслова, выделил подвал. Подобрали кондитеров, развернули производство.

По утрам на Клинском рынке стала выстраиваться очередь. Специально приезжали за тортами. Скупали десятками. В первый же, пробный месяц получили прибыль в цену новых «Жигулей».

Восхищенная Светка трясла мужа за плечи: как додумался? Ну ладно инженерия, но ты ж точно не кондитер! Откуда вдруг?

Оська смущался:

– Светочка! Да ведь принцип схожий. Главное в любом деле – распознать стержень или, наоборот, найти слабое место. Изменяешь и получаешь новый продукт.

– Тебя послушать, так всё просто, – сердилась Светка. – А это что у тебя?

Она тыкала в разложенную на столе документацию.

– На Искоже был. Им в счёт недоплаты поставили вакуумно-формовочную машину. А документация на немецком. Разобраться не могут. Стоит под открытым небом – ржавеет. Готовы отдать за бесценок. Куплю, пожалуй.

– Ты что, дурак?! Чтоб у нас ржавела?

– Да ты что? Очень выгодно получается.

Спорить Светка не стала. То, что муж её уж точно не дурак, поняла на самом деле давным-давно.

Через два месяца новое Оськино предприятие начало выпуск одноразовой посуды. Шло нарасхват. А уж после того как заключили договор с поставками в армию, дело встало на промышленные рельсы.

На вопрос, как дела, осторожный председатель кооператива, шутил по-своему:

– Из рук вон хорошо.

Ещё бы не хорошо, – выручку измеряли линейкой.

Сенат, упаковав месячную выручку в чемодан, отправился в Тольятти. Вернулся с тремя автомашинами: Оське, себе и Светке.

Гордая Светка принялась рассекать по городу на салатовой «трёшке», гордясь перед подругами. Правил на дороге, как и в постели, для неё не существовало. Потому то и дело попадала в аварии.

Всякий раз, когда жена отъезжала от дома, Оська дрожал со страха.

– Не страшно, что женщина за рулем авто, – говорил он. – Страшно, что авто это двигается.

Кооператив «Благородные доны» набирал вес в городе. Расширялось производство, набуха́л счёт в банке «Пионер». Вот только два из трех благородных донов к успехам кооператива оставались непричастны. Алька Поплагуев осел в Москве. Жил бурной жизнью. Мотался по манифестациям, митингам протеста. Его репортажи из горячих точек в «Московских новостях», «Огоньке» выискивались. После разгона тбилисской демонстрации материал вышел под заголовком – «Саперная лопатка не мастерок – дружбу народов не сцементируешь». Этот и подобные перлы разлетались по стране.

Даньке же было вовсе не до зарабатывания денег – против следователя Клыша прокуратурой области было возбуждено уголовное дело за убийство.

На работе Данька застал в кабинете Лёвушку, – вышел с очередного больничного.

– Что-то глаз у тебя нездоровый, – определил Лёвушка, – просто-таки больной глаз.

– Больной, – согласился Клыш. Выгрузил из сейфа пачку уголовных дел, охлопал, будто поднадоевшего коня по холке.

– Знаешь, похоже, я ошибся дверью, – признался он.

Лёвушка обеспокоился.

– Что значит ошибся? Сразу видать, что ещё молодой. Как это? «Пока свободою горим»… Пылкости, ретивости через край, – определил он. – Все мы через это проходили. Задатки у тебя – на первого «важняка» в области. А, пожалуй, и выше. Трифонов в Москве прочные корни пустил. Одного за другим наших в МВД подтягивает. А за тобой, знаю, особо следит. Так что ещё и постареешь на следствии. Обуркаешься, поумнеешь.

Клыш отодвинул от себя папку.

– Думаю, уже поумнел. И стареть буду в другом месте.

Похоже, так же сочли и в прокуратуре. Клыша пригласил следователь райпрокуратуры Завидонов.

– Привет, подозреваемый, – отводя глаза, пошутил он. – Принято решение возбудить уголовное дело по убийству тобою малолетки.

– «Принято решение» – это ты?

– Будет тебе, Даниил, – Завидонов сдвинул брови. – Я как раз возражал. Считал и считаю, что состава преступления в твоих действиях нет. Всё в рамках.

– Но возбуждаешь-то ты.

– Не я, так другой. Будто сам не понимаешь. Тебе ещё и лучше, что я. Я тебе скажу, что и райпрокурор отбивался. Кому хочется в палачах ходить? Решала область.

– В годовой отчётности не хватает галочки – «Выявлены преступления среди работников милиции»? – жёстко хмыкнул Клыш.

– Не знаю. Не моё это, – выдохнул Завидонов. – Если на то пошло, на совещании звучало вплоть до ареста. Знаешь, кто на аресте настаивал? Я потому и вызвался, что всё накручено.

Он потрепал милицейского приятеля по литому плечу.

– Да не журись! Отберу у тебя подписочку о невыезде, и – гуляй себе пару месяцев на воле. А там, глядишь, и прекратим дело. Ты ж у нас орденоносец? Лучше раскинь умишком, кому дорогу перешёл.

– Уже раскинул… Давай свою подписку.

Подписал. Поднялся.

– Слышь, Даньк, – остановил его Завидонов. – Ты знай, я на твоей стороне.

Сам смутился от несуразности того, что выговорил.

– В смысле, сколько смогу, буду тормозить…

С этого дня в райотделе вокруг Клыша образовался некий вакуум. Держались с ним отстранённо – как с инфицированным: то ли выздоровеет, то ли нет. Может, и пронесёт. То, что дело высосано прокуратурой из пальца, не сомневался никто. Но, на всякий случай, лучше общаться пореже, дабы не заразиться. Больше всего сторонились причастные к задержаниям преступной банды. Опасались, как бы не потянули за компанию.

Через неделю в райотделе было проведено Общее собрание коллектива с повесткой дня – «Персональное дело следователя Клыша».

Подъехавший замначальника УВД по кадрам разъяснил то, что все и так знали: следователь Клыш при задержании застрелил несовершеннолетнего. Прокуратура официально известила УВД, что возбуждено уголовное дело по факту превышения полномочий при задержании, что привело к гибели подростка. Милиция славна своей незапятнанной репутацией. И мы не можем позволить, чтобы офицер милиции оказался на скамье подсудимых. Поэтому ставится вопрос об увольнении Даниила Клыша из рядов органов внутренних дел. Кто за?… – без паузы продолжил он и первым поднял руку. Нехотя подняли руки и остальные.

– Последнее слово бы дать, – запоздало напомнил начальник РОВД Окатов.

– Ах да, – с досадой спохватился областной руководитель. – У Вас есть, Клыш, что сказать коллективу?

Всё это время Данька, забравшись в дальний угол, с томительным интересом наблюдал за поведением своих товарищей. Разочарование и жгучая обида владели им. Он, конечно, понимал, что решение предопределено, приказ об увольнении уже подготовлен, и нынешнее собрание всего лишь дань новым веяниям. Но всё-таки хотелось услышать слова в защиту, да просто