Заповедное изведанное - Дмитрий Владимирович Чёрный
краснощёкий скорее от позора, нежели от побоев, непривычно молчаливый Зуёк зашагал, как драный кот, к брату, который проявил мужество и благородство старшего, стоял и курил на дороге спокойно: бой один на один это святое, третий не лезь… да и весовые категории одинаковые. с тех пор мы вообще перестали видеть младшего Зуйка, в следующем веке он женился, свадьба под гармонь та гремела на пол-Ашукино, потом запьянствовал, а спустя год разбился на мотоцикле. старший брат пересел с «Урала» с коляской на «Ниву», женился на вдове брата и продолжил мужской род, довоспитывая и племянника – видимо, молодой криминальный ген (исправившегося, ставшего народным скульптором) деда достался только младшему. и мне кажется, что сыновья от братьев-отцов в точности повторят их собственную диалектику характеров: хилый хулиган и сильный тихоня.
Ашукино стоит на пятидесятом километре, и основано когда криминальный и прочий асоциальный элемент высылали не за сто первый, а сюда… об этом (без криминальных подробностей, просто о поселковом юбилее) сообщал красный транспарант в кинотеатре: «1946–1986», сорокет, и все ссыльные вполне перевоспитаны, социализированы. работают общественная, со школу размером, баня, кино, колхоз, кукуруза в полях, магазины-кооперативы, школа, молокозавод в Мураново. победа социализма в районном масштабе… теперь и баня переросла в чей-то личный дом, который стал казаться меньше под новой тёмной крышей, и в кинотеатре – автосервис. а за ним особняк с каминной трубой, общественные угодья отделил забор, и на склон, где мы поспешали от Зуйков, – с бесстыдством частного собственничества вывалены подробности быта нового хозяина «Восхода» – может, киномеханика это дощатый туалет? назовёт он автосервис «Закатом» или нет?
я потихоньку выезжаю по ровному асфальту, по улице Гагарина из родного посёлка. загогулина за мостом налево, в сторону Софрино тут – это вполне эпохальная загогулина, улицу Гагарина сменяет… улица патриарха Пимена, при котором (брежневские времена) этот «свечной заводик» Московской патриархии и открыли. но название улицы недавнее, как и ограда нейтральной полосы, меж дорогой и заводом, где собирали грибы все желающие – а за оградой псы, видимо, окроплённые святой водицею. волкодавы следят, чтоб нехристи не посягали на святость частной собственности, и вышечка имеется вполне в стиле умучившего немало батюшек ГУЛАГа… почему-то в СССР этого (ни собак, ни вышек) не требовалось, впрочем, и места завод церковной утвари занимал поменьше, и дацзыбао «Русь святая, храни веру православную!» так навязчиво не агитировал всех пассажиров электричек. кормящий РПЦ и церковного олигарха Пархаева да банк его «Пушкино», завод разросся неимоверно, как роль религий и церкви в государстве. а в перестроечные годики мы там на помойке набирали себе алюминиевых крестиков – думали, косухи отделаем как истинные металлисты.
вот тут кручу быстрей педали – всё это раззолоченное, жаркое безобразие, хоть и без лая сторожевых псов, но чем-то отпугивает – столько «лежачих полицейских» тут налепили асфальтовых, что проще съехать на автостоянку и оттуда уже пешей дорогой – к запасному пути электричек. специальную платформу сделали «Софрино-пром», чтоб заводчане поближе подъезжали, но теперь у них личные авто, Русь-то не подводит, хранит православную… а я на ту сторону, взяв за руль и за шиворот свой «ММВЗ» – так его зовут по инициалам, мой зелёный вел. «Украина» – это просто типаж, так сказать…
обычно индустриально-железнодорожный пейзаж этот мы видим с поезда, проезжать его медленно и низко как-то непривычно… тут было и училище машинистов, вроде бы, Софрино ведь узловая станция, помимо церковной и колбасной славы, утвердившейся уже в девяностых. следующая в противоположном моему направлении, назад к даче, электричка навевает тревогу – причём уже в каком-то окончательном виде. и солнце в глаза… где же мой котеец? с этой насыпи, что проезжаю возвышенно, в этих краях не увидеть? под этим солнцем, словно притянутым электричкой – нигде он не сидит в кустах, время?..
проехав пешеходной тропинкой под кустами и затем по проезжей меж фурами к знакомым продуктовым зонам Софрино, сворачиваю налево среди пешеходов, ныряю к мосту осторожно, тут узко, а потом пытаюсь инерцию использовать чтоб заехать на горку. чтобы повернуть тут в сторону колбасного завода придётся по пешеходному переходу ехать, ждать…
и вот, разгоняюсь по длиннющей улице Ленина, пересекающей шоссе, которое ведёт на ту сторону – как раз к нашей родне, к Комиссаровым. сперва копчёностями пахнул небольшой колбасный, затем пылью выезжающего «камаза» обдал плиточный завод… затем настала лесная зона, дач практически не видно за хвойными укрытиями, зато комары имеются…
протолкнулся сквозь очередь фур и бензовозов, выстроившихся к переезду – тут уже начинается посёлок Сорок третий километр. мы проезжали его здесь же, пацанами, на велосипедах, и однажды на мопеде вдвоём: у нас была сверхзадача навестить отца того самого Димона, которого бивал Зуёк…он обитал с другой семьёй в Зеленоградской, прибалтийский такой, степенный художник, на большой, старинной, витиевато застеклённой террасе-«фонаре». визит Димона к нему был неожиданным, так что биологический отец не смог ничем угостить, говорил сдержанно, популистски хвалил мне сына, зато Сальников, мой старший тёзка, был несказанно рад видеть подлинного папашу, прямо искрился, ведь жил-то с отчимом, о чём компании нашей не говорил до сих пор. пробыли в гостях недолго, этикет семейной жизни папы-прибалта не позволял, потом задумчиво, осенне как-то покурили у калитки большого заросшего участка-склона. назад возвращались мы, укатывая в лес всякий раз от прямой видимости электричек: Димон боялся, что возвращающаяся с работы мать увидит знакомый рыжий бензобак в окно и догадается, куда мы ездили на его «Дельте». всё та же безотцовщина моего поколения… но сколько рискового романтизма и мужской солидарности в этом подростковом рейде!..
дома тут уже от сорокового и больше – улица Ленина почти как по десятилетиям советским пролегает. звоню Сергею, в надежде, что уже близко подъехал – однако он советует поехать к станции и оттуда по прямой. то есть ещё катить-то порядочно. въехал с усилиями устающего ещё на одну горку, а на спуске – свернул направо, к железной дороге. почему-то вспомнил, въезжая в здешнюю благоустроенную дачность сперва набоковского Гумберта, тоже велосипедно колесившего по университетским кварталам, а затем и вовсе вообразил беспечного Генри Миллера из «Генри и Джун». писательское братство подсказывает образы при сближении…
церковь белокаменная строится в лесочке у станции – уж не Серёгин ли отец инициатор? спуск к платформе обнаруживается быстро, с первым же просветом в леске. я качу по насыпи над нею, над пустой, безлюдной и ещё
